Житейские истории

Смотрю новости по телевизору, а слушаю тёщу. Зараза уже десять минут громко разговаривает по телефону со своей подругой, заглушая звук телевизора и вой сигнализации моей машины, доносящийся с улицы. Шестьсот секунд: об очередях в поликлинике, о ценах на продукты, о погоде. Шестьсот одна, шестьсот две, шестьсот три…

— Дима, да выруби ты её! — прокричала жена с кухни.

Встаю с дивана.

— Сейчас вырублю, дорогая! — кричу в ответ и направляюсь в сторону тёщи.

Тёща бледнеет, но не прекращает разговор. Приближаюсь, ухмыляюсь. Тёща умолкает и начинает пятиться, пока не упирается своим задом в тумбочку. Подхожу вплотную. Тёща медленно опускает руку с телефоном, смотря на меня с неподдельным страхом.

— Не надо, — шепчет она.

— Надо, — говорю сквозь зубы.

Протягиваю руку, беру с тумбочки пульт автомобильной сигнализации и нажимаю на кнопку…

Везу тещу на дачу. Она спереди, сзади едет сын 10-ти лет. Я люблю ехать с окнами нараспашку, но теще "дует" потому окна закрыты. Потом пришлось отключить и кондюк, т.к. он тоже дует. Едим, маринуемся, и тут теща опять: "Мне дует! Ты выключил кондиционер?". Я уже начинаю звереть и тут взгляд падает на сына: он сидит сзади и дует теще в шею. Кажись, тролль растет.

Попугаев жако было запрещено ввозить в Советский Союз, однако из Анголы их везли практически все, минуя таможню хитрым образом. Для провоза живого груза необходимо, чтобы этот груз вел себя как мертвый, то есть не трепыхался и вообще прикидывался курой гриль, только маленькой. Потому попугаев просто напаивали аж целой столовой ложечкой медицинского спирта, после чего они минимум на сутки отрубались и представляли собой не более чем бессловесное анатомическое пособие по строению птичьей тушки в состоянии анабиоза. Обычно коматозное животное погружалось в контейнер навроде тубуса для чертежей, в котором просверливались аккуратные дырочки, и в таком состоянии везлось на новое место жительства.

Кто знает, может, в этот раз спирт оказался разбавленный или попугай бывалым, но на таможенном досмотре, когда офицер открыл сумку, тубус для чертежей вдруг затрепыхался и из него вылез взъерошенный попугай.

— Оп-па! — только и смог сказать таможенник, — Что же это вы, товарищ, незаконный груз перевозите?!

Хозяин груза уже собрался, было, оправдываться, но Жако встряхнулся, расправил перышки и заорал на весь аэропорт:

— Я русский! Я ру-у-у-сссский! Русский!!!

Ну и как было не впустить такого товарища на Родину?

А теперь, собственно, сама история…Есть такие попугаи жако. Многие про них слышали, но вряд ли кто-нибудь видел. На вид они невзрачные, небольшие, разика в два-три больше размерами, чем волнистые, серенькие, без особых украшений. Одно только их отличает — интеллект. Очень быстро они учат человеческую речь и мало того, вовремя и к месту применяют полученные знания. Попугаи жако обитают в Африке, и, несмотря на всю свою дикость, очень быстро привыкают и привязываются к людям, особенно если начинают общаться с ними еще птенцами. Один из военных советников, из командировки, как раз привез такого птенца. Маленького и голенького, еще не обросшего перьями, офицеры кормили его с руки и всячески приручали.

Уже через год он подрос и, хотя не научился летать, принялся бодро бегать по помещениям. К тому времени серенький попугайчик уже знал массу русских, английских и португаш (португальско-английский диалект, на нем говорит основная масса населения Анголы) ругательных слов и вовсю ими пользовался в повседневной жизни.

Когда утром его хозяин уходил мыться, Жако выбегал из комнаты и важно шел по коридору, заглядывая во все комнаты подряд и комментируя увиденное:

— Как же так? Что за х. ня? — вопрошал он, заглядывая в первую комнату.

Там все спали, что не соответствовало попугайскому распорядку

.— На-а-аадо же! — заключал он и шел дальше.— Сми-и-ирнааааа! — орал Жако у входа в другую комнату.

Там обитал генерал-майор М. старший среди военных советников и известный своим командирским басом, а так же любовью подать хорошенькую такую, чтоб неграм света не взвидеть, команду.

— А? Что?! Где? Бл!!! — вопил пробуждающийся генерал, потом отворачивался к стенке, и бурчал, — Чтоб ты сдох, пернатое.

— Сам дурак! — не оставался в долгу попугай и шел дальше.

В следующей комнате только продирали глаза переводчики, и к ним Жако обращался на буржуйском:

— F. ck you, не так ли, господа?

— Жако! Не зли меня! — кряхтел Денис

.— Мая твая не панимает! — гордо заявлял попугай и шел дальше.

