Забытый День Победы. Взятие русскими Парижа как государственный праздник

Что вы знаете об этом дне?

Если скажем, что 98 % жителей нашей страны об этом не знают, то, скорее всего, ответ будет верным. В самом деле (и, к большому сожалению, уже крепко забытый) в истории нашей Родины есть такой день – 19 (31) марта 1814 года (я считаю его таким же Великим Днем Победы, как и 9 мая 1945 года) – День Победы над Францией.

Если мы 9 Мая празднуем как Великий праздник (который и в самом деле является поистине народным) – День Победы над гитлеровской Германией, то в день Победы над наполеоновской Францией – у нас даже никто в ус не дует. На государственном уровне этот день никто не отмечает, и дата эта сегодня почему-то вообще не является каким-то памятным днем в календаре исторических событий нашей Родины.

Вот так вот забыли, то ли нарочно, то ли еще как, но факт есть факт – забыли и всё.

Как известно, для Европы XIX века покорение Парижа в 1814 году, которое привело к падению французского императора Наполеона, по значимости было грандиозным политическим и военным событием века. И вот прошли годы – и Победа 1814 года неожиданно стала исчезать и из исторических источников, пока не её не вычеркнули из нынешнего российского календаря окончательно.

Цель данной публикации – последовательно изучить исторические факты 1812–1814 гг. и вернуть историческую правду, в первую очередь в общественное сознание, как нашей страны, так и Европы, путем прежде всего признания и установления вновь ежегодного празднования официальной памятной даты Российской Федерации – Дня Победы 1814 года над Францией.

А также нам необходимо решить историческую загадку: кто же взял Париж в 1814 году?

Ведь до сих пор во всех нынешних учебниках, энциклопедиях и энциклопедических словарях ответ или как-то мило замалчивается или прикрывается лживым словом – «союзники».

День Победы над Францией – в календарь России

Поистине у нас в стране странная ситуация сложилось – конкретная Победа над французским врагом есть и есть его полный разгром в его же собственном логове. Для своего времени то была не менее ужасная и непростая война, а именно Отечественная (если точнее сказать – эта битва тоже являлась нашей Великой Отечественной войной с Европой, сражение за существование России того периода, ибо тогда тоже были мобилизованы все ресурсы Родины для победы над французским врагом). А вот самого Дня Победы над наполеоновской Францией в календаре Отечества ныне несправедливо нет как такового.

Очень странная ситуация, своего рода парадокс, не правда ли?!

Конечно, хотя бы немножко исторический образованный читатель скажет нам, что Отечественная война 1812 года началось 12 (24) июня и 14 (26) декабря 1812 года же и закончилось. А что же дальше? С изгнанием французов и их сателлитов за рубежи Родины война закончилась? Не продолжалась она, что ли? Конечно же, продолжалась! И еще как (это все равно, что сказать: «Великая Отечественная война закончилось в 1944 году, когда фашистов прогнали за границы нашей страны). Да, еще какие битвы проходили тогда по всей Европе!

И вообще, я не согласен с трактовкой историками этой войны только как Отечественной войны 1812 года. На самом деле это была Отечественная война 1812–1814 годов. Как и в 1945, пока мы не добили врага в его же логове – в Париже, наполеоновская Франция бешено сопротивлялась, огрызалась, наши деды проливали кровь в ожесточенных боях. Ведь Бонапарт горел желанием взять реванш и снова разгромить Россию. По его мнению (и этого мнения он придерживался до конца своих дней), русские чисто случайно разгромили его великую и великолепную армию, и то якобы благодаря только своей «ужасной» русской зиме.

Кстати, по реальным свидетельствам, знаменитые морозы наступили в Европейской части России в 1812 году лишь в конце (!) октября. Так что Бонапарт кривил душой: русский «генерал Мороз» не победил его Великую армию, а скорее добил ее остатки. Вот в таких условиях и проходили военные действия полтора года после изгнания из страны неприятеля, т. е. весь 1813 и в начале 1814.

