Почему мы выжили?

Столкнулся я тут давеча с фотографией, на которой была изображена ржавая металлическая пластина в форме буквы Ш и которая была подписана: "А куда подевались эти славные штуковины, которые так круто летали", или что-то в этом роде. Ну, типа обычная интернет-фотошутка. Я на автомате ответил: "Потому что таких больших трансформаторов для усилителей низкой частоты уже давно не выпускают". Потому что всё давно уже по-другому.

И вспомнил, что, конечно, мы разбирали эти трансформаторы, и именно для того, чтобы получить пачку тонких пластинок, которые можно было так весело запускать. А где брали? Да на свалке. И тут я понял, что в моём детстве на свалке можно было найти что угодно.

Мы находили кучу интересного. Силовые кабели в свинцовой оплётке. Приборы, из которых можно было получить ртуть. Не говоря уже о прекрасных капроновых коаксиальных кабелях, которые очень смешно горели, посылая вниз на землю расплавленные бомбочки, как в хронике про Вьетнам, которую крутили по телевизору.

И потом подумалось: а как мы выжили-то вообще? Нас выпускали одних на улицу, хотя через дорогу было три полигона: танковый, артиллерийский и зенитный. Сейчас в мегаполисе отпустить ребёнка одного до школы — немыслимое безрассудство. Не говоря уже о прочих откуда-то взявшихся опасностях и напастях.

Это говорит и о том, что общество сильно изменилось и, возможно, нас тщательно запугивают. И многие вещи вам впаривают как более опасные, чем они есть. Ведь давно уже шутят, что возраст и концерты Кейта Ричардса ставят крест на всей антинаркотической пропаганде. Если её слушать буквально, то гитарист Rolling Stones должен был умереть лет 55 назад.

На самом деле, мы тоже должны были умереть давным-давно.

Когда мы извлекали из приборов ртуть, то самым кайфом было слить её в одну бутылку, и таким образом в квартире собиралось до стакана ртути. Конечно, часть проливалась, и приходилось ползать по полу, собирая капельки. Опытным путём выясняли, что, например, если взять школьную перьевую авторучку с псевдозолотым колпачком и натереть её ртутью, то колпачок становился серебряным. Всё это, конечно, делалось на столе, и мы попутно вдыхали пары ртути. Когда я читаю, как после разбитого в квартире градусника вызывают бригаду демеркуризаторов (Mercury — ртуть) в защитных костюмах, которые могут и выселить из квартиры, а то и полподъезда, я опять думаю: как же мы выжили? Ну и конечно, мы тащили всё это в школу.

А плавка свинца в дворовых условиях! Это же Магнитка, Днепрострой и Саяно-Шушинская ГЭС. У свинца не такой уж высокий порог плавления, так что костра хватало. Потом можно было его разливать по формам. Самая популярная форма "свинчатка". Иногда для этого использовалась просто ложка. Получался слиток. Его можно было удобно зажать в кулак, и тогда удар в тыкву приятелю становился значительно весомей. Ну так, чисто по-приятельски.

Все эти пары ртути и свинца должны были прикончить нас, но не прикончили. Даже так называемая блочная говядина из стратегических запасов 1948 года и то не справилась. Нет, конечно, мы болели. Я, например, профессиональный тонзиллитчик. Тонзиллит — это то, что в России принято называть ангиной. Ну, у нас там, на Камчатке, была погодка как раз для ангины. Температура, горло, головная боль, все дела. И чем нас лечили?

Это я как раз прекрасно помню, да и у меня есть свидетель — собственная мама. Которая и давала мне популярные лекарства. Например, кодеин. Это был весьма популярный препарат при простуде. Кто-нибудь помнит, когда и с какой стати он стал наркотиком? Это произошло тогда, когда его стали называть на улицах катюха или кода, пендаль, помидор, пончик, пурун, пульман? Или позже? А почему в 1970-е им не закидывались, а в XXI веке начали? У нас-то, конечно, популярнее был клей "Момент". Мы даже не знали, что где-то далеко в Англии вышел первый номер панк-журнала Sniffing Glue — "Нюхая клей". Идеи — они же международные. Безо всякого Интернета и групп китов во вконтактике. И даже без того, что в Европе называют Darknet. Значит, дело в чём-то другом?

Но дальше — больше. При малейшей простуде мы глотали пенталгин и седалгин. Которые через сорок лет оказались страшными наркотиками по имени "калики, карпик, лепёшки, моргалики, нокс, оторва, зерно, гатогустрица, дёмик, дементий". И что? Где симптомы, где побочка, где подростковый суицид?

Заголовки сегодняшнего дня:

"Правда об обезболивающих: в ловушку этих медицинских наркотиков попали десятки тысяч человек, ищущих избавления от боли и недомогания". Вдруг оказалось, что эти мамины таблетки, которые отпускали в аптеке даже без рецепта, сделаны на основе препарата дигироксикодеин и он такой страшный.

Где обман? А если не обман — почему мы выжили? Как Кейт Ричардс. Ума не приложу.

Игорь Мальцев
Журналист