«И дым отечества нам сладок и приятен»

Папироса стала символом целой эпохи. За всю свою советскую историю фабрики производили многочисленные марки папирос: «Прима», «Дюшес», «Кино», «Ленинград», «Наша марка», «Столичные», «Палехский баян», «Тройка», «Футбол», «Север» и «Аврора» и т.д. Однако наиболее популярными были, конечно же, «Беломорканал», «Казбек», «Друг» и «Герцеговина флор».

«Мы были высоки, русоволосы.
Вы в книгах прочитаете как миф
О людях, что ушли недолюбив,
Недокурив последней папиросы».
Николай Майоров

А ведь как хорошо все начиналось! Первые papilitos появились в Центральной Америке, в испанских колониях, в XVII веке. Собственно, курить табак, завернутый в кусочек бумаги, было и удобнее, и практичнее, чем трубку или сигары, цены на которые уже тогда «кусались». Да вот беда — бумага была далеко не так распространена и тоже недешева. И хотя в своих мемуарах Казанова писал об испанских крестьянах, куривших sigaritos с бразильским табаком, впервые папиросы и сигареты шагнули в мир со времени Крымской войны. Войны служили толчком не только к развитию орудий убийства. Консервы, папиросы... Всему этому мы обязаны войнам.
Говорят, что диаметр советских папирос был 7,62 мм якобы для того, чтобы в случае необходимости на тех же станках запустить выпуск патронов.

«…Друзья, купите папиросы!
Подходи, пехота и матросы!
Подходите, пожалейте,
Сироту меня согрейте!
Посмотрите, ноги мои босы.»
Автор неизвестен

Но главное — раздел между Востоком и Западом проходил в те, а также в последующие годы через потребление табака. Так, завернутый в тонкую, «папиросную» бумагу табак, так сказать, присоединенный к картонному мундштуку, во Франции имел название «русской сигареты», был скорее экзотикой и вскоре вышел из моды. А в России завернутый в тонкую бумагу табак, но без картонного мундштука, однако со специальным ватным тампоном в качестве фильтра, носил имя «французской папиросы».

«И тотчас вошла и она, тоже покачиваясь на каблучках туфель без задка, на босу ногу с розовыми пятками, — длинная, волнистая, в узком и пестром, как серая змея, капоте с висящими, разрезанными до плеча рукавами. Длинны были и несколько раскосые глаза ее. В длинной бледной руке дымилась папироса в длинном янтарном мундштуке».
Иван Бунин, «Пароход «Саратов»

Иными словами, их мир — сигареты, наш — папиросы. Они распечатывали разные там «житаны» да «мальборы», щелкали разными «ронсонами» да «зиппо» и пускали дым колечками, обсуждая котировки. Мы же крепким ногтем вскрывали пачку «Беломора», вытряхивали оттуда папироску, продували, придержав за кончик (иначе табак мог вылететь напрочь), пережимали мундштук (это целое искусство, существовало множество приемов, от простецких до эстетских, от приемов а-ля Волк из «Ну, погоди!» до скромного скуса у самого конца мундштука), чиркали особым образом спичкой, дабы укрыть ее от ветра (с моря Лаптевых, от проходящей тяжелой техники, от открытой форсунки, от шага проходящих курсантов — нужное подчеркнуть), прикуривали — и тот дым таким своеобычным, удивительным образом проникал в легкие, что тут же кровь начинала бежать быстрее, а мысли сразу выстраивались правильным образом. Или наоборот, неправильные мысли укреплялись в своей неправильности, становились убеждениями. Все благодаря папиросам. И какие там котировки! Как тут не вспомнить знаменитую присказку: «А табачок — врозь!»

Cуществует устойчивый миф, будто И.В. Сталин папиросы «Герцеговина Флор» не курил. Он отламывал гильзу-мундштук, раздавливал своими крепкими пальцами курительную часть, набивал этим табаком трубку, чиркал спичкой, окутывался клубами ароматного дыма. И только потом поворачивался к благоговейно молчавшим товарищам и, лукаво прищурившись, спрашивал: «А что нам скажет товарищ Жуков?»
И хотя имеются свидетельства, что генералиссимус втайне от других любил подымить гаванской сигарой (недаром на ближней даче, на столике возле его любимого дивана до сих пор стоит пепельница со «сталинскими» сигарами, да и хороший трубочный табак уважал, все-таки папиросы марки «Герцеговина Флор» занимают важное, если не первое место.

Недаром великий пролетарский поэт Маяковский писал про эту марку: «Любым папиросам даст фор «Герцеговина Флор». И получил не только гонорар от фабрики «Ява» (бывшая Государственная табачная фабрика № 2, бывшая «Габай»), но и мировое признание как мастер рекламного слогана на международной художественно-промышленной выставке в Париже в 1925 году, где сами папиросы получили серебряную медаль. Как-никак — первый сорт. Сколько стоили эти папиросы во времена Маяковского, нам неизвестно, а вот по ценам 1951 года — почти восемь рублей. Большие деньги.