Тут возникает вполне конкретный резонный и политический вопрос: зачем нам – в России и его жителям – потомкам славных дедов, спустя два века нужно восстановливать вот эту справедливость – истину нашего Дня Победы 19 марта (по новому стилю 31 марта) 1814 года?

И почему мы должны «вспомнить» и восстановить снова эту давно, вроде давно крепко забытую дату и сделать «красным» его в календаре наших исторических дат!?

Ответ на самом деле очень простой и находится на поверхности.

Тень Бонапарта

Во-первых, сегодня Макрон, президент Франции, горит желанием создания единой Европейской армии и, выступая на разных военных кафедрах под портретами тех так называемых «великих» маршалов Наполеона, которых побили наши прадеды, намекает, точнее, хочет призвать дух этих некогда вышвырнутых из нашей страны своих французских предков, чтобы, опираясь на них, как на идеологический фундамент, построить новую парадигму так называемой новой мощной армии Европы.

Во-вторых, господина Макрона тоже тень Бонапарта явно будоражит, и он спит и видит себя этаким новым Наполеоном всего Запада, ну и заодно с этим делом мечтает поднакопить политический жирок и у себя в стране, да и в Европе. И потом отправить войска Франции на Украину, чтобы Россия не смогла добиться своих целей в СВО. И тут даже к гадалке не ходи, понятное дело, против кого будет направлена эта новая орда Запада, во главе с новым Макнаполеоном.

Но давайте все-таки из дней сегодняшних вернемся на два века назад, чтобы яснее представить, что происходило тогда и, исходя из исторических фактов, точнее понять, что же происходило вчера и сейчас. И где корни нынешнего общественно-политического понимания в отношении Дня Победы 1814 года, и как отделить семена от плевел, т. е. как выйти от ложных политических наслоений на истинный путь правды истории, как избавиться от «исторической слепоты» в отношении тех событий.

Ведь сила России всегда была в правде и в памяти предков, которых мы не должны забывать. Ведь наш президент В. В. Путин, давая интервью американскому журналисту Такеру Каролсону, ясно это показал.

Итак, если взять дату 14 (26) декабря 1812 года, про которую почти в каждом учебнике истории написано, что в этот день остатки «великой» армии, спешно отступая, с большими потерями перешли важный для нас рубеж – реку Неман, т. е. враг фактически был отброшен за пределы нашей страны. За время русского похода Наполеоновская армия потеряла 550 тысяч человек. Уцелели лишь фланговые корпуса Макдональда и Шварценберга (кстати, австрийца, т. е. немца, который потом повернет свои штыки против Бонапарта и присоединится к Российской армии, об этом еще скажем чуть ниже).

Так вот, 2 января 1813 года Кутузов в приказе по армии поздравил войска с изгнанием врага из пределов России и призвал «довершить поражение неприятеля на собственных полях его». При этом он сам не был сторонником так называемого заграничного похода до полной победы над Францией (т. к. считал, что Англия опаснее для России, и Наполеон должен был дальше воевать против Лондона и поработить Великобританию, и что вряд ли французы потом, даже после победы над англичанами, вернутся снова с войной в Россию, т. к. тут они потерпели полное поражение.

Да, по логике человека северных широт так могло и быть. Но Наполеон был южанином – корсиканцем, в нем кипела жажда мести, а не логика исторической необходимости, которой должен обладать правитель более-менее крупной державы, которая может и должна влиять на историю). Потом, уже спустя несколько лет после 1812 года этот день окончательного изгнания врага начали отмечать 25 декабря, в день Рождества Христова совместно и как День изгнания Наполеона с Руси.

Вот что говорится в манифесте Александра I после победоносного окончания войны с наполеоновской Францией – после взятия Парижа:

«25 Декабря день Рождества Христова да будет отныне и днем благодарственного празднества под наименованием в кругу церковном: Рождество Спасителя нашего Иисуса Христа и воспоминания избавления Церкви и Державы Российские от нашествия галлов и с ними два десяти язык. Александр».

