Отступить — значит победить! Враги называли Кутузова «хитрый северный лис»

Дальним предком отца был Гаврило Олексич, боярин князя Александра Невского и герой Невской битвы. А младенец, окрещённый Михаилом, носил фамилию Кутузов.

К его юбилею перед нами снова предстанет образ этакого спокойного и ленивого старца, чуждого жажды славы. Он не носится под ядрами, с подчинёнными вежлив и даже ласков, временами даже похрапывает на военном совете. Однако умеет устроить всё так, что задуманное исполняется как бы само собой. И вот войско Наполеона покидает сожжённую Москву, бредёт к ледяному ужасу Березины и далее в небытие. Так изобразил фельдмаршала Лев Толстой.

Но обратите внимание на реальные воспоминания сотрудников главной квартиры Кутузова времён Отечественной войны. «Кутузов отчаянно бранил атамана Платова: «Я не знал, что он такой говнюк!» - адъютант фельдмаршала Александр Михайловский-Данилевский. «Он закричал на меня: «Да скачи ты уже к этому хую!» - дежурный генерал штаб-квартиры Кутузова Сергей Маевский. «Неудача раздражила Кутузова до крайности. Он был в таком исступлении, в котором его ещё не видали», - ординарец Кутузова, корнет Александр Голицын.

Надо сказать, что причины для неистовства у фельдмаршала были. Вслед за Толстым мы привыкли считать, что у Кутузова всё происходило «само собой», и главнокомандующим он стал так же легко. Между тем он был назначен на этот пост беспрецедентным для самодержавной России образом - по требованию гражданского общества. Дворянства, мещанства и значительной части высшей аристо­кратии. Император Александр I недовольно отмечал: «Я вижу - настаивают на том, чтобы олицетворить в Кутузове народную славу этой кампании». Сказано слишком дипломатично - на самом деле царь вскипал от одной только мысли о том, что его вынудили принять это решение. Оскорблён и поставлен в двусмысленное положение был Барклай-де-Толли - с поста главнокомандующего его сместили, а должность военного министра осталась при нём. Главкомом желал стать и Беннигсен, победитель Наполеона при Прейсиш-Эйлау, - для него Кутузов был не более чем «аустерлицкий неудачник». Свои амбиции имел даже молодой Багратион. То есть против Кутузова были настроены все высшие руководители армии. Сама же армия досталась ему уже в процессе войны - недоукомплектованной и частично деморализованной. Да и подчинялась она ему не напрямую, а через посредство старого командования. Осуществить в такой обстановке какую-либо внятную стратегию почти невозможно.

Кутузову это удалось. Другое дело, что современниками его стратегический замысел воспринимался как бездействие, попытка пустить всё на самотёк в надежде на «божественное провидение». Но замысел Кутузова был гениален. Для Наполеона цели этой войны были ограничены. По большому счёту - принуждение России к миру и союзу против Англии. В прин­ципе, он был готов к заключению мира чуть ли не в первые недели кампании, но лучшим вариантом видел разгром русских в генеральном сражении.
Соответственно, идеальным решением для русского фельд­маршала было организовать Наполеону марш от Немана к Москве и обратно без крупных сражений, но со значительными потерями. К этому всё и шло, тем более что Кутузов был, пожалуй, единственным полководцем, который умел побеждать, отступая. Свидетельством тому Рущукская операция, когда Кутузов дал сражение, намеренно уступил туркам поле боя и отошёл за Дунай. Турки попали тогда в ловушку и бежали, а Кутузов получил титул графа Российской империи.

Однако в 1812 г. стратегия Кутузова, которому для полной победы нужна была Москва, взятая Наполеоном без боя, понимания не нашла. И применительно к Бородинскому сражению Кутузова обвиняли во многом. Да, Бородинское поле - не самое удобное место для генерального сражения. Да, в бою не использовалась почти половина артиллерии, а 2-ю армию Багратиона отдали чуть ли не на убой. Но с Бородинского поля можно было отступить, сохранив порядок и управление армией. А потери... Здесь Кутузову пришлось решать сложную этическую задачу.

Будь потери больше, армия могла прекратить существование. Будь потери меньше, решение об оставлении Москвы Кутузову продавить бы не удалось - и император, и общество настаивали бы на втором генеральном сражении. А это чудовищный риск для армии и страны. Михаил Илларионович решил задачу виртуозно - потерь было ровно столько, сколько требовалось лично ему для продолжения своей стратегии. Возможно, это прозвучит цинично, но Кутузов точно следовал словам Наполеона: «Солдаты - это цифры, которыми решаются политические задачи». Если смотреть по потерям, то и здесь Кутузов переиграл противника. 23 выбывших из строя русских генерала против 49 французских. Офицеры - 211 убитых и 1180 раненых русских против 480 убитых и 1448 раненых французских. Плюс почти полное истребление кадровой французской пехоты.

Тем же, кто до сих пор считает, что Кутузов был нерешителен, стоит вспомнить слова его современника Александра Чичерина: «Ваш дух был, видно, слишком слаб, чтобы понять весь размах его политики».

Десанту трапезундского паши Гаджи Али-бея в 30 тыс. штыков противостоял русский отряд в 3,5 тыс. Турки были разгромлены. Основной ударной силой русских был гренадерский батальон под началом подполковника Кутузова. Первая рана в висок, первый орден Св. Георгия.

Кутузов командует шестой колонной на самом опасном участке. Суворов, описывая в донесении действия Кутузова, отметил: «Генерал Кутузов шёл у меня на левом крыле, но был моею правою рукою».

Кутузов, имея 15 тыс. штыков, решил «держаться скромного поведения». Турецкие войска под началом Ахмет-паши насчитывали 60 тыс. В результате умелого манёвра и контратаки турки были разгромлены и потеряли 5 тыс. чел. Потери русских - 500 солдат.

Кутузов, отступив от Москвы и став лагерем у села Тарутино, повысил численность войска с 85 до 120 тыс. чел. и сумел навязать Наполеону весь дальнейший ход кампании. Разгром французов стал делом времени.