17 интересных фактов о фильме "17 мгновений весны"

11 августа 1973 года на первой программе Центрального телевидения состоялась премьера фильма "17 мгновений весны". Одному из самых популярных советских фильмов исполнилось 44 года. Я не мог быть свидетелем этой премьеры, по причине того, что просто ещё не был рождён, но говорят, что в момент трансляции улицы вымирали и даже милицейские сводки фиксировали резкое снижение преступности во время показа фильма
К красивой дате легендарного фильма я подготовил вам 17 интересных фактов о нём - по факту на каждое мгновение. Итак, начнём.

1. Ещё до того, как Лиознова решила снимать фильм "17 мгновений весны", Юлиан Семёнов продал сценарий на Ленфильм. Но Татьяна Михайловна была настолько убедительна в желании сделать эту экранизацию, что Семёнов вернул деньги Ленфильму, забрал сценарий и передал его студии им. Горького для постановки Лиозновой. Когда Лиознова прочитала сценарий, который Юлиан Семенович вернул из Ленинграда, она была в шоке. В книге было много того, что ей импонировало, а в сценарии все совсем не то – на каждой странице по пять трупов. В общем, Семенов отписался и спокойно уехал в Болгарию охотиться на кабанов, поэтому Лиозновой ничего не оставалось, как засесть за работу – писать одновременно литературный и режиссерский сценарии. "Катастрофа! – вспоминает Татьяна Михайловна. – Я работала по 12 часов в сутки, не помню, спала ли. Но не скажу, что не получала удовольствия, ведь у меня были развязаны руки, к тому же, я не шла против книжного материала, а, наоборот, отстаивала его"

2. В фильме Лиозновой нет случайных актёров – во время кастинга она сразу решила, что будет работать только с известными и зарекомендовавшими себя актёрами. Но сложнее всего дался поиск актёра на главную роль – образ Штирлица искали в Иннокентие Смоктуновском, Олеге Стриженове, Юрии Соломине и даже Арчиле Гомиашвили. Главным критерием, почему им стал именно Вячеслав Тихонов, стала его незанятость в других проектах на момент съёмок. Хотя ему сначала Лиознова хотела отказать. Виной тому были гримёры - загримированный Вячеслав Тихонов предстал перед режиссёром, с приклеенными усами, как у Будённого

4. На роль жены Штирлица пробовались и ленинградская певица Мария Пахоменко, и Светлана Светличная, которую позже утвердили на роль Габи, влюбленной в главного героя. Ну а женой советского разведчика было суждено стать актрисе Театра Вахтангова Элеоноре Шашковой, которую привели на площадку за день до съемок

5. На роль Мюллера тоже было несколько кандидатур, к примеру, Всеволод Санаев. Но он от роли категорически отказался, заявив: «Я являюсь секретарем партийной организации «Мосфильма», поэтому фашиста играть не буду!». Леонида Броневого же в фильме "17 мгновений весны" пробовали на роль Гитлера. Однако воспротивилась жена Леонида Сергеевича, да и у него самого не было желания играть этот персонаж. Лиознову тоже эти пробы не убедили. И тогда и была предложена роль Мюллера

6. Пробовали на Гитлера и Леонида Куравлёва. У актёра были довольно успешные фотопробы и он уже репетировал роль. Но в конце концов Куравлев отказался играть фюрера: "Я этого антихриста не осилил. Моя природа взыграла и была против", — рассказывал он.

Тогда Лиознова решила доверить ему роль обер-штурмбаннфюрера СС Курта Айсмана, закрыв повязкой один глаз — как объясняла Лиознова, для "смелости". Ведь именно закрытый глаз придавал образу Айсмана историю: если глаза нет, значит, он потерян в бою, а если воевал, значит, у героя уже есть боевой характер. "У тебя остался один глаз. Играть ты должен, прожигая им своего партнера", — повторяла Лиознова

7. Попытался отказаться от роли Бормана и Юрий Визбор, но затем передумал. Чтобы создать мрачный лик фашистского бонзы, актеру вставили тампоны в нос, а мундир прокладывали поролоном, чтобы придать внушительный объем. Так как голос у Визбора был мягким и нежным, в фильме его пришлось озвучивать другому актеру — Соловьеву из Театра киноактера

8. Многие замечают, что Тихонову очень удачно удалось перенести на экран мысли Штирлица, когда их озвучка шла закадровым текстом. На вопрос Юлиана Семёнова, «Слава, как тебе удается так прекрасно думать — я вижу, что ты думаешь на экране», Вячеслав Тихонов ответил: «Всё очень просто — я прокручиваю в голове всю таблицу умножения»

9. Ну и, раз речь зашла о закадровом тексте, нельзя не вспомнить блистательного Ефима Копеляна. Ему в фильме тоже предполагалась. Однако так получилось, что места в актерском коллективе ему не нашлось и Лиознова предложила ему стать «голосом за кадром». Режиссер вспоминает: «Я позвонила ему в Ленинград и просила передать, что коленопреклоненно прошу его согласиться. Работать с ним было сплошным наслаждением. Он приезжал и, хотя был только что с поезда, всегда успевал побриться и переодеться в белоснежную рубашку, ни разу не изменил себе. Мы стали соратниками. Его голос звучит так, будто он знает больше, чем говорит».