Вступая в Европу за победой и за полным утверждением своих кровных интересов, у Российской Армии того времени уже было крепко сложенное командование армией, закаленные боями солдаты и ополченцы, а также хорошо работающий крепкий тыл. Хотя и до начала войны Русская Армия была достаточно сильной, проведены была масштабные подготовительные к войне изменения и реформы.

В армии появились новые уставы и инструкции, отражавшие современные тенденции того времени в военном искусстве. А также вооружение Русской Армии обеспечивала достаточно развитая в то время военная промышленность. Так, российские заводы ежегодно изготовливали до 150–170 тыс. ружей, 800 орудий, свыше 765 тыс. пудов снарядов.

Качество русского оружия в целом не уступало, а в ряде случае и превосходило европейские аналоги. Например, ресурс русской пушки тех лет (по числу выстрелов) был в два раза выше французской. Тем не менее созданная Бонапартом коалиция превосходила Россию, как по численности населения (почти в два раза), так и по экономическому потенциалу. И когда силы Франции в лице так называемой наполеоновской армии пересекли Российскую границу без объявления войны 12 (24) июня 1812 года, их встретила достаточно подготовленная армия.

Конечно же, боевой опыт у французов был выше. Хотя все и ожидали войну, как и в 1941 году, но никто не думал и не гадал, что она начнется не сегодня и не завтра, а через час! И этот эффект неожиданности тоже сыграл на руку Наполеону. Кстати, эту вероломную агрессию французский император представил общественности Европы как борьбу за возрождение Польши, назвав свое вторжение «Второй польской войной».

Варшавский сейм заявил о восстановлении Польского королевства и объявил мобилизацию поляков в наполеоновскую армию (это касалось и тех, кто служил в Российских Вооруженных Силах). В итоге тогда впервые Запад сумел так масштабно объединиться и двинуть на восток свои лучшие силы.

Понятное дело, поражение сулило России территориальные потери, политико-экономическую зависимость от Франции и от Запада, однобокое развитие в качестве аграрно-сырьевого придатка Европы. Кроме того, учитывая опыт освоения и завоевания европейцами Америки, Африки и Индии, даже того же Китая, можно, без сомнения, предположить, что в случае успеха наполеоновского похода Старый Свет открывал новое необъятное направление колонизации – восточное, и полное уничтожение самосознания, религии и народов так таковых.

Европейская орда

Для русских и для других национальностей России это было первое со времен Батыя столь крупное опасное нашествие, которое грозило их уничтожением.

Ход Отечественной войны 1812–1814 гг. можно условно разбить на несколько этапов:

1. Белорусско-Литовская операция. Этот период охватывает июнь и июль, когда русским удалось избежать окружения в Литве и Белоруссии, отразить натиск на петербургском и украинском направлениях и соединиться в районе Смоленска.

2. Смоленская операция. Она включает в себя боевые действия в районе Смоленска.

3. Поход на Москву или кульминация французского нашествия.

4. Калужский поход. Он представляет собой попытку Наполеона пробиться из Москвы в калужском направлении.

5. Изгнание французских войск из России.

6. Преследование наполеоновской армии в Европе и полный разгром его сил там, а также создание антинаполеоновской коалиции во главе с Россией.

7. Взятие Парижа и капитуляция Франции. Арест Наполеона.

Сама кампания 1814 года началась от берегов Рейна, за который отступили французы. Разбитая под Лейпцигом в октябре 1813, наполеоновская армия уже не могла оказывать серьезного сопротивления. В начале 1814 года войска союзников вступили на территорию Франции с целью свержения Наполеона.

Русская гвардия во главе с императором Александром I вошла во Францию со стороны Швейцарии, в районе Базеля. Союзники наступали двумя отдельными армиями: русско-прусскую Силезскую армию возглавлял прусский фельдмаршал Г. Л. фон Блюхер, а русско-немецко-австрийская армия была отдана под начало австрийского князя и фельдмаршала Карла Филиппа цу Шварценберга.