И все же самой узнаваемой для людей старшего поколения стала пачка папирос «Казбек». Гурманы говорят, что у папирос «Казбек» был приятный кисловатый привкус. Если «Беломор» самим названием связан с историей нашего государства, то папиросы «Казбек» ассоциировались со свободной жизнью. Но картинка, как часто бывает, обманчива. И та, и другая пачки, как ни странно, связаны с одним человеком – «отцом всех народов» Сталиным. Автор дизайна пачки папирос «Казбек» – художник Роберт Грабе – в тридцатые годы создал рисунок, напоминавший Сталину о его родине. Инициатива создания папирос исходила от работников «Табактреста». Понятно, что эта «добровольная» инициатива принудительно корректировалась работниками НКВД. Ребята угодили, ибо сам Сталин одобрил папиросы и утвердил рисунок на пачке. После его одобрения папиросы вошли в число наиболее престижных.

На другой, противоположной, точке шкалы когда-то располагались папиросы «Бокс» и «Ракета». То был так называемый «седьмой класс», ныне давным-давно забытые сорта. В ценах 1951 года — 47 копеек за пачку. Их курили или солдаты, которые получали эти папиросы в качестве табачного довольствия, или почти деклассированные элементы, или те, кто испытывал серьезнейшие денежные затруднения, а курить хотелось. Так, в фильме «Собачье сердце» «Бокс» курил Шариков (в повести Булгакова нет упоминания предпочитаемой бывшим псом марки папирос…), а у Анатолия Рыбакова в «Кортике» — трудколонист Коровин. «Бокс» наряду с «Птичкой» и «Фиалкой» относился к самым ходовым табачным продуктам еще времен начала ХХ века, и эта марка просуществовала до середины 50-х. Позже на смену «Боксу» пришел «Прибой». Тот же класс, тот же табак, вернее, обрезки больших табачных листьев, то, что оставалось в качестве отхода в производстве сигар. Это про папиросы «Прибой» пели: «…выкуришь полпачки, встанешь на карачки, сразу ты становишься другой!»

«...На груди у раздатчика висел большой фанерный лоток с кусками черного хлеба, горками сахара, чая и соли, пачками папирос «Бокс», разорванными посередине, спичками и кусочками фосфора от спичечной коробки. Саше повезло. На день выдавали восемь папирос, а в пачке их двадцать пять. Тот, кто оказывался третьим, получал девять да еще остаток пачки — кусочек картона, который, что там ни говори, бумага».
Анатолий Рыбаков, «Дети Арбата»

А между «Герцеговиной Флор», с одной стороны, и «Боксом» и «Прибоем» — с другой, располагалось все многообразие нашего папиросного мира. Уникального, если учесть, что впервые сигареты в СССР начали выпускать только в 1947 году, на все той же фабрике «Ява». Конечно, на вывезенном из побежденной Германии оборудовании, на так называемых сегатерных машинах. Да, это было удивительное пространство, в котором существовали традиции, своеобразная преемственность, стиль, правила, свой этикет.

«..Пошли мы с Жоржиком на шухерное дело,
За бакалейной лавкой выставили стрём.
Аленка, пьяная, смеялась и балдела,
А папиросы наши гасли под дождем.
А папиросы, а папиросы,
А папиросы наши гасли под дождем.»
Автор неизвестен.

Правда, «Беломор», как и любая другая папироса, если не затягиваться в определенном ритме, постоянно гас. Все дело в папиросной бумаге, не пропитанной селитрой, в отличие от бумаги сигаретной. Недокуренные остовы складывались в пепельницу. Если курильщиков было несколько, по мундштукам можно было составить психологический, социальнодемографический портрет, менявшийся со временем. Это в далеком 1913 году в Российской империи выкуривалось почти 14 миллиардов папирос. Теперь, когда показатели 1913 года перекрыты, казалось бы, окончательно и бесповоротно во всем, показатели по папиросам внушают лишь тоску и печаль.

Дело, собственно, не в том, что курить вредно. С этим спорить бессмысленно. Дело в том, что сигарета победила папиросу. Запад победил Восток. Сигареты «Винстон» оказались сильнее папирос «Три богатыря». Несмотря на то, что производится этот «Винстон» в России, по вкусу отличается от подлинного «Винстона», как икра натуральная от синтетической, и тут соблазн глобализации оказался сильнее. При том, что дым папирос «Три богатыря» (производятся до сих пор, недешевы, вкусны, ароматны) не просто табачный, а дым отечества.
Теперь папиросы «Беломор» можно увидеть, наверное, только в музее конопли в Амстердаме, в экспозиции, посвящённой девайсам для курения.

Как бы то ни было, но вся папиросная палитра канула в Лету. Из папирос остались лишь «Беломор», «Казбек» (ограниченное производство, этикетка тоже утверждалась Сталиным И.В.), да те же пафосные «Три богатыря », производимые в Северной столице. Права на «Герцеговину Флор» принадлежат компании «БАТ-Ява», хотя еще совсем недавно «Герцеговина» выпускалась Моршанской табачной фабрикой. И купить их затруднительно, и качество оставляет желать... Вождь бы не одобрил. Нет давно и папирос «Спутник » с ароматнейшим, великолепным светлым табаком, нет «Элиты» в темно-синей с красным твердой пачке, длинных и толстых, солидных папирос.
Видимо, массовый потребитель и здесь сделал свой выбор. Окончательный. Бесповоротный. И папиросного времени не вернуть.