Актёрские байки

БДИТЕЛЬНЫЙ ПРОВОДНИК
В тридцатые годы Эраст Гарин ехал с груп­пой артистов в Ленинград. По пути, собравшись в купе, читали вслух пьесу Николая Эрдмана «Мандат».
Рано утром, едва поезд прибыл в город на Неве, в купе вошли люди в штатском и аресто­вали Гарина. Дело в том, что проводник, про­ходя мимо, прислушался, и какие-то реплики показались ему подозрительными. Он сообщил бригадиру поезда, что в его вагоне едут анти­советчики, а тот связался с представителями органов.
Артиста доставили в тюрьму и допрашивали двое суток. Причем, один из следователей очень внимательно прочитал пьесу и наставил уйму вопросительных и восклицательных знаков. Но в конце концов Гарина отпустили.
А через некоторое время состоялась премье­ра этой злополучной пьесы. После спектакля к Гарину подошел тот самый следователь и позд­равил с успехом. «А куски, которые я отмечал, вы все-таки не вычеркнули, — сказал следова­тель. — Правильно сделали, молодцы!.. Я, к сло­ву сказать, из органов уволился, так что теперь могу свободнее говорить... Правильно сделали!»

ПОМЕШАЛ
Когда Николая Эрдмана сослали в Енисейск, Эраст Гарин, по собственной инициативе, отправился навестить друга. Добирался две недели. Этим он немало удивил Эрдмана, но не прошло и часа, как Гарин увидел, что на пристани сел гидросамолет и засобирался обратно.
Через несколько лет, уже в Москве, Эрдман спросил Гарина:
-- Почему, собственно, Эраст, вы так быстро от меня улетели?
-- Да мне показалось, Николай Робертович, что я помешал вам. На столе отточенные карандаши лежали, бумага...

ЖЕНА ХЕССЯ
Жена Гарина — Хесся Александровна — тоже была режиссером, и, естественно, в семье на этой почве возникали размолвки и споры. Кроме того, она участвовала во всех постанов­ках, которые осуществлял Гарин, и как-то на репетиции, когда она непрерывно вскакивала с места и особенно назойливо вмешивалась, Гарин вспылил: «Хеська, припопь себя!» Что означало — «присядь».

РЕЖИССЕРСКОЕ ЗАМЕЧАНИЕ
Гарин говорил о Сергее Юрском: «Замеча­тельный актер, но играет, как одолжение дела­ет. Вот, к примеру, как он читает стихи Пушки­на. Это звучит у него так: «„Я! читаю Пушкина!» А надо, чтобы было так: «Я читаю Пушкина!"»