Тут была своя игра, т. к. канцлер Австрии К. фон Меттерних особо не доверял русскому царю. Поэтому он и настоял, чтобы одну из армий возглавлял австриец. По тем же мотивам вторую армию по настоянию Прусского короля возглавил фельдмаршал фон Блюхер. Хотя они только вчера были в союзниках у Наполеона.

Тут надо сказать, что Шварценберг был назначен на этот высокий пост не только из-за требований фон Меттерниха, а еще из-за того, что на протяжении всего XVIII и в начале XIX века Австрия и Россия были союзниками, а Франция с началом в этой стране революции стала для Австрии и России общим врагом.

Тем не менее ряд тяжелых поражений поставил Австрию в зависимое положение от Наполеона, в результате чего австрийцы в 1812 году были вынуждены принять участие в нашествии на Россию. Для этого был выделен пехотный корпус фельдмаршала Шварценберга, в который входили 12 линейных пехотных полков (+2 гренадерских батальона) и 1 легкий пехотный полк (+2 егерских батальона). Кавалерию корпуса составляли 2 драгунских, 2 легкоконных и 3 гусарских полка.

Причем все части Австрийской империи делились на два вида: «немецкие» полки, комплектовавшиеся именно из австрийцев, и «венгерские» полки, комплектовавшиеся во входившей в империю Венгрии и других районах «лоскутного» государства. 1812 году после вторжения в Россию корпус Шварценберга действовал на южном направлении против корпусов Тормасова и Чичагова. Оттеснив русских к Брест-Литовску, Шварценберг занял Белосток и остановился, фактически прекратив боевые действия против России.

При отступлении французов из Москвы в декабре 1812 года Шварценберг после переговоров с русскими генералами без боя ушел из Белостока, а в январе 1812 так же без боя сдал русским Варшаву. Конечно, это тоже сыграло свою роль в глазах Александра I при назначении его главнокомандующим одной из армий. После поражения Наполеона в России летом 1813 года Австрия, естественно, обратно примкнула к антифранцузской коалиции.

Что касается Пруссии, когда начался Заграничный поход Русской армии, то Александр I призвал всю Германию к борьбе с Наполеоном. А вот Прусский король очень боялся французского императора и не спешил разрывать с ним. Однако прусская армия самостоятельно объявила о прекращении военных действий против Русских войск. Тем самым, сняв ответственность прусского короля, перед Бонопартом (хотя это вряд ли бы его спасло, если бы Наполеон обратно вернулся в Пруссию.

Ведь он угрожал страшными карами Прусскому королю, вплоть до высылки всей семьей на дальние острова. По иронии судьбы он сам же окажется на этих островах, и идею отправки Наполеона на остров подскажет именно Прусский король). Во всех германских землях развернулось общенациональное партизанское движение против оккупантов. В тылу наполеоновских войск действовали и русские партизанские отряды.

В феврале 1813 года Россия и Пруссия заключили союзный договор, а затем французы были выбиты из Берлина. Однако в апреле в городке Бунцлау умер Кутузов, после чего русско-прусские войска потерпели ряд поражений. В боевых действиях наступила пауза. Вскоре (летом 1813 года) была создана новая, пятая антифранцузская коалиция в составе России, Великобритании, Пруссии, Австрии и Швеции. В октябре 1813 года произошло грандиозное Лейпцигское сражение («битва народов»).

С обеих сторон в нем участвовали более полумиллиона человек, общие потери составили более 100 000. Наполеон потерпел поражение, однако сумел выйти из окружения и спастись от полного разгрома, уйдя за Рейн. Союзники преследовали его и вторглись в пределы Французской империи.

Это случилось ровно через год после изгнания французов из России, и в день Рождества Христова 1813 года Александр объявил своей армии начало похода в саму Францию. Но до этого были очень интересные события, которые могли повернуть мировую историю в другую сторону. Но не получилось у тогдашнего Запада эти замыслы воплотить в жизнь.

