Конец вражеской группировки под Сталинградом

Мысль о посылке парламентеров во вражеские войска зародилась среди солдат и младших командиров Красной Армии, которые не раз по собственной инициативе делали попытки вступить в контакт с противником, предлагая тому сдаться. Эта идея была подхвачена командованием Сталинградского и Донского фронтов.
31 декабря 1942 года, пользуясь некоторым затишьем на передовой, в штаб-квартире Донского фронта собрались члены Военного совета и представители Ставки Верховного Главнокомандования. В штабе готовились к празднованию Нового года. Командующий Донским фронтом генерал-лейтенант К.К. Рокоссовский вспоминает: «Новый год мы встретили в дружной и товарищеской обстановке. Было высказано много добрых пожеланий, всю беседу пронизывала крепкая вера в грядущую победу над врагом. Вспомнили мы и своих близких… В этом дружеском разговоре как-то был затронут вопрос о том, что история помнит много случаев, когда врагу, попавшему в тяжелое положение, предъявлялся ультиматум о сдаче».

По общему решению 2 января представитель Ставки генерал-полковник артиллерии Н.Н. Воронов послал в Москву донесение. В нем он подробно описал положение войск противника, указал на то, что немецкие офицеры ведут агитационную работу в войсках, пытаясь доказать возможность спасения окруженных наступлением извне. Они внушают солдатам, что основная цель русских — истребить немцев поголовно, и что все пленные беспощадно уничтожаются. Большинство немецких солдат этому верит. Советские листовки с предложением о сдаче в плен многими немцами не считаются официальными документами.
В связи с этим, говорилось в донесении, необходимо разработать официальный текст ультиматума и предъявить его немецкому командованию, а также распространить его в виде листовок и объявить текст по радио. При отказе противника сдаться - немедленно начать операцию «Кольцо».

После отправки донесения в Москву Воронов приступил к написанию ультиматума. 5 января проект ультиматума представили на рассмотрение Ставки. Подготовленный текст с незначительными поправками был утвержден и переведен на немецкий язык. В переводе текста на немецкий язык приняла участие группа немецких писателей антифашистов.
В документе отмечалось, что 6-я германская армия, соединения 4-й танковой армии и приданные им части находятся в полном окружении наших войск еще с 23 ноября 1942 г. Все попытки немецкого командования спасти окруженных оказались безрезультатными. Спешившие к ним на помощь войска разбиты и отступают на Ростов. Помощь авиации, в сложившейся обстановке, становится нереальной. Окруженные войска испытывают голод, болезни и холод. Суровая русская зима только начинается, сильные морозы, холодные ветры и метели еще впереди, а немецкие солдаты не обеспечены зимним обмундированием и находятся в тяжелых антисанитарных условиях.

