День медведя... Лиха беда начало. Русь возвращается в свои пределы

Подмечено: в пору эту медведь в берлогу забирается, а на Спиридона – в солнцеворот 25 декабря – с боку на бок переворачивается, ну а на Благовещенье из берлоги выбирается.

Если раньше не разбудят.

Поспит и встанет.

Это непременно.

Вспомним о медведе.

В южных говорах – ведмедь, вэдмидь и медвидь. В общерусском языке суть та же – мёд любит (эксперт по мёду, не иначе). В сказках – что малороссийских южнорусских, что общерусских – медведя именуют «хозяином», «Михайлом», а ещё «косолапым», ну и «Потапычем».

На Западе когда-то придумали, что символ России – медведь. Маркером Русской цивилизации теперь там воспринимается. Ну и ладно, мы не против: мощный зверь. На гербах городов святой Руси – от Подкарпатской Руси (ныне Закарпатская область Украины) до Хабаровска и Южно-Сахалинска.

Интересно, что изначально на Западе негативный смысл в образ Руси-медведя не вкладывался. В средневековой рукописи (ХV в., авторство приписывается Яну Глоговчику) имеется аллегорическое изображение Европы в виде Дракона, которому противостоит Медведь-Азия. Центральное место на Медведе занимает слово «Московия». Европейский теолог, создавая во времена Иоанна III, собирателя Русских земель, аллегорию, словно бы симпатизировал грядущему евразийскому проекту. Ян из Глогова был прогнозистом и, как утверждают, предсказал Европе «чёрного монаха» (Лютера), который расколет западную церковь. Коль так, изображение Европы в виде исчадия ада – взгляд пророческий. Медведь – сила, противостоящая мировому злу, врагу рода человеческого, соблазнителю, зверю апокалипсическому.

Миф о том, что медведи на Руси запросто бродят по улицам, ненароком произошёл из «Записок о московских делах» («Записки о Московии») австрийского посла Сигизмунда Герберштейна, который побывал в Москве при Василии III. Он знал славянский язык и к сбору разнообразных сведений о русской жизни относился в высшей степени добросовестно. Описывая мороз 1525 года (свидетелем которому он не был, приехав в Москву в марте следующего года), Герберштейн сообщает: «В тот год стужа была так велика… тогда находили мертвыми на дорогах многих бродяг, которые в тех краях водят обычно медведей, обученных плясать. Рассказывали также, что и сами медведи, гонимые голодом, покидали леса, бегали повсюду по соседним деревням и врывались в дома; при виде их крестьяне толпой бежали от их нападения и погибали вне дома от холода самою жалкой смертью». Ясно, что описывается исключительное явление – катастрофическая природная аномалия. При этом выражение «рассказывали также», похоже, свидетельствует о некотором недоверии к услышанному. Автор впервые издал «Записки» в 1549 году на латыни. Но, как замечают исследователи, при переиздании «Записок» на немецком через 8 лет Герберштейн «внезапно удалил» из этого пассажа выражения: «рассказывали также» и «гонимые голодом». «В результате, - отмечают исследователи, - появление медведей зимой в селах и городах стало восприниматься как событие регулярное и вполне характерное для России в целом. Так его поняли все позднейшие читатели и переписчики». «Записки о Московии» переводились и переиздавались в Европе на протяжении сотни лет десятки раз, переписывались, цитировались.

Так родился миф, так возник штамп.

+ + +


Логично, что на горделивом и смешливом Западе в свой час появились карикатуры, на которых Россию репрезентирует медведь. Картинки высвечивали переживания Европы по поводу русско-турецких войн и перемирий, польского вопроса, Новороссии и Крыма, наполеоновских войн, мировой европейской войны, вновь Крыма… Заметим, выработанный алгоритм верен и поныне в деталях. Каждому русскому в своей точке времени отвечать на те же вопросы, на которые отвечали Потёмкин, Суворов, Нахимов, Горчаков…

Начиная с Анны Иоанновны все русские государи изображались Западом (то бишь, как мы помним, Драконом) в образе медведя (Екатерина Великая, разумеется, медведицей) – то зверя страшного и ужасного, то жалкого, то добродушного. Разумеется, все советские генсеки, а в новой истории и президенты, не избежали «медвежьей участи», не нарушили европейского взгляда на «русского медведя».

Русь особо и не возражает против такого взгляда. Порой и поддерживает.

Вот был у нас олимпийский Мишка, провожая которого хлюпал носами весь мир. Да и поныне стоит он на трассе при въезде в Киев со стороны аэропорта «Борисполь». И он же красуется около хорошей гостиницы «Лыбедь»…

А недавно президент Владимир Путин весело выразился, говоря о Крыме и «соседних делах»: «Медведь ни у кого разрешения спрашивать не будет… И он не собирается, я знаю точно, куда-то переезжать в другие климатические зоны, ему там неуютно. Но тайги он своей никому не отдаст…»

Арсений Яценюк прореагировал: «Медведь - это хорошее животное в украинских сказках. Но в реальности лучше держать медведя в зоопарке». Это о России. И Сеня даже показал, какой прочной сеткой-забором он намерен огородить «русского медведя», мол, кусачками не одолеть! Против воли подумалось: кролик – в европейских сказках животное учёное, но в реальности на Руси – Великой, Малой и Белой – из них делают экономичные шапки.