Главная квартира союзников обосновалась во Франкфурте-на-Майне. Безусловным лидером союзной коалиции был Александр I. Между тем канцлер Австрии К. фон Меттерних, ведя свою явную и тайную игру, не оставлял надежды сохранить ослабленного Наполеона на французском престоле, с целью ослабления русского влияния в Европе. Меттерних предложил план мира с Наполеоном якобы для избежания дальнейшего кровопролития и экономии средств на условиях его отказа от завоеваний (и без того потерянных) и прекращения войны. В этом случае Бонапарту оставалась Франция в границах 1801 года.

План Меттерниха, ясное дело, не встретил особых возражений со стороны Англии и Пруссии. Им это идея очень понравилась. Но Александр I с ними не согласился, справедливо полагая, что Наполеону доверять нельзя. Меттерних стал недвусмысленно намекать, что если предложения мира будут отклонены, то Австрия может выйти из коалиции. Россия и сама прекрасно справилось бы с Францией, но Русский царь хотел сохранить широкую коалицию против Наполеона.

Поэтому пришлось отправлять условия мира Бонапарту. Как отмечал советский историк Е. В. Тарле:

«Уже на самом краю пропасти, после страшных катастроф 1812 и 1813 годов, под непосредственной угрозой вторжения союзников во Францию, неожиданно явился шанс на спасение. Наполеон оставался повелителем первоклассной державы».

Но прибывший посланник союзников, нашел французского императора, шагающего взад и вперед по своему кабинету:

«Погодите, погодите, – говорил он, ни к кому не обращаясь, – вы скоро узнаете, что я и мои солдаты, мы не забыли наше ремесло! Нас победили между Эльбой и Рейном, победили изменой... Но между Рейном и Парижем изменников не будет...»

Поскольку Наполеон подозрительно медлил с ответом (т. к. Наполеон ошибочно думал, что Александр I не посмеет войти во Францию и тем более идти походом на Париж. Иначе его союзники отвернутся от России), Александр I заявил, что продолжает кампанию. И он, конечно же, был прав. 1 января 1814 года он во главе армии перешел Рейн и вступил в пределы Франции. Чем поставил в шоковое положение Наполеона. В своем манифесте наш император конкретизировал, что война ведется не против французов, а против бесчинства и насилия Наполеона.

Кампания союзников в самом деле застигла Наполеона врасплох, и он этого, разумеется, не ожидал. Силы союзников насчитывали 453 тыс. человек (из них 153 тыс. русских). Наполеон мог противопоставить им вдоль левого берега Рейна лишь 163 тыс. чел. Но фактически у него под рукой было всего около 40 тысяч.

Кроме того, французская армия только что пережила сильную эпидемию тифа, унесшего многие жизни. Основные боевые действия кампании развернулись в бассейне рек Марны и Сены, где Наполеон, умело маневрируя, сумел одержать несколько побед, подтвердив свою репутацию выдающегося тактика. 13 (25) января 1814 года Наполеон выехал в армию из Парижа в Шалон, передав управление государственными делами своей супруге императрице Марии-Луизе и своему брату Иосифу.

17 января Наполеон атаковал шедшую в авангарде союзных сил армию Блюхера и нанес ей чувствительный удар при Бриенне. В течение пяти дней (с 29 января по 2 февраля) Бонапарт одержал ряд последовательных ярких побед (при Шампобере, Монмирае, Шато-Тьери и Вошане) над русско-прусскими корпусами, разбросанными поодиночке в долине Марны, т. к. фон Блюхер не обладал особыми талантами полководца и ошибочно полагал, что главное отдельными корпусами брать города и их удерживать.

Поэтому он и разбросал свою армию по всей долине Марны корпусами, которые, естественно, стали легкой добычей для армии французского императора. Воспользовавшись успехами Наполеона и проводя политику своего канцлера, австрийский полководец Шварценберг немедленно предложил заключить с ним перемирие.

Лишь настойчивость Александра I с угрозой устранения от командования армией заставила австрийского командующего предпринять движение вперед. Это спасло армию Блюхера от неминуемого разгрома, так как большинство его корпусов по отдельности были уже разгромлены французами.

