Последние оленеводы

— Что нам делать с волками? — спрашивает у товарища Николай Романов, 40-летний оленевод с загорелой обветренной кожей. Они сидят за столом в палатке, которая несколько месяцев в году служит оленеводам домом в снежной лесотундре в нескольких километрах от посёлка Харыялах.

Волков пару лет назад запретили травить ядами. Теперь они расплодились, нападают на стада оленей стаей, за один раз загрызают до семи особей, причём не едят их, а будто развлекаются. Только за минувшую зиму волки уничтожили 700 голов. Ещё 500 увели в тундру дикие красноярские олени.

Посёлок Харыялах — один из четырёх в Оленёкском районе Якутии, размер которого чуть больше Польши и чуть меньше Финляндии. Два процента территории всей России. Живут здесь четыре тысячи человек и примерно столько же оленей.

В семидесятые годы оленей было больше тридцати тысяч. C 1990-х их разведение в упадке, молодёжь не идёт в оленеводы, бульдозеристам платят больше. А тут ещё и дикие звери.

Два года назад на домашних животных стали вешать датчики, чтобы в случае пропажи отследить. Но на всё стадо гаджетов пока не хватает.
— Нужно нанимать охотника, — говорит Николай. Двое его коллег, лежащие на шкурах в углу палатки возле печки, молча кивают и продолжают курить.

В это время в стоящем неподалёку вагончике кочевой школы дети охотятся на террористов в компьютерной игре Counter-Strike. Им нужно успеть победить, пока есть электричество, в школе его включают на пару часов в день.

— Наших детей не оттащить от ноутбуков, — вздыхает директор школы Клара Кириллова. — В такие часы с ними просто невозможно общаться.

Аккумулятор на солнечных батареях появился здесь в 2002 году, до него жизнь на стоянке оленеводов проходила при свечах.

Как только электричество станет бесперебойным, дети эвенков, у каждого из которых свой ноутбук, могут потерять последний интерес к занятиям отцов.

Женщины из соседней палатки зовут оленеводов на обед. Мужчины гасят сигареты, тушат окурки в стоящей на столе пепельнице и выходят на белый хрусткий снег. Солнце слепит глаза так, что приходится надевать тёмные очки.

Три палатки и вагончик кочевой школы — всё, что осталось от лагеря к концу календарной весны. Две большие группы оленеводов со стадами уже ушли вперёд. Романов и три его товарища скоро отправятся нагонять остальных. К заполярному лету все вместе достигнут тундры, преодолев десятки километров на упряжках и снегоходах.

Едой заведует чумработница, жена бригадира Мария Полуэктова. Она выставила на стол кровяную колбасу, домашний хлеб и сытный салат собственного рецепта — почти как "Оливье", но с олениной.

Обед накрывают сначала для десятка взрослых, потом для примерно такого же количества детей лагеря. Мальчики важно рассаживаются за столом, девочки, перед тем как присоединиться, сами разносят еду.

Дети оленеводов кочуют вместе с родителями. Передвижная модульная школа, одна из двух первых в Якутии, появилась в Харыялахе в январе. Раньше детям кочевников приходилось получать знания в холодной палатке. Теперь у них трейлер на колёсах с небольшими окнами, где на подоконниках сложены детские поделки из оленьих костей. Внутри классная комната с доской, учительским столом и десятью партами.

И ещё одно помещение — по сути, революционное. В модульной школе есть небольшой туалет, первый и единственный на всей стоянке. Нынешнее поколение детей эвенкийских оленеводов одним рывком освоило туалет и мультимедийные компьютерные развлечения.

Школа, впрочем, работает лишь две четверти — третью и четвёртую, а более тёплые месяцы семьи проводят с оленями в постоянной дороге. Учатся в трейлере до седьмого класса, а дети постарше остаются в поселковых школах.

Половина жителей Оленёкского района живёт в районном центре. В посёлке Оленёк все дома деревянные, кроме двух каменных — недостроенного этноцентра и опять же школы. В ней как раз учатся двое детей оленевода Николая Романова, мальчик и девочка, старшеклассники. Они живут в Оленьке, пока отец кочует по тундре в палатках.

Школа построена в 2011 году и стала первой в районе отвечающей современным требованиям. Классы здесь выглядят, как в хорошем городском учреждении образования. Светло, просторно, а когда на перемене по рекреациям толпами ходят школьники, кажется, что вы находитесь в большом городе.

С начала 1990-х ещё в прежнем деревянном помещении школы возобновились уроки эвенкийского языка, забытого за годы советской власти. Преподаёт родной язык выходец из кочевой семьи энергичная Светлана Давыдова. (Русские имена и фамилии эвенки носят уже не в первом поколении).

Между собой эвенки всё ещё общаются в основном на якутском, хотя эти языки не назовёшь ближайшими родственниками: эвенкийский относится к тунгусо-маньчжурской ветви, а якутский — к тюркской. Давыдова помнит, как в советское время попытки сохранения родного языка не поощрялись, а порой и преследовались.