10. Очень интересна в фильме сцена совещания у Шелленберга, когда шеф СД гневно отчитывает подчиненных. Если вы помните, она немая, под закадровый текст. Но во время съемок, которые проходили далеко за полночь, текст произносить было нужно. Олег Табаков тоном недовольного начальника открывает заседание словами: «Товарищи, это безобразие! Мы тут сидим до двух-трёх ночи, пора уже этому положить конец!». Этот текст произносился при включённой камере и опешившей Лиозновой. Статисты всерьёз восприняли слова Табакова. После команды режиссёра «Стоп» разразился безудержный хохот.

11. Очень интересна география съёмок. Так, например, сцену, где пастор Шлаг переходит швейцарскую границу, на самом деле снимали в Грузии. Застенки гестапо обнаружили в Бутырской тюрьме. Зоологический музей, где Штирлиц ждал Бормана, отсняли в Ленинграде. А за несколько часов до провала профессор Плейшнер начинает идти в Мейсене в Германии, затем смотрит на медвежат в Тбилисском зоопарке, доходит до Блюменштрассе и выбрасывается из окна в Риге

12. А ещё интересно то, как тщательно относились к одежде главных героев. У одного только Тихонова гардероб состоял из 100 белых рубашек, 11 костюмов, гражданских пиджаков, полевого кителя, парадного мундира, фрака

13. Интересно, что в кадре, где показывали руки Штирлица (когда он рисует бонз рейха и выкладывает из спичек фигурки зверей), снимали руки... художника фильма Феликса Ростоцкого. Почему? Дело в том, что у Тихонова на правой руке была татуировка, сделанная еще в юности — «Слава». И как ни старались гримеры ее замазать, на крупных планах она все равно проступала. Чтобы не рисковать, решили снимать руки другого человека. Он же, Ростоцкий, писал шифровки за Плейшнера-Евстигнеева. Но там причина была другой: уж больно плохим был почерк у актера, чтобы показывать его крупным планом

14. Изначально в телефильме вместо младенцев собирались снимать кукол, но от этой идеи отказались, так как их статичность слишком заметна. Поэтому дети в кадре настоящие. Вот только роль ребёнка радистки Кэт играл не один младенец, а шесть. Почему? Да причины просты - выдержать полный съемочный день малышам было просто не под силу. Снимать их можно было не больше двух часов в день с интервалами не менее пятнадцати минут для пеленания и кормления. А кроме того, фильм снимался очень долго, а малыши очень быстро растут

15. Директором фильма был Ефим Лебединский, который на роль статистов — тех же эсэсовцев, охранявших штаб-квартиру РСХА, — пригласил своих знакомых, причем, сплешь одних евреев. Консультант из КГБ, который однажды пришел на съемки и увидел этих статистов, внезапно возмутился: мол, как это так — в роли эсэсовцев снимаются евреи?!
— А вы что, антисемит? — удивилась Лиознова.
— Нет, но вы сами знаете, какие у нас отношения с Израилем. Вот и получится, что мы в своем фильме покажем, что евреев уничтожали такие же евреи, только в гестаповской форме. Лиознова намек поняла. Она вызвали Лебединского и приказала поменять статистов.
— Как поменять?! Я же им уже заплатил! — возмутился директор.
— Ничего, компенсируешь из своего кармана! — отрезала Лиознова.
Директору пришлось подчиниться. В тот же день с помощью все того же консультанта из КГБ он позвонил в Высшую пограншколу и попросил прислать на съемки десяток рослых курсантов, желательно прибалтийцев. Именно их мы теперь и видим на экране

16. Музыку к фильму, как известно, написал Микаэл Таривердиев. Однако мало кто знает, что первоначально он отказался работать над фильмом. До этого он уже писал музыку к шпионскому фильму Вениамина Дормана «Ошибка резидента», и эта работа его не удовлетворила. Поэтому в 1967 году он отказался от еще одного предложения поработать в кино про разведчиков — написать музыку к картине Саввы Кулиша «Мертвый сезон» (о чем он позднее сильно сожалел). Та же участь могла постигнуть и «Семнадцать мгновений весны». Когда Таривердиев узнал, что фильм из той же серии, что и два предыдущих, он высказал режиссеру свое твердое «нет». Но сценарий все-таки взял, прочитал его и тут же изменил свое мнение. Он вдруг понял, что фильм хотя и будет рассказывать про разведчиков, но совсем иначе, чем это было ранее в других картинах. В процессе работы над музыкой Таривердиев написал десять песен, однако в фильм вошли только две из них: «Где-то далеко...» и «Мгновения» на стихи Роберта Рождественского. Восемь других пришлось выкинуть, поскольку их некуда было вставить. После успеха музыки Микаэла Таривердиева в Союзе композиторов появляется международная телеграмма «Поздравляю успехом своей музыки вашем фильме. Франсис Ле», после которой Таривердиева обвиняют в плагиате, его песни вытесняются из эфира. Позже Франсис Ле сообщит, что не предъявлял никаких претензий, телеграмма была фальшивкой

17. Для записи песен для фильма сначала пригласили певца Вадима Мулермана. Однако его кандидатуру зарубило высокое телевизионное начальство. Тогда Лиознова пригласила наверное самого популярного певца тех лет - Муслима Магомаева, который записал все песни к фильму. Лиознова их послушала... и забраковала. Она попросила Магомаева перепеть песни в другом ключе, но певец отказался. Сказал, что никогда не под кого не подстраивается. После этого на пробы приглашались Валерий Ободзинский, Валентина Толкунова и многие другие певцы. Иосиф Кобзон был шестнадцатым. Режиссёр потребовала от него, чтобы певец спел так, будто "в фильме и близко нет Кобзона". Певец расстроился, но всё же сделал то, о чём его просили. Вот только в титры его имя не попало, так как они были сделаны раньше, чем утвердили исполнителя