В этих сложных условиях и, осознавая, что австрийцы смогут заключить с Наполеоном сепаратный мир и выйти из коалиции, Александр I буквально заставил союзников подписать Шомонский трактат, в котором они обязались не заключать с Францией ни мира, ни перемирия без общего согласия.

В 20-х числах марта 1814 года Наполеон решил пройти к северо-восточным крепостям на границе Франции, где рассчитывал деблокировать французские гарнизоны и, значительно усилив свою армию, принудить союзников к отступлению. Наполеон предполагал, что союзники пойдут за ним и надеялся оттянуть их тем самым от Парижа.

Битва за Париж

В конце февраля казаки, находившиеся в подчинении у фельдмаршала Блюхера, перехватили наполеоновского курьера, везшего письмо Наполеона жене. Из него следовало, что император французов решил двинуться на восток и оттянуть силы союзников от Парижа. Как только Александр I узнал об этом, он немедленно приказал всем находившимся при нем войскам двигаться ускоренными маршами на Париж.

Русский историк Николай Шильдер отмечал:

«Смелое решение идти на Париж, бросив свои сообщения, принадлежит всецело Императору Александру».

При этом во время ускоренного продвижении на Париж произошло несколько сражений. В одном из них, согласно военному историку А. И. Михайловскому-Данилевскому, Александр I лично участвовал в атаке:

«Государь Сам понесся с конницей на французские каре, осыпаемый пулями. Бог хранил Великого Монарха!»

А другой военный историк А. А. Керсновский отмечал: «Император Всероссийский, как простой эскадронный командир, врубился в неприятельский строй». В ходе марша Император Александр объезжал войска и подбадривал их: «Ребята! До Парижа уже недалеко!» Время от времени он заезжал на ближайшие возвышенности и наблюдал за движением войсковых колонн, спешивших к Парижу.

Как только Наполеон узнал о продвижении союзных войск к Парижу, он немедленно приказал своим войскам как можно быстрее двинуться на помощь столице. Наполеон высоко оценил маневр союзников:

«Это превосходный шахматный ход. Вот никогда бы не поверил, что какой-нибудь генерал у союзников способен это сделать».

Тем временем по Парижу поползли страшные слухи о приближении союзников, собирающихся сжечь город, как была сожжена Москва. Вечером 29 марта передовые части союзников увидели вдали высоты Монмартра и парижские башни.

Измотанные долгим маршем войска расположились на ночлег. Город на тот момент насчитывал до 500 тыс. жителей и был неплохо укреплен. Обороной французской столицы руководили маршалы Э. А. К. Мортье, Б. А. Ж. де Монсей и О. Ф. Л. В. де Мармон. Верховным главнокомандующим обороны города был старший брат Наполеона, Жозеф Бонапарт.

Войска союзников состояли из трех основных колонн: правую (русско-прусскую) армию возглавлял фельдмаршал Блюхер, центральную – российский генерал М. Б. Барклай-де-Толли, левой колонной руководил кронпринц Вюртембергский. Александр I вместе с генерал-майором князем Н. Г. Волконским и графом К. В. Нессельроде разрабатывали план действий на следующий день. Александр отдал распоряжение взять штурмом высоты Монмартра и ряд других, чтобы не дать возможности французам на них закрепиться.

Вместе с тем он приказал, желая избежать кровопролития, использовать любую возможность для переговоров с парижанами о сдаче Парижа. Утром 18 (30) марта в 6 часов утра начался штурм Монмартских высот. Русские войска одни начали наступление на французов утром 18 марта 1814 года, т. к. союзники были далеко от поля сражения, а также заблудился курьер, посланный к Блюхеру.

Таким образом, соотношение сил в начале сражения под Парижем было такое: 60 000 русских против 40 000 французов.

«Повсеместное нападение должно было начаться в пять часов утра, но только Раевский и Граф Барклай-де-Толли тронулись в назначенное время: наследный Принц Виртембергский и Граф Гиулай были еще далеко от поля сражения, а офицер, отправленный к Блюхеру с повелением Государя выступить в пять часов, заблудился». В 11 часов к укрепленному селению Лавилет приблизились прусские войска с корпусом М. С. Воронцова, а русский корпус генерала А. Ф. Ланжерона уже начал наступление на Монмартр.