Полковник Крокодил обычно к тому времени уже вовсю бодрствовал, был занят работой, написанием писем на родину и употреблением местного пива. Его комната как раз шла следующей после переводчиков. Возле нее Жако обычно задерживался и провозглашал менторским тоном зама по воспитательной работе:

— Опять бухаете, товарищи?! Как можно!

— Не учите меня жить! — отвечал Крокодил и протягивал руку к попугаю.

Жако важно вышагивал к нему, потом взбирался как на жердочку на указательный палец, оттуда на стол и говорил:

— Безобр-р-р-р-азие! Никакого пор-р-ядка! Кругом сплошное пьянство и разврат! Вы так не считаете? — и вопросительно заглядывал полковнику Крокодилу в глаза.

— Согласен полностью! поддерживал Крокодил и наливал попугаю пива в блюдечко.

— Ур-р-ра! — провозглашал тост попугай и пил, — Ухххх, спиртяшшшка!

Поскольку комната полковника Крокодила по коридору была далеко не последняя, и не только Крокодил радовался пиву жарким утром, к своему хозяину, уже выходящему из душа, Жако добирался в состоянии некоторого алкогольного опьянения.

— Эх, вы, сволочи… — грустно говорил хозяин попугая, — Опять напоили. Ну и что мне с тобой делать?

— Пошли по бабам! — отвечал попугай и оба они удалялись похмеляться в свою комнату…

Дело тем временем близилось к дембелю, хозяину Жако предстояло отправиться на родину. Чемоданы собраны, фотографии распечатаны, билеты куплены, джипы до аэропорта заправлены, словом, скоро, всего-то через полсуток она Родина, холодная и страшно мокрая по сравнению с Луандой. Русский язык повсюду, а не только среди своих. Негров мало и без оружия все. Нищета, да не та. Соскучился, в общем.

А как же быть с попугаем? Почему бы не сделать так, как делали поколениями остальные советники? Напоить воина, до сна богатырского и провозить прямо в багаже? Однако не тут-то было! По заветам предков, для маленького попугайчика, чтоб хватило на сутки неподвижности, достаточно одной чайной ложки чистого спирта. Если попугай большой, тогда столовой. Военный совет, после употребления допинга, постановил, что Жако таки большой. Тут же был налит в столовую ложку спирт и представлен попугаю.

— Спирртяшшшка! — сказал попугай и выпил. Потом он икнул и сказал:— Ой мороз, мороз…

— Кажется, мало… — сказал владелец пернатого.

— Не морозь меня, — сообщил Жако.

— Так давай еще нальем, — предложил генерал. Налили.

Попугай, нерешительно потоптался вокруг угощения, кося на него то одним, то другим глазом. Было видно, что выпить ему хочется, но при этом как-то боязно. Наконец, переборов все сомнения, Жако выпил вторую столовую ложку спирта.

— Не мо-рр-озь меня! Моего коня! — сказал он, покачнулся и упал на бок.

— Ну и слава богу. Щас уложим его в тару, да и поедем, мужики, — сказал хозяин птицы и встал из-за стола.

— Пьянь! Кругом одна пьянь, бляха муха, — неожиданно сказал Жако и пошевелил когтистыми лапами.

Все замерли. Советники, молча и сосредоточенно пересчитывали количество спирта в две столовые ложки относительно своих размеров.

Пока считали, Жако щелкнул клювом и встал. Воинственно задрав хохолок, он сказал:

— Гулять, так гулять! Гусар-р-ры! Шампанского коню!

— Обалдеть! Сейчас еще буянить начнет, — сказал переводчик.

— Силен бродяга, — пробормотал генерал.

— Ну, сволочи! — вскипел хозяин попугая, — Споили все-таки птицу мне! Ну я вам устрою!

— Да ладно, не кричи, не споили, а натренировали. А то с непривычки бы наоборот ласты мог склеить, точнее крылья.

— Да? И что мне теперь делать?

— Во-первых, успокоиться, а во-вторых, налить еще.

Просто Жако оказывается тертый калач. В холода точно не помрет теперь. После третьей попугая действительно сморило в глубокий пьяный сон и его упаковали в багаж. Перелета он, естественно не заметил, поскольку дрых до самого конца путешествия, и пришел в себя только дома у своего хозяина.

Когда он очнулся и выбрался из коробочки, сердобольный полковник уже держал наготове блюдечко пива:

— Ну как, Жакошка? Голова не болит?

Попугай встрепенулся, поднял хохолок и сказал:

— Холодно, бл... — потом подошел к блюдечку и похмелился. Видимо, по старым дрожжам опьянение вернулось, и он, уже самостоятельно, пошел к коробке, где и улегся с комфортом.

— Прям как ты, — сердито заметила жена хозяина, наблюдавшая всю картину сначала и до конца.

— Пи… р-р-расы! — выкрикнул Жако и уснул.

— Точно как ты! — убежденно сказала жена».

Источник историй: http://eku.ru