Советское командование гарантировало всем прекратившим сопротивление офицерам, унтер-офицерам и солдатам жизнь и безопасность, а после окончания войны возвращение в Германию или в любую другую страну по их выбору. Всему личному составу, сдавшемуся в плен, сохранятся военная форма, знаки различия и ордена, личные вещи, ценности, а высшему офицерскому составу и холодное оружие. Все сдавшиеся в плен обеспечиваются нормальным питанием, а раненым, больным и обмороженным оказывается медицинская помощь.
Ультиматум заканчивался предупреждением, что, если условия не будут приняты, части Красной Армии будут вынуждены вести боевые действия до уничтожения окруженных германских войск, и вина за это падет на немецкое командование. Документ подписали представитель Ставки Верховного Главнокомандования Красной Армии генерал-полковник артиллерии Н.Н. Воронов и командующий войсками Донского фронта генерал-лейтенант К.К. Рокоссовский.
Наступление Советских войск было запланировано на 10 января 1943 года. Поскольку Ставка определила срок вручения ультиматума противнику за два дня до начала наступления, командование фронта решило сделать это утром 8 января на северном участке Донского фронта.
Провести ответственную процедуру поручили разведуправлению фронта. К участию в ней рекомендовалось привлечь добровольцев. Желающих оказалось много. В соответствии с Гаагской конвенцией 1907 года для ведения переговоров была сформирована группа из парламентера, переводчика и трубача. Парламентером был утвержден майор Александр Михайлович Смыслов, переводчиком – капитан Николай Дмитриевич Дятленко.
Весь порядок действий наших парламентеров был обдуман до мельчайших деталей. Вооружившись международными законами и топографическими картами с нанесенной обстановкой, начальник штаба Донского фронта М.С. Малинин составил план вручения ультиматума.
Вечером 7 января по радио было передано предупреждение командующему 6-й армии Ф. Паулюсу и его штабу о высылке парламентеров в назначенное время и место. Указывалось, что они идут без оружия и несут большой белый флаг. При подходе к назначенному месту трубач сыграет соответствующий сигнал, извещая о прибытии представителей советского командования.
Из воспоминаний К.К. Рокоссовского: «На участке, где намечалась встреча парламентеров с противоположной стороной, нами было запрещено ведение огня на все время процедуры. Такое же условие было поставлено и противнику, который к назначенному времени должен был выслать своих уполномоченных офицеров.
Конечно, с нашей стороны было установлено наблюдение на этом участке фронта и подготовлены огневые средства и войска на всякий случай.
Ночь на 8 января провели мы в несколько напряженном настроении (сужу по себе). При встречах с товарищами за ужином и в нашей штаб-квартире вопрос о том, «что день грядущий нам готовит», дебатировался всеми… Как всем нам хотелось, чтобы противник понял логику событий. Скольким людям это сохранило бы жизнь!
Немецко-фашистскому командованию предоставлялась возможность предотвратить катастрофу, нависшую над окруженными войсками. Здравый смысл должен был подсказать ему единственное разумное решение – принять условия капитуляции.»
Ровно в назначенное время парламентеры вышли из блиндажа и с развернутым белым флагом направились к немецким позициям под громкие звуки трубы. С вражеской стороны навстречу им никто не вышел. Более того, был открыт автоматный и минометный огонь. Парламентерам пришлось вернуться. Попытка Советского командования проявить гуманность к попавшему в критическое положение противнику не увенчалась успехом. Грубо нарушая международные правила, а также нормы воинской чести, гитлеровцы открыли огонь по парламентерам.
Несмотря на срыв переговоров Ставка Верховного Главнокомандования порекомендовала еще раз попробовать передать ультиматум немецкому командованию. Утром 9 января та же группа парламентеров на южном участке окружения предприняла попытку передать документ. На этот раз события развивались иначе.
Н.Н. Воронов так описывает эти события: «Утром наши парламентеры благополучно добрались до проволочных заграждений противника и в условленном месте были встречены немецкими офицерами, которые потребовали предъявить им пакет. Майор Смыслов категорически запротестовал и потребовал направить его туда, где он лично может вручить пакет немецкому командованию.
По существующим международным законам парламентеров проводят в расположение войск противника с завязанными глазами. Когда немцы об этом напомнили, наши парламентеры в тот же момент вынули из своих карманов специально для этого припасенные большие белые платки. Им завязали глаза. Платки развязали только на командном пункте. Один из немецких офицеров стал докладывать по телефону своему начальству о прибывших парламентерах и об их требовании передать пакет лично в руки Паулюса.
Через некоторое время нашим посланцам объявили, что командование немецких войск отказывается принять ультиматум, содержание которого уже известно из объявления, сделанного русскими по радио. Нашим парламентерам снова завязали глаза, вывели за немецкие проволочные заграждения с гарантией безопасности. С развевающимся белым флагом они благополучно дошли до своего переднего края».
На этом закончилась попытка призвать немецко-фашистское командование к благоразумию. После доклада командования Донского фронта об отклонении противником ультиматума из Ставки пришло пожелание успеха в решении данного вопроса при помощи оружия.
Почему же генерал-полковник Фридрих Вильгельм Паулюс отказался принять предложение Советского командования? Ответ на этот вопрос частично можно найти в воспоминаниях современников Паулюса. Они говорят о нем как о человеке, который свято верил в гениальность и непогрешимость фюрера и, не задавая вопросов, подчинялся приказам вышестоящих начальников, независимо от того, как складывалась тактическая обстановка. В начале января 1943 г. он получил приказ фюрера «держаться безоговорочно». При этом на Паулюса как из рога изобилия сыпались поощрения и повышения в чине. 31 декабря он получил звание генерал-полковника, а в день пленения — генерал-фельдмаршала.
Сам же Паулюс в своих мемуарах, указывает на то, что решающей причиной отклонения ультиматума были не только приказы вышестоящего командования, но и переданное вернувшимся из Берлина генералом Хубе намерение верховного командования предпринять в середине февраля 1943 г. новое наступление с целью деблокады окруженной группировки. Кроме того, он надеялся на то, что снабжение немецкой армии будет осуществляться на более широкой основе. Как современниками, так и военными историками эти надежды признаются абсолютно несбыточными и противоречащими фронтовой реальности.
31 января 1943 г. Паулюсу все же пришлось принять ультиматум и пойти на капитуляцию, а 2 февраля 1943 г. в заводском районе города сдались последние гитлеровцы. Сталинградская битва закончилась.