Хилтон (из серии "Акулы из стали" Эдуарда Овечкина)

Но если вы думаете, что мы только в сауне и сидели в автономках и выходах в море, то вы глубоко заблуждаетесь от незнания и розовых очков на носу. Режим службы в море такой, что самой большой роскошью считалось поспать. За три месяца первой автономки в сауне я был раза два, наверное. И то один раз потому, что было прикольно в забортную воду с температурой минус 2 градуса на Северном Полюсе попрыгать. А ещё пресная вода – один из ресурсов, который подлежал строгому учёту и экономии.

Когда в базе стояли, то да – хоть каждый день ходи здоровье поправляй. А в море в сауну у нас ходила только категория людей, называемых нами «пассажирами» - всякие высокие начальники и флагманские специалисты, желающие приобщиться к загребанию жара чужими руками и совершить подвиг ничего не делая.

Вот так было и в первой автономке – пошёл с нами один контр-адмирал абсолютно быдлятской натуры. Разговаривал как извозчик (причём постоянно, даже когда просто разговаривал), был отменным хамом и абсолютно наплевательски относился к людям. С нами тогда ходила съёмочная группа ОРТ и фильм сорокаминутный про нас выпустила – про него ни слова не сказали, и это - посторонние люди, которые просто наблюдали за всем со стороны. Представляете, каков был гусь? Я даже интересовался у командира, а есть ли у него высшее образование.

И вот, наверное, через месяц наших мытарств подо льдами Арктики приказывает он истопить себе сауну и набрать в бассейн пресной воды с температурой 36.6 градусов по Цельсию. Дали отбой тревоги, первая смена на вахте, я иду к себе в каюту, по дороге захожу в сауну. На бортике бассейна стоит командир второй трюмной группы Андрей и опухшими, красными глазёнками наблюдает за набирающейся туда пресной водой.
- Чё делаешь?, - спрашиваю Андрюху.
- Дрочу.
- В бассейн?
- Нет, в душу свою, крайне уставшую.
Я, отупевший от недосыпа, стою рядом и тоже пялюсь на воду. И тут меня посещает гениальная мысль:
- Слушай,- говорю,- Андрюха, - а давай в бассейн нассым ему.
- ..ля, Эдик, ты же гений, мать твою!!!

Сказано – сделано. Нассали. Позвали вахтенных из соседних отсеков, те тоже нассали. Прошлись по каютам, опросили желающих, кто хочет приобщиться к прекрасному. Хотели все. Бассейн набрали довольно быстро и литров пятьдесят, наверное, пресной воды сэкономили экипажу.

Третья смена. Сидим на вахте в центральном, заваливается это мурло с распаренной рожей и плюхается своей толстой жопой в командирское кресло (никто, кроме него никогда в него не садился, традиция такая – в командирском кресле сидит только командир). Один из флагманских лизоблюдов услужливо интересуется:
- Ну как попарились, тащ адмирал?
- Ох и хорошо же! Бассейн вообще замечательный, плавал там, как дельфин в утробе матери, водичка тёпленькая – в рот её набирал и струйками по стенам брызгал, как юный китёнок.

Я понимаю, что если сейчас начну смеяться, то мне крайне сложно будет списать это на нервный срыв. Терплю. Чувствую, лицо сейчас сгорит и глаза лопнут от натуги. Вахтенный механик (мой командир дивизиона) - жук тёртый, понял, что что-то не то:
- Скакни-ка, - говорит,- Эдуард, в мою каюту, я там блокнотик свой забыл.

Категорически запрещено в море покидать свой боевой пост. Только мёртвым. Я пулей выскакиваю в восьмой отсек и начинаю там кататься по полу. Вахтенный отсека интересуется, не позвать ли мне доктора. Сквозь слёзы рассказываю ему историю. Начинаем кататься вдвоём. Из кают выходят разбуженные подводники и интересуются, что за нах? Рассказываем. На полу заканчивается место от валяющихся подводников.

Отсмеялся, взял себя в руки. В центральном уже только наши остались: командир, замполит, вахтенный механик, боцмана на рулях и штурмана с акустиками по своим рубкам. Скромненько потупив взор, усаживаюсь на своё место и начинаю с умным видом клацать кнопками. Не, ну я вижу, что на меня все внимательно смотрят, но вдруг просто так, на профессионализм мой любуются? Подходит командир и кээээк даст мне оплеуху:
- Давай рассказывай, сидишь тут, время тянешь!

Рассказал. Командиру врать не принято у моряков. После этого минут пятнадцать лодка была абсолютно неуправляемой на глубине ста двадцати метров. Ржали, брызгаясь слезами и слюной, все: командир, замполит, боцмана на рулях, штурмана и акустики в своих рубках.

- Спасибо, Эдуард, - сказал командир, пожимая мне руку, - от души! Вам с Андрюхой по благодарности от меня с занесением в личное дело, за высокий профессионализм и флотскую смекалку!

Никогда не обижайте подводников. Очень уж мстительная фантазия у них развита. Фотографий своих зоны отдыха у меня нет, поэтому воспользуюсь фотографиями Олега Кулешова, надеюсь, что он будет не против: