Не народные Народные Артисты: Борис Моисеевич Сичкин

Борис Моисеевич Сичкин родился в Киеве в семье еврея-сапожника, умершего, когда мальчику было 4 года. Старший брат обучил Борю танцам, и выступления он, по собственным воспоминаниям, начал на Еврейском базаре перед собиравшимися там уголовниками. После побега из дома был исключён из школы. В 1937—1941 учился в Киевском хореографическом училище, одновременно танцевал в Ансамбле танца УССР.

С 15 июня 1941 года в составе ансамбля песни и пляски Киевского военного округа. Участник Великой Отечественной войны. В 1941—1946 годах — во фронтовом ансамбле, однополчанин будущих народных артистов Украинской ССР Юрия Тимошенко, Ефима Березина, Александра Сегала и хореографа Бориса Каменьковича. За отличное исполнение «камаринской» и «польки» был награждён медалью «За боевые заслуги» (приказ по войскам Белорусского фронта 25.10.1943 № 18/н), в 1947—1948 годах — солист Ансамбля песни и пляски Советской Армии им. А. В. Александрова, в 1948—1966 годах — артист Москонцерта.

С 1955 года работал в ансамбле литературной и театральной пародии «Синяя птичка» под руководством В. Ю. Драгунского, исполнял интермедии, был автором текстов, балетмейстером. Участвовал в работе «закулисного» театра «Крошка» (ЦДРИ), джаз-оркестра Эдди Рознера. Балетмейстер многих эстрадных номеров и программ. Славу ему принесла роль куплетиста Бубы Касторского в фильмах про неуловимых мстителей.

В 1973 году в Тамбове был арестован по подозрению в хищении государственного имущества в крупных размерах. Через год был освобождён. Следствие продолжалось ещё несколько лет. В конце концов Борис Сичкин был окончательно оправдан.

В 1979 уехал в США. Член редколлегии нью-йоркской газеты на русском языке «Русский базар». В 1994 году впервые после эмиграции приехал в Россию. Снялся в нескольких фильмах.

Последние годы провёл в доме для семей с невысокими доходами в нью-йоркском районе Куинс. Умер 21 марта 2002 года от инфаркта в своей квартире в Нью-Йорке. Вскоре по желанию жены останки Бориса Сичкина были извлечены из могилы и кремированы, а урна с прахом перевезена в Москву и 6 лет хранилась у друзей семьи Сичкиных. Лишь 18 апреля 2008 года прах был захоронен. Прощание прошло в Доме кино, а затем урна с прахом была помещена в колумбарий Ваганьковского кладбища.


P.S. Это официально-полуофициальная биография Бориса Моисеевича Сичкина. (Источник: https://ru.wikipedia.org).

Вопреки крылатой фразе Бубы Касторского из «Неуловимых мстителей» «Я одессит, я из Одессы, здрасьте!» Борис Сичкин, сыгравший эту роль, родился в Киеве. Малыш появился на свет в 1922 году в многодетной семье еврея-сапожника.

Сичкины жили недалеко от Евбаза, и свои первые представления Боря давал в торговых рядах перед собиравшимися там торговцами. Гонораром артисту служили харчи. Когда семеро братьев Сичкиных в накинутых на плечи пиджаках вразвалочку выходили на Жилянскую, улица мгновенно пустела — у парней была не лучшая репутация в городе. За недостойное поведение Бориса даже исключили из школы. В 15 лет он поступил в Киевское хореографическое училище и начал танцевать в Ансамбле народного танца УССР. В 1941-м выпускника училища Бориса Сичкина зачислили в Ансамбль песни и пляски Киевского военного округа. Войну артист прошел с фронтовым ансамблем.


«ФАКТЫ» разыскали в Киеве племянника Бориса Сичкина, Леонида. Мастер разговорного жанра Леонид Сичкин тепло вспоминает о своем знаменитом родственнике.

— Борис вместе с 90 артистами проходил по так называемому тамбовскому делу. В декабре 1973 года его посадили за хищение государственного имущества в крупных размерах. На самом деле обвинение было сфабриковано. Придрались к тому, что артистам по ведомости платили больше утвержденной концертной ставки. Дядя возмущался: «Я же деньги не воровал!» А ему: «В ведомости стоит ваша подпись против 50 рублей, когда вам полагается 25!»

Год, пока длилось расследование, Борис отсидел в тамбовской тюрьме и вышел на свободу в 1974-м. Оказалось, следователь решил сделать себе паблисити на громком деле, но оно было шито белыми нитками и лопнуло как мыльный пузырь. Кажется, этот человек вскоре покончил с собой.

После «тамбовского дела» чиновники от культуры начали предвзято относиться к артистам, хотя их вина и не была доказана. Бориса больше не приглашали на съемки. Материальное положение его ухудшалось. А администраторы концертов с тех пор стали бдительнее: выдавали гонорары в конвертах. В те годы концертная ставка Аллы Пугачевой составляла 12 советских рублей, а после выступления на стадионе ей вручали тысячу! Сборы получались сумасшедшие! Именно тогда у нас появились администраторы, которые могли в разгар сезона в Ялте на сутки закрыть ресторан, оплатить спецобслуживание и праздновать день рождения своего музыканта.

— Понятно, что дядя ненавидел власть, которая посадила его — фронтовика, любимца публики! — в тюрьму. Думаете, ему хотелось уезжать? Боря хотел устроить демарш. Продал квартиру, машину, дачу, купил билеты на самолет, а сам у трапа до последнего ждал, что приедет кто-то из Министерства культуры СССР и скажет: «Борис Михайлович, как же мы без вас? Не уезжайте!» Тогда Буба остался бы. А так он понял, что никому здесь не нужен…

— Начинал, как и все эмигранты в Нью-Йорке: мыкался по ресторанам. Его жена, тетя Галя, долгое время после переезда не распаковывала чемоданы. Так и жили, как будто на днях возвращаться домой.

Со временем Галина, тоже танцовщица, нашла работу в Голливуде — ставила танцы на старости лет. Помните в «Неуловимых мстителях» цыганскую свадьбу, устроенную ради спасения Даньки? Там на первом плане танцуют цыган (Борис Сичкин с бородой) и цыганка (тетя Галя в цыганском платье).

У сына Емельяна, которому сейчас, как и мне, уже под 70, в Америке свой бизнес. Он владелец музыкальной студии.

Один звонок от Бори вспоминаю со слезами. Я гастролировал в Астрахани, как вдруг в шесть утра в номере раздался звонок: «Привет! Как ты там?» Я говорю недовольно: «Сейчас шесть утра, я понимаю, что ты косишь под Борю Сичкина, но в чем дело?» — «Я не кошу. Это я и есть». «Где ты есть?» — спросонья ничего не могу понять. «На Брайтон-Бич. Слушай, я так хочу тебя увидеть. Можешь организовать мне концерт, чтобы я хотя бы на дорогу заработал?» Я не мог. Мы так и не увиделись…

- На здоровье ваш дядя не жаловался?

— Никогда. Часто в Москве артисты Москонцерта обсуждали свое состояние после пьянок. Кто-то говорит: «Отвратительно себя чувствую. Это первый звоночек» и обращаются к Бубе: «А как у тебя?» — «Понятия не имею. Может, и звонит, но я отключил сигнализацию. Ничего не слышу».

В США у Бори случился инфаркт. Дядя умер 21 марта 2002 года в своей нью-йоркской квартире. Вечером возвращался после выступления — он вел конферанс концерта, а лифт в доме не работал. 79-летний Буба поднялся пешком на третий этаж, сел к письменному столу, чтобы разобрать почту, и умер. Вскоре по решению его жены прах извлекли из могилы и кремировали, а урну перевезли в Москву. Шесть лет она хранилась на даче друзей Сичкиных. Два года назад в московском Доме кино состоялась траурная церемония прощания с Борисом, после чего урна с прахом была помещена в колумбарий Ваганьковского кладбища. На гранитной доске он запечатлен в образе Бубы Касторского.

— Неоднократно. Первый раз с женой неожиданно нагрянули к нему, а консьержка Дома актеров сообщает: «Сичкин на гастролях. Вы ему кто?» «Племянник», — говорю и поворачиваю на выход. «Подождите, так вот же у меня ключ от квартиры, Боря специально оставляет для знакомых, чтобы могли переночевать».

Заходим — огромная трехкомнатная квартира, ванная — как наша кухня! Дом-то престижный, в центре столицы, на углу улиц Каретный ряд и Петровка. Приняли ванну с дороги и легли отдыхать. Жена облюбовала одну комнату, я расположился у телевизора в другой.

