Как уничтожают исторический московский район «Зарядье»

На Варварке идет снос исторических строений домовладения 14 — последних домов легендарного Зарядья. Для тех, кто знает его драматичную биографию и вообще представляет себе роль Китай-города в столичной истории, словосочетание «снос на Варварке» звучит немыслимо. Однако в медиа информация подается под разными углами. Например, газета «Москва. Центр» сообщает о гостинице, которая будет построена на месте сносимых старинных зданий: «Главной изюминкой проекта станет то, что здание интегрируют в исторический контекст». Комитет Госдумы по культуре не нашел этот аргумент утешительным и выразил «крайнюю обеспокоенность» событиями. Прямо сейчас разгорается нешуточный шум вокруг сноса, так что стоит рассказать, что Москва теряет на этот раз.

Варварка — самая старая (по упоминанию в документах) улица Москвы, в ноябре ей исполняется 582 года. На ее южной стороне до середины ХХ века находилось Зарядье — тесно и сложно застроенный жилой район, по своему колориту бывший совершенно концентрированной старой Москвой, с десятками переулков, закоулков, дворов и подворотен, волшебный сон краеведа. Уцелела лишь его парадная сторона, обращенная к улице линейка древних палат и храмов. А единственным свидетельством повседневной, бытовой истории места оставались три здания, объединенные в единый, по-зарядски сложный комплекс под № 14.

Эти дома, появившиеся на рубеже XIX–XX веков, — не шедевры, но постройки довольно высокого уровня. Если бы кто-нибудь попытался сейчас повторить их буквально, с тем же качеством кладки и декоративной отделки, получилась бы дворцовая роскошь. Ранее комплекс занимали конторы, смертных внутрь не пускали, об интерьерах не упоминали даже специалисты по Зарядью. Лишь в процессе начавшегося сноса из недр интернета всплыли шпионские фотографии.

Оказалось, что комплекс имеет лестницу, сравнимую с лучшими парадными Санкт-Петербурга, а также сводчатые подвалы. Есть еще одна неожиданная диковина из 1930-х — времени, когда дома занимал Наркомат внутренней и внешней торговли. Там находился приемный кабинет Анастаса Микояна — с мраморными колоннами и потолком из синих, прямо как в метро, кессонов. Еще там есть лепные якоря на внешних стенах — память о дореволюционном страховом обществе «Якорь» — и невидимый с улицы, по-европейски представительный внутренний двор и очень качественные лепные и чугунные элементы внешнего фасада.

На публикацию интерьеров Москомархитектура ответила заверением о сохранении уличных фасадов. Однако теперь эти здания, достойные сохранения и заботы, юридически прикрытые статусом ценных градоформирующих объектов (ЦГФО) и охранной зоной Московского Кремля, крушит строительная техника. Снесен дворовый корпус, смотревший в сторону церкви Георгия, начат снос следующего за ним корпуса. Полиция отказывается останавливать работы, поскольку у строителей есть ордер на снос.
У тех, кто верит своим глазам, кажется, не может быть сомнений: строения замечательные, вросшие в землю вековыми корнями, достойные того, чтобы их беречь и гордиться. А те, чей мысленный взор устремлен в коммерчески целесообразное будущее, видят на этом месте сверкающие стеклом этажи «гостиницы люксового сегмента». Например, один возмущенный московский архитектор написал нам, что «… везде необходимо чем-то жертвовать, и этот доходный дом строился на месте другого, более старшего».

Замечание справедливое: этот дом построен на месте более старого, а тот в свою очередь, и так далее до седьмого колена, что роскошно развязывает руки любым инвестпроектам. Однако ныне уместность памятников принято определять законодательными актами, а ценность четырнадцатого домовладения подтверждается статусом ценного градоформирующего объекта (ЦГФО) и охранной зоной Московского Кремля. На деле раз за разом выходит, что мнение архитекторов, всегда готовых к чужим жертвам, оказывается весомее искусствоведческих заключений. Вот и теперь, несмотря на официальное юридическое прикрытие, на руках у разрушителей оказался официальный ордер на снос, выданный на основе решения Градостроительно-земельной комиссии.

Когда в 2012 году премьер Путин предложил идею создания зеленой зоны на месте упраздненной гостиницы «Россия», все обрадовались: гулять по аллеям, уток да белок кормить — это вам не Фостер с Посохиным; аллеей город не испортить. Потом, правда, оказалось, что от гостиницы остается стилобат такой прочности, что демонтировать его невозможно, так что под парком будут некие подземные ярусы. Потом стилобат все же разгромили, но вместо него построили новый — больше предыдущего. Потом решили украсить парк павильонами (филармонией на 1700 мест) и разными шутихами — в частности, тундрой, болотом и так называемой Псковской горой, скрывающей некое немалое надземное сооружение. Вполне логично, что растущему парку стали мешать памятники модерна.

Стоимость работ плавно растет, их надо финансировать. Была идея отдать 14-е владение под гостиницу в собственности города, которая бы давала стабильный доход. Но в итоге участок продали за сумму, которой хватило лишь на 10% дорожающего строительства, и на его месте возводится гостинца. Парк в Зарядье по замыслу должен стать символом России, но то, как он строится, уже более чем символично.

Работы ведутся в режиме секретной операции, в проект вносятся неведомые изменения, конечный результат неизвестен даже самим строителям. Рендеров, рассчитывающих истинный масштаб вторжения новостроек в панорамы столичного центра, никто не делал, потому что если бы они были, это стало бы слишком пугающим зрелищем. Проектировщики публикуют «вежливый ракурс», в котором церковь Георгия лишь краем попадает в картинку, а на самом деле будущая гостиница должна подняться на 10 м выше ее колокольни и на 15 м выше сносимых зданий. Под видом разбивки символических клумб, болот и лужаек мы получим новую гостиницу «Россия» — только гораздо худшего качества.