Застолья на съёмках в советских кинофильмах

Как рассказал нам российский киновед Алексей Индыченко, киношные застолья в Союзе и, скажем, в нынешних Украине и России имеют свои различия. Так, в СССР в кадре обычно использовали настоящие продукты (за исключением тех, что требуют времени на приготовление: к примеру, утка с яблоками). «А вот салатики крошили настоящие, — уверяет киновед. — Супчики различные тоже варили. За качество готовки отвечали специальные люди».
Причем тогда наличие реального товара в кадре как скрытую рекламу никто и не воспринимал. Это делалось не для промо, а для придачи дополнительной реалистичности происходящему. В современной же России используют реальную тару (скажем, бутылки из-под водки или шампанского), но без истинного содержимого.

«Почти все, что лежит на столах, — лежит там не просто так, а пиаря производителя и марку, — говорит Алексей Индыченко. — Такая практика позволяет существенно минимизировать бюджетные затраты. Если же на съемках задействованы актеры-дети, то чаще всего используют настоящую еду, как это было, скажем, на съемках «Папиных дочек», где в кадре поглощались свежие круассаны и завтраки из каш». В Украине же еда преимущественно бутафорская (в тех же «Вечерах на хуторе близ Диканьки», в «Золушке» или же «Трех мушкетерах»). Фрукты — из воска. Вместо шампанского — лимонад. Так дешевле. Что же касается пресловутого «продакт плейсмента», то в Украине он пока еще более топорный, чем в той же России, — достаточно вспомнить «Думу про Тараса Бульбу», где казаки пьют водку разрекламированной нынче торговой марки.

Если в Советском Союзе царицей полей была кукуруза, то королевой экранных застолий — водочка. Любая другая «алкоголка» — пиво, вино и т. д. — играла в кино, что называется, вторые роли.
Напомним, что изначально в СССР было только два вида сорокаградусной — «Столичная» и «Московская». В 1960-х они стоили 3,12 и 2,87 рубля, соответственно. Позже появилась «Русская» по 3,62.

Преимущественно эти марки и распивали гранды советского кино, и страдали от этого. Ибо советская цензура, искренне считая, что «пьянству — бой», активно мешала киношникам осуществлять творческий процесс. Так, Госкино долгое время отказывалось выпускать в прокат фильм «Любовь и голуби». Блюстителей морали смутило, что на экране лихо выпивали главный герой Василий (Александр Михайлов), его сосед дядя Митя (Сергей Юрский) и даже женщины не брезговали пропустить рюмку-другую.

Обычно на съемках актеры «опрокидывают» простую воду, но только не в «Голубях». По словам Юрского: «Там было все по-взрослому. Пили самую что ни на есть взаправдашнюю водку. И когда чиновники узнали об этом, разразился жуткий скандал, даже режиссера хотели снять». Сам же Михайлов сегодня с удовольствием вспоминает, как в сцене «речного» свидания с женой открывал крышку с более чем реальной чекушки и «выпивал ее, и плакал пьяными жалостливыми слезами».

Настоящую водку в кадре пил и Юрий Никулин. Дело было на съемках популярного фильма «Когда деревья были большими», где актеру под тарелочку наваристого борща надо было разыграть легкое опьянение. В порядке эксперимента Никулин решил выпить настоящей водки. Увиденное не понравилось ни ему, ни режиссеру: «В кадре сидел некий дядька с совершенно идиотской улыбкой на лице».

Жертвой зеленого змия также стал напарник Юрия Владимировича по гайдаевским комедиям Георгий Вицин. На съемках «Кавказской пленницы» Балбес, Бывалый и Трус должны были разом выпить по кружке пива. Не учли лишь одного: Вицин вообще не употреблял спиртного (он «злоупотреблял» йогой). Из положения вышли просто и изящно: налили ему в кружку отвар шиповника и начали снимать.
На пятом дубле знаток ячменного напитка Евгений Моргунов заметил, что в кружке Вицина нет пивной пены. На этом месте у режиссера лопнуло терпение. В приказном порядке он велел пить несчастному актеру настоящее пиво. Вицин подчинился, а потом почти неделю маялся животом. «Все от вашего дурацкого пива», — в сердцах говорил Георгий Михайлович.

О том как снимали сцену в бане в фильме «Ирония судьбы, или С лёгким паром» вспоминает Александр Ширвиндт – Эта история уже стала хрестоматийной. «Банные» сцены мы снимали поздней ночью в холодном павильоне «Мосфильма», а вовсе не в Сандунах, как многие думают. Из настоящей бани нам привезли лишь две бочки настоящего пива и пальмы в кадках. А поскольку было холодно, и был день рождения у Саши Белявского, каждый для нас принес с собой по бутылке сорокаградусной. Этими бутылками мы заменили бутафорские и сложили их к Жоре Буркову в портфель.

Так что в кадре мы пили по-настоящему. Конечно, после очередного дубля мы здорово захмелели, и Рязанов, заметив это, съемку прекратил. На следующий день мы сыграли несколько дублей трезвыми. Однако в фильм попал тот, который отсняли именно в первую ночь!

Но чаще всего водка была все-таки «фальшивой». «Вместо нее наливали минеральную воду — обязательно отстоявшуюся, чтобы не было пузырьков, — рассказывает режиссер Андрей Бенкендорф («Старики-полковники»). — Но некоторые актеры умудрялись выпивать и настоящую водку. А за вино выдавались сок или разбавленная пепси-кола. Я не сторонник выпивания на площадке — актер должен быть адекватен всегда. Он себе напьется, если захочет, потом».

Были проблемы и у Андрея Миронова на съемках эпизода картины «Блондинка за углом»: героиня Татьяны Догилевой вручает ему банку немецкого пива, чтобы он опохмелился, а бедный Миронов едва не лишился зуба, пытаясь открыть жестяную посудину.

Самой дорогой сценой в «Иване Васильевиче» была сцена царского пира. Гайдай настоял, чтобы вся еда была настоящая, а не бутафорская, но в бюджете картины не были заложены расходы на это. Тогда Гайдай за свой счет «достал» дефицитнейшего осетра и прочие деликатесы. Царский стол обошелся ему в 200 рублей. Однако, когда царский пир был снят и плёнка проявлена, обнаружилось, что на столе стоит кем-то оставленная бутылка «Боржоми». Пир пришлось полностью переснимать.

Что касается пресловутой «заморской баклажанной» икры из «Иван Васильевич меняет профессию», то таким образом режиссер Леонид Гайдай просто осмеял то, что витрины всех советских магазинов буквально ломились от консервации этого вида. Как, впрочем, и от кабачковой. Но, не икрою единой. Ублажали себя в фильмах и продуктами попроще — например, воблой (хотя тогда и она была дефицитом).

Именно ее, родимую, залихватски бьет об стол в своем холостяцком логове Гоша (Алексей Баталов) в «Москва слезам не верит». Вобла была настоящей — перед съемками Владимиру Меньшову прислали из Астрахани посылку с рыбой, и было решено ее немедля использовать. А вот режиссер «Афони» Георгий Данелия для сцены знакомства Коли (Евгений Леонов) и главного героя (Леонид Куравлев) загодя купил целый мешок воблы. Хотя артисты не оценили этого жеста. Как позже признался Куравлев: «Лучшая рыба — это колбаса»