Задремал и вдруг слышу знакомый голос: «Ты смотри, мне уже и бабу приготовили. Вот это, я понимаю, сервис!» Я пулей вылетел из комнаты: «Буба, елки-палки, ты откуда?» — «Я-то с гастролей, а ты как здесь оказался?»

Как-то я гостил у Бориса, и он предложил: «Давай поедем чего-нибудь перекусим в ресторане». Спускаемся во двор к его «копейке». Машину-то Буба купил, права тоже, а ездить мог только прямо. Какие, Господи, курсы! Курсов еще не хватало! Поднимет капот и ждет кого-то из соседей: надо же как-то перед выездом масло проверить. Идет, допустим, артист Рыкунин, Боря его окликает: «Шурка, слушай, я очки не захватил. Посмотри, что там у меня с маслом». Тот щуп достает, проверяет: «Все нормально». «А воду не надо подливать?» — интересуется дядька. «Нет, и с водой все нормально».

Приехали в ресторан. Борис заказал закуску и 500 граммов водки. «Мне многовато будет», — говорю. «А чего тебе-то? Это нам двоим». — «Не понял. Ты же за рулем». «Руль на улице», — ответил Буба.

Выпили мы один графинчик, второй, третий. Утром просыпаемся дома. Дядя говорит: «Надо за машиной отправляться. Что я дурак пьяным за руль садиться? Безопаснее на такси».

«Жигуль» Бориса ждал нас под рестораном. «Давай за это выпьем», — предложил владелец. Зашли, посидели хорошо, а машину опять оставили. На следующий день картина повторяется. Неделю, наверное, «копейка» стояла под рестораном.

Как-то Буба купил на базаре 10 килограммов мяса, зелень, взял ящик водки. На мой удивленный взгляд объяснил: «Устрою обед для нищих». Дома отварил мясо и звонит по телефону соседям: «Обед для нищих в 18 часов». Приходят человек пять, в очочках, с бородками, профессора, академики. Слава Богу, все с юмором. Начинаются подколки, анекдоты. Типа: «Борька, что же ты много пьешь? Надо беречь здоровье». — «Я и берегу, пью коньяк: он полезный, расширяет сосуды». — «Но только на время, потом сосуды все равно сужаются». «Да кто им даст!» — смеется Буба.

— Об этом можно рассказывать тысячу и одну ночь. Смешной случай произошел однажды на гастролях в Таджикистане. С нами за накрытым столом сидел секретарь горкома. На столе всевозможные яства, выпивка. А мы, артисты, тогда просто нищими были. При ставке шесть с полтиной за концерт выходило по 60-70 рублей в месяц. Шофер получал больше. А тут еды навалом, коньяк ящиками!

Борис посмотрел на это изобилие и говорит секретарю: «Тяжела наша артистическая жизнь. Вот рядом сидит мой племянник, и меня от умиления просто слеза прошибает — видимся-то мы редко. Хочется ему что-то на память подарить. «Ленька, ты не обидишься, если я на коньяке оставлю свой автограф?» — обращается ко мне и пишет на этикетке: «Родному племяннику от Бубы Касторского».

И тут меня осенило: «Буба, а можно я тебе напишу?» Он соглашается. Музыканты тоже врубились, начали друг другу бутылки подписывать. Секретаря также попросили автограф оставить. Он был счастлив! Таким образом мы растащили ящик коньяка, разложили бутылки по сумкам. А потом из окна поезда летели пустые «автографы».

— Буба стало его вторым именем. Но и на пике популярности Боря оставался скромным человеком. Однажды на гастролях в приморском городе мы выступали в сборном концерте. Директор местного рыбзавода устроил артистам званый вечер, накрыл стол с красной рыбой, икрой — по тем временам это было нечто! И все время восхищался: «Даже не верится, что я сижу рядом с самим Бубой Касторским! Если кому-то скажу, не поверят!» А Борис шепчет мне: «Идиот, это если я буду рассказывать, что выпивал с директором рыбзавода, мне никто не поверит. Кто он и кто я?!»

— Почти никак. У меня это плохо получается. Когда работал в Чечено-Ингушетии, на афишах Грозненской филармонии писали: выступает Борис Сичкин. Чеченцы шли на концерт в полной уверенности, что приехал артист, сыгравший в «Неуловимых мстителях». А меня всего колотило от страха. «Что вы делаете?» — — переживаю. «А, слушай, — отмахиваются от меня организаторы, — какая тебе разница? Деньги ты получишь. Что тебе еще нужно?»

В то время в Грозном работал и знаменитый танцор, народный артист СССР Махмуд Эсамбаев. Узнав об этом, Боря с серьезным видом попросил меня: «Подойди к нему и скажи, что он танцевать не умеет». Я возмутился: «Ты что, сумасшедший? Хочешь, чтобы меня зарезали, что ли?» — «Тогда скажи, что ты мой племянник», — заразительно хохотал Буба.

Подхожу к Махмуду Эсамбаеву. Он как раз отбирал новую аппаратуру. «Прошу прощения», — я успел произнести только первые слова. «Что надо?» — «Я Сичкин». — «Ну Сичкин, так Сичкин. Кто-кто? А к Боре отношение имеешь?» — «Это мой дядя». Махмуд оборачивается к руководителю филармонии: «Он что, у вас работает? Чтоб у него было все лучшее!» Меня после этого на руках носили. Раз Махмуд сказал — это закон!

1954 — Анна на шее
1962 — Капитаны Голубой лагуны — контрабандист
1963 — Секретарь обкома — начальник отдела кадров театра
1964 — До свидания, мальчики! — конферансье
1966 — Последний жулик — работник справочного бюро
1966 — Неуловимые мстители — Буба Касторский
1968 — Новые приключения неуловимых — Буба Касторский
1968 — Интервенция — куплетист-чечёточник
1968 — На войне как на войне — Селиванов
1969 — Золотые ворота
1969 — Варвара-краса, длинная коса — жених-престидижитатор
1970 — А человек играет на трубе — Борис Михайлович, директор гостиницы
1970 — Любовь к трём апельсинам — Кухарка
1971 — Тропой бескорыстной любви — гость Михалыча
1971 — Большой янтарь — музыкальный критик, член жюри конкурса
1972 — Пятьдесят на пятьдесят — назойливый посетитель в биллиардной
1972 — Последние дни Помпеи — Владимир Павлович Кукин
1972 — Золотые рога — разбойник Одуванчик
1972 — Стоянка поезда — две минуты — мнимый больной, городошник
1973 — Неисправимый лгун — переводчик
1974 — Большой аттракцион — массовик-затейник (не указан в титрах)
1978 — Повар и певица — Хасан Хасаныч Бармалей, директор дома быта
1987 — Sweet Lorraine — Иван
1989 — Последние дни / The Final Days — Л. И. Брежнев
1991 — Суперинтендант — электрик
1995 — Никсон — Л. И. Брежнев
1997 — Бедная Саша — бродяга Растопчин
2000 — Марш Турецкого, серии «Опасно для жизни», «Убийство на Неглинной»
2001 — Третья смена, серия «After Time» —Ури
2001 — ПМЖ — Натан

За время его заключения жена попала в больницу, а сына отчислили из консерватории. Но даже когда 27 декабря 1974 года Сичкина выпустили на свободу, его мытарства на этом не прекратились: он попал в разряд запрещенных артистов, и работы было крайне мало. Его фамилию стерли из титров всех фильмов, где он снимался, в том числе и из «Неуловимых мстителей». Даже сидя в тюрьме, Сичкин не терял расположения духа и юмора. Он вспоминал: «Нас, заключенных Тамбовской тюрьмы, окрыляла тихая, маленькая радость: проходя мрачными коридорами на допросы, мы видели на стене транспарант: «Ленин - с нами!».

В 1979 году Сичкин вместе с семьей принял решение уехать из СССР, так как начались провокации против его сына Емельяна. Борис Сичкин с женой Галиной и сыном, по его собственному признанию, бросили все: трехкомнатную квартиру в Каретном Ряду, дачу, машину, рояль «Беккер» - и налегке, с сорока долларами наличного капитала уехали в США. В последний день перед отъездом в его квартире в Каретном ряду побывали многие известные люди: спортсмены и артисты. В своем последнем слове Борис Сичкин, как всегда, схохмил: «Друзья! Я уезжаю в Штаты! Еду туда строить коммунизм. Но прошу никому об этом ни слова, иначе меня туда не пустит госдепартамент...».

В США Сичкин продолжал выступать на эстраде и в варьете сольно и в дуэте со своей женой актрисой Галиной Рыбак. Актер жил скромно. На вопрос: «Как ты живешь?» - отвечал: «Есть люди, которые живут за чертой бедности, я живу на черте».