Оленеводами якутские эвенки стали в XIX веке, а до этого занимались охотой, рыбалкой и собирательством. Животных использовали лишь как транспорт. На оленях этот народ пришёл на Крайний Север в древности, возможно, в первом тысячелетии, из Забайкалья.

Казаки присоединили земли эвенков к империи в XVII веке при царе Михаиле, первом из династии Романовых. Эвенки не сопротивлялись русским: они никогда не были воинственными.

Казаки назвали народ тунгусами и наложили на него ясак — обязали сдавать в казну соболиные шкуры. Пытавшихся укрыться от уплаты налога выдавали враждовавшие тогда с эвенками якуты.

Вместе с казаками к эвенкам пришла эпидемия оспы, выкосившая целые поселения. Выжившие постепенно были ассимилированы и потеряли родной язык, перейдя на якутский.

Советская власть устанавливалась на землях эвенков мирно. Местных князей, предводителей родовых общин назначили начальниками совхозов и руководителями местных государственных структур. Первые школы здесь появились при СССР.

В Жилинде, расположенной в 320 километрах к северу от районного центра, в 1937 году случилась трагичная история. Брюшной тиф свалил за месяц 80 местных жителей, а их там всего была пара сотен. На помощь из Оленька приехали врач и русская девушка-фельдшер. Во время лечения она сама заразилась, но отдала свою дозу пенициллина маленькой девочке. В память о тех событиях и пожертвовавшем собой фельдшере в Якутии хотят снять фильм — режиссёр из Якутска уже прилетал в Жилинду.

Но сейчас в этом северном посёлке взволнованы не прошлым, а будущим. Здесь с тревогой ждут добытчиков алмазов, планирующих вот-вот начать добычу на реке Малой Куонамке.

Надо же было такому случиться, что в районе, где малые поселения расположены в сотнях километров друг от друга, геологи обнаружили богатые россыпи алмазов практически в населённом пункте. Осенью прошлого года лицензия на разработку месторождения была продана властями Якутии на аукционе, победила дочка компании "АлРоСа", на которой держится бюджет региона.

Администрация Жилинды расценила планы добытчиков алмазов как угрозу местной экологии и национальному укладу, подала в суд, но в течение зимы проиграла все процессы.

А река для эвенка — понятие священное.

Два года назад археологи нашли под Жилиндой захоронение шамана. Передали в местный музей сохранившуюся одежду, украшения и шаманские принадлежности. Половина посёлка теперь гордится новым экспонатом, а вторая половина тревожится: надо бы захоронить находки или хотя бы совершить над ними обряд, успокоить духов.

Живых эвенкийских шаманов уже не существует, в отличие, например, от якутских или хакасских, последний из них умер от старости в 1970-х. Но эвенки всё ещё верят в силы природы, по сути, языческие, и считают духов умерших шаманов своими хранителями. Даже слово "шаман" здесь не произносят без надобности.

В посёлке Оленёк есть православная церковь. Николай Романов, как и большинство местных, в неё никогда не ходит.

Оленеводы до сих пор практикуют древний обряд очищения — чичипкан. Его проводят для каждого нового человека в оленьем стаде. Разводят маленький костёр и кормят огонь, бросая в него маленькие кусочки оладий — символа солнца. У огня вообще просят всё хорошее и сжигают плохое.

Над входной дверью Романова, как и у многих его соседей, висят отпугивающие злых духов колокольчики. Они сохранились также на праздничной одежде.

На свадьбу девушке дарят оленей, а после рождения ребёнка — ещё одного, обязательно белого, такие считаются самыми ценными. Стены нового дома, прежде чем войти в него, окропляют оленьей кровью. На новоселье готовят блюдо из оленьих потрохов. Точку из оленьей крови ставят на лоб младенцу, когда впервые вносят его в дом.

Женщины-эвенки до сих пор знают секреты заваривания целебных трав. Вместо соски младенцам дают коленную чашечку оленя: считается, что её сосание успокаивает дитя, помогает ему уснуть.

Камень с дыркой, который находят на берегу реки, — куриный бог, помогает от болезней. Если процедить через эту дырку молоко захворавшей оленихи, она вскоре будет здорова.

К больному эвенку через задний вход в палатку пускают оленя. Если он на вас подышит, быстро пойдёте на поправку. Оленя потом ни в коем случае не забивают, он умирает только собственной смертью (или от волков).

— Оленевод не может бросить кочевую жизнь, — говорит Николай Романов. Но своим детям уже не хочет такой судьбы, мечтает, чтобы они получили хорошее образование и нашли себе более современное занятие.

Дети Романова практически не навещают его на стоянке. У них в районном центре водопровод, канализация и бесперебойное электричество. А значит, можно очень долго играть в Counter-Strike.