Бои были тяжелыми. Французы прилагали все силы, чтобы отстоять подступы к своей столице. Участник штурма Монмартра полковник М. М. Петров вспоминал:

«Когда шли на укрепления Парижа, или, лучше сказать, лезли на бодливое темя Франции, то каждый солдат пылал румянцем геройства, понимая важность совершавшегося окончательного подвига и отмщения, и каждый из нас не хотел умереть прежде покорения Парижа».

На захваченных высотах Русские войска установили орудия, угрожавшие Парижу. Маршал О. Ф. де Мармон послал к Русскому царю парламентёра. Приблизившись к Александру I и сняв свой головной убор, французский офицер произнес:

«Маршал Мармон просит Ваше Величество прекратить военные действия и условиться о перемирии».

После нескольких минут раздумий Александр I ответил французу:

«Соглашаюсь на просьбу вашего маршала. Прикажу сейчас остановить сражение, но с условием немедленной сдачи Парижа. Иначе к вечеру не узнаете того места, где была ваша столица!»

Но Наполеон не был бы Наполеоном, если не хотел бы подложить свинью союзникам, точнее русским. Он хотел русских представить этаками варварами, которые взорвали «цивилизованный» Париж. Полковник Михаил Орлов, который был флигель-адъютантом императора, узнал от адъютанта Наполеона Жирардена о секретном приказе Бонапарта в роковую минуту взорвать пороховые склады и уничтожить Париж.

Будучи оставленным на ночь заложником в стане маршала Мармона, Орлов немедленно сообщил об этом Мармону и Мортье и тем самым спас Париж для Франции и мира. Но Мармон сначала отказывался подписать капитуляцию на условиях Александра I. И только когда русские пушки заговорили с высот Монмартра – у них не осталось доводов. Кстати, текст этого документа – условия сдачи, т. е. по сути капитуляции Парижа, составил именно флигель-адъютант Михаил Орлов и «заключил договор о сдаче сей столицы Французской империи союзным войскам».

Капитуляция Парижа 19 (31) марта 1814 года

Орлов явился к государю с этим радостным известием – и тут же получил генеральский чин. «Это великое событие теперь соединено с вашим именем», – сказал ему Александр I. Капитуляция Парижа была подписана в 2 часа утра 31 марта (по новому стилю) в селении Лавилет. К 7 часам утра, по условию соглашения, французская регулярная армия должна была покинуть поверженную столицу.

Император Александр I во главе своей Гвардии и союзных монархов торжественно вступил во французскую столицу, которая встретила его с восторгом. Французы были немало удивлены гуманным обращением пришедших с востока россиян. В результате разрушительных боёв в историческом центре Парижа не было. В предместьях бои шли нешуточные, но «священные камни» древней столицы не пострадали. Заняв город, русские вели себя в чужой столице на удивление благодушно.

А ведь французы и поляки устроили в Белокаменной настоящий погром – даже в древних соборах мародёрствовали без зазрения совести. Сколько монастырей осквернили, сколько храмов! А «дикие» казаки, которых так боялись парижане, показали всей Европе, как нужно вести себя в гостях, даже если ты – победитель. Русские не унизились до сведения счётов. Побеждали по-рыцарски.

После капитуляции ни о каком отмщении уже не думали: просто дышали хмельным воздухом Победы!

Император Александр оценил по достоинству последнюю наступательную операцию великой войны. Достаточно вспомнить, что Барклай-де-Толли получил фельдмаршальский жезл, а шесть генералов (рекордный случай!) удостоились ордена Св. Георгия второй степени.

Русская Армия взяла Париж

Парижская операция не прошла бескровно. Наполеоновцы и накануне провала оказывали ожесточённое сопротивление. Потерь в союзнических армиях было несколько больше, чем у французов. Больше девяти тысяч человек! Из них 7 100 – россиян. На всех прорывных участках операции в бой шли именно российские соединения. Участие союзников было в известном смысле символическим, номинальным.