Сичкины поселились в Нью-Йорке и поначалу жили все вместе. Но в последние годы артист переехал к сыну, а Галина жила отдельно. Поведение жены часто становилось темой для шуток в семье. Например, более 20 лет прожив в Америке и преподавая в балетной школе, она так и не научилась говорить по-английски и не получила американского паспорта.

Сичкин изредка приезжал в Россию с выступлениями, и снялся в Голливуде в нескольких фильмах, в которых сыграл повара в картине «Свит Лорейн» и рабочего-слесаря в «Суперинтенданте». Самой известной его работой стала роль в фильме Оливера Стоуна «Никсон», где Сичкин сыграл Брежнева. Гонорар любящий отец с радостью потратил на организацию сольного концерта своего сына в знаменитом зале Карнеги-Холл, который прошел с большим успехом.

В Нью-Йорке Сичкин написал две очень веселые книги: «Я из Одессы! Здрасьте!», опубликованной в 1996 году, и «Мы смеемся, чтобы не сойти с ума», вышедшей в 2001 году. Он также был членом редколлегии нью-йоркской газеты на русском языке «Русский Базар».

Книги артиста оказалось образцом великолепной литературы в стиле Зощенко. В книге, в частности, была прекрасно описан конфликт, возникший между Борисом Сичкиным и Марком Фрадкиным, который хотел вступить в кооператив, где состояли артисты эстрады, и Сичкин в том числе, но собрание жильцов было против, и постоянно Фрадкину отказывало. Борис Михайлович входил в состав правления и упросил остальных проголосовать за нового жильца. Когда Сичкин с семьей подали документы на эмиграцию и были вынуждены разменивать квартиру, Фрадкин заклеймил его как предателя и изменника Родины, и потребовал у собрания отказать отщепенцу в просьбе, что и было сделано. Буба отомстил оригинально. Оказавшись в Вене, он от чужого имени отправил письмо и израильский вызов на имя Фрадкина. То же самое было проделано в Италии и в Америке, отправители каждый раз были новые. Фрадкин был вынужден объясняться в КГБ, пытаясь доказать, что он «не верблюд», а комитетчики потешались на пару с Бубой Касторским. Так мог шутить только он. Вот одно из посланий Сичкина Фрадкину: «Привет, Марик! Сразу по делу: твою капусту и рыжье получил, но с летчиками больше в долю не падай – они засветились. Канай в Севастополь, свяжись с кентами и попробуй загрузить моряков атомных подводных лодок. Как договаривались, я откусил три косых, остальное твое, тебя ждет. Антиквар превращай в зелень, его не втырить и могут закнокать. Вообще, ходи на цырлах, подальше от катрана, шныров и козырных – тебе сейчас самое время лепить темнуху. Учти, телефон прослушивается - ботай по фене. Слышал парашу, как ты вертухаям туфту впаривал – все правильно, пока не откинешься, хиляй за патриота. Вся маза тебя ждет, на любой малине будешь первым человеком, братва мечтает послушать в твоем исполнении песни Шаинского. Поменьше пей и чифири, а то, что Рая шмалит дурь, не страшно – главное, чтоб не села на иглу. Бывай, до встречи. Валера».

С 1994 года Борис Сичкин стал ездить в Москву. Снялся в нескольких российских фильмах в эпизодических ролях. После успеха «Никсона» появилась редкая работа на Западе...

Раз в год он устраивал сольный концерт в зале «Линкольн скул» на Брайтоне, на 1200-1300 человек.
Эммигранты - жестокая публика и не очень признает «пророков в своем отечестве».
Борис с горьким смехом рассказывал, что когда он объявлял свои «Большие концерты», то заставить брата-эммигранта раскошелиться и заплатить за билет было очень трудно. Когда кто-то спрашивал: «Слушай, Изя, ты идешь на концерт Сичкина?» То Изя отвечал: «Шо я буду тратить на него деньги? Вчера я с ним на Брайтоне вместе огурцы покупал...»

Тем не менее, до конца жизни Борис Михайлович оставался очень веселым, неунывающим человеком.
В середине марта 2002 года весь Брайтон-Бич был завешан афишами с надписью: «Вилли Токарев и Борис Сичкин в новой программе «Господа-эмигранты». Он жил и работал, но....

медаль «За боевые заслуги» (25.10.1943)
медаль «За оборону Сталинграда»
медаль «За оборону Киева»
медаль «За освобождение Варшавы»
медаль «За освобождение Праги»
медаль «За взятие Кёнигсберга»
медаль «За взятие Берлина»
медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»