+ + +

На Руси с 2006 года существует проект «Россия как медведь» (автор – искусствовед Андрей Россомахин, Петербург), в рамках которого публикуются исследования по нашей теме. Например: «Медведи, Казаки и Русский Мороз: Россия в английской карикатуре до и после 1812 года» (совместная работа В.М. Успенского, А.А. Россомахина и Д.Г. Хрусталёва). В конце 2013 года увидел свет специальный выпуск журнала «Лабиринт» с темой «Медведь и Россия» (редакторы – О.В. Рябов и А. де Лазари) – совместный проект Центра этнических и национальных исследований ИвГУ и сетевого научного издания «Лабиринт».

Кажется, исследователями пропущена русская версия происхождения понятия «русский медведь». Припомним.

Великий наш Павел Иванович Мельников-Печерский в своих несравненных «В лесах» и «На горах», описывая вольное житьё Приволжья, передаёт такую весёлую историю: «В Сергачском уезде деревень до тридцати медвежатным промыслом кормилось… Закупали медвежат, обучали их всякой медвежьей премудрости: "как баба в нетоплёной горнице угорела, как малы ребята горох воровали, как у Мишеньки с похмелья голова болит". Хаживали сергачи со своими питомцами куда глаза глядят…» Возможно, Герберштейн именно о них и писал. А позже, во времена царя Иоанна Грозного, власти хотели пресечь этот скомороший промысел, да не сладили.

Но продолжим цитату: «Когда французы из московского полымя попали на русский мороз (1812), забирали их тогда в плен сплошь да рядышком, и тех полонянников по разным городам на житье рассылали. И в Сергач сколько-то офицеров попало, полковник даже один. На зиму в город помещики съехались, ознакомились с французами и по русскому добродушию приютили их, приголубили… И разговорились пленники с радушными хозяевами про то, что летом надо ждать. "Не забудет, говорят, Наполеон своего сраму, новое войско сберет, опять на Россию нагрянет, а у вас всё истощено, весь молодой народ забран в полки - не сдобровать вам, не справиться". Капитан-исправник случился тут, говорит он французам: "Правда ваша, много народу у нас на войну ушло, да это беда ещё невеликая, медведей полки на французов пошлем". Пленники смеются, а исправник уверяет их: самому-де велено к весне полк медведей обучить и что его новобранцы маленько к службе уж привыкли - военный артикул дружно выкидывают. Послезавтра милости просим ко мне на блины, медвежий баталион на смотр вам представлю"… Навели зверей с тысячу, поставили рядами, стали их заставлять палки на плечо вскидывать, показывать, как малы ребята горох воровали. А исправник французам: "Это, говорит, ружейным приемам да по-егерски ползать они обучаются". Диву французы дались, домой отписали: сами-де своими глазами медвежий баталион видели. С той, видно, поры французы медведями нас и стали звать…»

+ + +

А ещё медведь – это радость на Святой Руси.

В «Житии преподобного Серафима, Саровского чудотворца», который в свой час получил благословение на свой жизненный подвиг в Киеве, читаем рассказ старицы Матроны Плещеевой: «Подходя к дальней пустыньке, вдруг увидала я, что отец Серафим сидит близ своей кельи, на колоде, и подле него стоит ужасной величины медведь. Я так и обмерла от страха, закричавши во весь голос: «Батюшка, смерть моя!» И упала. Отец Серафим, услышав мой голос, удалил медведя и махнул ему рукою. Тогда медведь, точно разумный, тотчас пошел в ту сторону, куда ему махнул старец – в густоту леса. Я же, видя все это, трепетала от страха, и даже, когда подошел ко мне отец Серафим со словами: «Не ужасайся и не пугайся», я продолжала по-прежнему кричать: «Ой, смерть моя!» На это старец отвечал мне: «Нет, матушка, это не смерть, смерть от тебя далеко, а это — радость». И затем он повел меня к той же самой колоде, на которую, помолившись, посадил меня и сам сел. Не успели мы еще сесть, как вдруг тот же самый медведь вышел из густоты леса и, подойдя к отцу Серафиму, лег у ног его. Я же, находясь вблизи такого страшного зверя, сначала была в величайшем ужасе и трепете, но потом, видя, что отец Серафим обращается с ним без всякого страха, как с кроткою овечкою, и даже кормит его из своих рук хлебом, который принес с собою в сумке, я начала мало-помалу оживотворяться верою. Особенно чудным показалось мне тогда лицо великого старца: оно было радостно и светло, как у ангела…»

+ + +

А ещё медведь – это топоним, редкий достаточно. Вот недавно Аю-Даг (Медведь-гора) вернулся в свои пределы. При общих-то масштабах он, конечно, не Медведь, а Медвежонок. С возвращением, Мишутка!

Лиха беда начало. Русь возвращается в свои пределы.

С Днём медведя вас!

Олег Тришатный