История Павлика Морозова – пионера-героя эпохи СССР

Главная достопримечательность деревни Герасимовка Свердловской обл. - музей и могила Павлика Морозова. Сюда приезжает до 3 тыс. человек в год. И каждый чуть ли не сам готов рассказывать, как всё было, настолько этот образ впечатан в наше сознание...

История убийства Павлика Морозова за 80 с лишним лет обросла массой мифов, но до последнего времени бытовали две основные версии. По одной из них, Павлик написал донос на своего отца, кулака, а потом и на других кулаков, укрывавших зерно от государства. Дед и дядя не простили ему этого, подстерегли его с братом Федей в лесу и зарезали. Над дедом, дядей и родственниками детей состоялся показательный суд. Одних обвинили в убийстве, других - в сокрытии преступления. Приговоры - смертная казнь или длительные сроки заключения.

По другой версии, Павлик был убит сотрудниками ОГПУ: якобы системе для обоснования репрессий необходим был герой. Ребёнок, убитый кулаками, отлично подходил на эту роль.

Между тем директор музея Павлика Морозова Нина Купрацевич поведала нам свою версию этой истории. После многолетних исследований, работы с архивными документами, встреч с родственниками Павлика Нина Ивановна абсолютно уверена: мальчик никого из родных не предавал и убили его отнюдь не родственники и не сотрудники ОГПУ, а совсем другие люди.
Во всей этой трагической истории очень важна фигура отца - Трофима Сергеевича Морозова. По словам Купрацевич, на самом деле это был грамотный, уважаемый в деревне человек, иначе его попросту не выбрали бы в председатели сельсовета. То, в чём позднее обвинили Трофима, сегодня назвали бы коррупцией. Он незаконно выдавал раскулаченным крестьянам и их семьям, сосланным в Герасимовку, справки о регистрации. Без них они не имели права покинуть деревню. Люди работали на лесоповалах, голодали, умирали, и многие хотели уехать. Конечно, на тот момент это считалось преступлением, но, по сути, Трофим Морозов спасал людей. Уголовное дело было возбуждено именно из-за поддельных справок: с ними на вокзале в Тавде задержали двух крестьян…

Купрацевич считает, что «заложить» отца малограмотный тринадцатилетний мальчик не мог. На момент суда Трофим уже ушёл из семьи, долгое время жил с сожительницей, и сын был просто не в курсе его дел. Во-вторых, маленький, худенький Павлик заикался и просто не мог выдать тот «антикулацкий» монолог, который ему приписали советские пропагандисты. А звучал этот монолог так (по версии писателя Павла Соломеина): «Дяденьки судьи, мой отец творил явную контрреволюцию, я как пионер обязан об этом сказать, мой отец не защитник интересов Октября, а всячески старается помогать кулаку сбежать, стоял за него горой, и я не как сын, а как пионер прошу привлечь к ответственности моего отца, ибо в дальнейшем не дать повадку другим скрывать кулака и явно нарушать линию партии…»

[ Дом, в котором жил Павлик Морозов, 1950 г. ]

Да, у него была причина обижаться на отца - за мать. Ведь Трофим ушёл к чужой женщине. Пашка остался за хозяина в семье с четырьмя детьми, у него и на учёбу-то времени не было.
- В тот день Павлик и Федя пошли на болото за клюквой, - рассказывает свой вариант тех событий Нина Купрацевич. - Дом Морозовых был крайним, и, видимо, дед, позднее обвинённый в убийстве, их видел. Но за клюквой в те места тогда ходила вся деревня! Дед Павлика, которому было за 80, не мог быть таким дурным, чтобы убивать внука при возможных свидетелях. Неужели он не понимал, что дети будут кричать? А они кричали! Вы почитайте протокол осмотра трупов: братья были изрезаны ножами, у них были поранены руки. Видимо, они хватались за лезвия, звали на помощь. Это совсем не похоже на преднамеренное убийство. Всё говорит о том, что ребят убили в состоянии крайнего испуга. Думаю, что это были раскулаченные крестьяне-спецпереселенцы, которые жили в землянке и прятались в лесу от властей. Боясь, что мальчики их выдадут, они и схватились за ножи…

В версию про ОГПУ Купрацевич тоже не верит: «Да неужели вы думаете, что органы не нашли бы подходящей деревни поближе к центру? Вы сколько до нас ехали? Часа три из Екатеринбурга? А в то время прямой дороги вообще не было, нужно было через реку на пароме добираться. А когда началось «мифотворчество», народ начали загонять в колхоз, получилось очень удобно: кулаки лишили жизни двух маленьких братьев. И фактически на пустом месте был создан образ пионера-героя. Сам Максим Горький на Всесоюзном съезде советских писателей сказал: «Родные по крови, чужие по классу убили Павлика…»
На самом деле Павлик не был пионером – пионерская организация появилась в их селе только спустя месяц после его убийства. Галстук позже ему просто дорисовали на портрете.

[ Пионеры посещают место гибели Павлика Морозова, 1968 г. ]

Между тем в конце 90-х Генпрокуратура РФ пришла к выводу, что убийство Павлика Морозова носило чисто уголовный характер, и преступники не подлежат реабилитации по политическим мотивам. Однако полковник юстиции в отставке Александр Лискин, принимавший участие в дополнительном расследовании дела в 1967 г. и работавший с архивами КГБ, в 2001 г. сделал вывод: участие людей, обвинённых в гибели Павлика, не доказано. Более того, он утверждает, что Павлик выступал в суде по делу отца как свидетель. И доносов в этом деле нет.

[ Памятник Павлику Морозову в Свердловской области, 1968 г. Мать Павлика Татьяна Морозова с внуком Павлом, 1979 г. ]

Судьба родственников Павлика сложилась по-разному. Его крёстный отец Арсений Кулуканов и двоюродный брат Данила были расстреляны. Дед Сергей и бабушка Ксения умерли в тюрьме. Трофим Морозов получил десять лет лагерей, работал на строительстве Беломорканала, где и умер. По другой информации - остался жив, вышел на свободу и последние свои дни провёл где-то в Тюменской области. Брат Павлика Алексей Морозов воевал на фронте, но в 1943 г. опрометчиво похвалил марку какого-то немецкого самолёта и 10 лет отсидел под Нижним Тагилом. «Я с ним встречалась. Очень положительный, прекрасный человек», - вспоминает Купрацевич. Мама Татьяна Семёновна Морозова переехала в Крым, в Алупку, где Надежда Крупская выхлопотала ей квартиру. Ей выделили небольшую пенсию. Жила скромно, вместо подписи всю жизнь ставила крестик.

Как бы ни трактовали историю Павлика Морозова, его судьба от этого не становится менее трагичной. Его смерть послужила для советской власти символом борьбы с теми, кто не разделяет ее идеалы, а в перестроечную эпоху использовалась для дискредитации этой власти.