"Делайте все что угодно, но не добывайте золото". Как заработать во время золотой лихорадки

Плотник Уилсон Маршал работал на лесопилке выходца из Швейцарии Статтера и в январе 1848 году наткнулся на небольшой кусок золота. Маршал позже вспоминал, что увидев золотистый камешек сразу же понял, что это за находка, а его сердце заколотилось, и перед глазами предстали вереницы старателей, направляющихся в Калифорнию. Выдумщик Маршал не спрятал камень, а тут же отнес хозяину. Статтер не так эмоционально воспринял находку, он наказал работнику никому не говорить об открытии и начал в обстановке строжайшей секретности вместе с Маршалом искать подобные камешки. Но тайну скрыть не удалось, и в местных газетах стала постепенно появляться информация о находке. Тем не менее, золотая лихорадка в первые месяцы 1848 года находилась в инкубационном периоде, и слухи о золоте оставались слухами.

Первые случаи "заражения" лихорадкой относятся к маю 1848 года. Предприимчивый торговец Сэм Бреннан решил официально объявить о россыпях золотого песка и сделал это весьма необычным способом. Он прошел по центральной улице Сан-Франциско с бутылкой, наполненной золотым песком, и громко кричал "Золото! Золото! Золото из Американской реки!". Зачем же человеку, нашедшему золото, трубить на каждом углу о своей находке? Бреннан оказался умней первооткрывателей Маршала и Статтера, он скупил все лопаты и кирки в округе, открыл лавочку недалеко от золотоносной жилы, и новоиспеченные золотоискатели с радостью несли ему свои последние деньги. Цена на лопаты, конечно же, была в несколько раз выше рыночной.

В августе 1848 года крупные газеты сообщили о золотой лихорадке, а 5 декабря того же года одиннадцатый президент США Полк официально подтвердил наличие золота в Калифорнии и золотоманию среди населения. Сотни и тысячи мигрантов ринулись в горы Сьерра-Невада в поисках лучшей жизни. Европейцы продавали все свое имущество, преодолевали тысячи километров, но взявшись за добычу, быстро понимали, что прав был Бреннан - во время золотой лихорадки надо продавать лопаты. Выгоднее всего было становится торговцем, строить дома, открыть лавку скобяных товаров или бордель, но только не добывать золото. Тяжелейшая работа далеко не всегда приносила желаемый доход, да и легкодоступного золота с каждым добытым самородком уменьшалась.
Так как основной поток золотоискателей пришелся на 1849 год, то их прозвали "forty-niners" (от англ. "forty nine" - 49). Дочкой такого фортинайнера была Клементина из известной американской песни. О невысоком качестве жизни золотодобытчика и его семьи говорит тот факт, что в песне вместо башмаков Клементина носит банки от сардин.

Кстати, идея по поводу открытия борделя для золотодобытчиков была одной из самых перспективных. В 1852 среди золотодобытчиков, составляющих основу населения Калифорнии, было 92% мужчин.
В Калифорнию тогда было не так просто попасть. Для мигрантов из Европы прибывших на восточное побережье Северной Америки существовало три маршрута, и все они представляли смертельную опасность. Первый самый короткий по Орегонской тропе на Запад занимал в среднем 5-6 месяцев. Для того, чтобы выжить на Орегонской тропе или же просто добраться до нее, преодолев половину континента, требовались определенные навыки выживания в диких условиях. На первый взгляд совершенно безумный второй путь тем не менее был довольно популярен. Этот маршрут пролегал по воде через восточное и западное побережья Южной Америки и мыс Горн. Такой маршрут занимал от 6 до 8 месяцев. Третий путь пролегал через джунгли Центральной Америки и занимал всего месяц, но многие "аргонавты" скорее соглашались полгода трястись в грязном трюме без еды и воды, чем пробираться через смертельно опасные непроходимые джунгли.

В Сан-Франциско до начала золотого безумия проживало не больше 500 человек, а во всей Калифорнии около 14 000. С 1849 по 1850 население увеличилось на 200 000 человек, инфраструктура развивалась бешеными темпами, а по данным переписи на 1000 человек приходилось 624 старателя. Каждый 100 мигрант, направлялся на запад за золотом.
Многим прибывшим в Сан-Франциско на кораблях не суждено было вернуться, и заброшенные судна в большом количестве покачивались на волнах в городском порту. Из этих кораблей нищие мигранты строили себе жилье, возводили салуны, конюшни и прочее.

Город рос, золото заканчивалось, а искатели богатства все прибывали. Чаще всего прибывшему мигранту приходилось идти на работу в золотодобывающую компанию, так как к 1850 году золото, которое можно было добыть самостоятельно, практически закончилось. Работа предполагала адски тяжелый труд и низкий заработок и явно не стоила всех лишений, выпавших в пути на долю мигрантов и путешественников.
Говорят, что людей действительно лихорадило: мужчины в одночасье бросали семьи, дома, рабочие останавливали производство, бежали с фабрик на прииски, богачи учились самостоятельности, так как вся прислуга, похватав кирки, искала золотые валуны. Люди приобретали и лишались миллионов за день, но лучше всего суть золотой лихорадки описывает судьба Маршала и Бреннана. Узнавший одним из первых о золотых камнях под ногами Маршал не разбогател и следы его теряются в истории, а вот Бреннан благодаря своим лопатам стал первым миллионером в Калифорнии.

Спустя 150-200 лет возможно также будут вспоминать биткоиновую лихорадку, которая напоминает калифорнийскую истерию 1848 года. Только за битками не надо плыть на другой конец света, голодать в дороге и махать киркой, а золотой самородок можно потрогать. Вероятно, что когда будут вспоминать наше время, то вспомнят какого-нибудь Маршала, заработавшего первый биткоин, и какого-нибудь Бреннана, ставшего миллиардером на продаже видеокарт.