Двести лет назад никто не сомневался, что главную роль в победе над революционными армиями сыграла Россия. Император Александр Первый считался Агамемноном среди монархов Европы – и выглядел в те дни подлинным триумфатором. Его восторженно встречали толпы людей, которые ещё недавно аплодировали Бонапарту…

И тут дело не только в обыкновенном конформизме. Русский монарх оказался умелым дипломатом. Накануне вступления в Париж, когда сопротивление верных Наполеону частей было уже сломлено, он нашёл верные слова для обращения к французам:

«У меня во Франции только один враг, и враг этот – человек, обманувший меня самым недостойным образом, злоупотребивший моим доверием, изменивший всем данным им мне клятвам, принесший в мою страну самую несправедливую, самую гнусную войну.

Никакое примирение между ним и мной отныне невозможно, но я повторяю, что во Франции у меня один только этот враг. Все французы, кроме него, у меня на хорошем счету.

Я уважаю Францию и французов и желаю, чтобы они позволили мне помочь им. Скажите же, господа, парижанам, что я вхожу в их город не как враг, и только от них зависит, чтобы я стал им другом; но скажите также, что у меня во Франции есть один единственный враг и что по отношению к нему я непримирим».

Один француз, протиснувшийся через толпу к Александру I, заявил: «Мы уже давно ждали прибытия Вашего Величества!» На это Император ответил: «Я пришел бы к вам ранее, но меня задержала храбрость ваших войск».

Слова Александра передавались из уст в уста и быстро разнеслись среди парижан, вызвав бурю восторга. Сотни людей теснились вокруг Александра I, целовали все, до чего могли дотянуться: его коня, одежду, сапоги. Женщины хватались за его шпоры, а некоторые цеплялись за хвост его лошади.

Часть французов бросилась к статуе Наполеона на Вандомской площади, чтобы разрушить ее, но Александр намекнул на то, что это нежелательно.

Совсем по-иному вели себя союзные войска. Мародерства, изнасилования со стороны европейских солдат были обыденным делом. Их особо и не судили и сквозь пальцы смотрело на эти «геройства» своих подчиненных их командование. Яркий тому пример приводит будущий декабрист К. Н. Рылеев, сообщая о своем разговоре с французским офицером в Париже: «...– Мы покойны, сколько можем, но союзники ваши скоро нас выведут из терпения... – Я русский (говорит Рылеев), и вы напрасно говорите мне. – Затем-то я и говорю, что вы русский. Я говорю другу, ваши-то офицеры, ваши солдаты так обходятся с нами... Но союзники – кровопийцы!»

Между тем сам Наполеон двинулся через Труа к Фонтенбло. Как пишет историк Петр Мультатули, 18 марта в Труа Бонапарт дал диспозицию, чтобы войска подошли к Парижу, а сам на почтовых доехал в полночь до станции Кур-де-Франс, в 20 верстах от столицы, думая оказать ей содействие личным присутствием. Здесь встретил войска, отступившие из Парижа, и узнал, что столица пала.

Наполеон сел на дороге и погрузился в глубокую думу, окруженный сподвижниками, безмолвно ожидавшими его приказаний. Он послал Коленкура в Париж для переговоров, полагая выиграть время, а сам вернулся в Фонтенбло. Число войск его вместе с отступившими из Парижа достигало 36 тысяч, а союзники собрали к югу от столицы 180 тысяч.

Маршалы вовсе не желали идти на Париж, о чем и заявили императору, намекнув на необходимость отречения. 25 марта император подписал отречение за себя и своих наследников, после чего Наполеона оставили почти все его сподвижники. В ночь на 31 марта он открыл свою дорожную шкатулку, вынул оттуда яд, приготовленный еще в 1812 году, и принял. Яд не подействовал.

За взятие Парижа, как было сказано, Русская армия заплатила немалую цену: 7 100 человек. На всех прорывных участках операции в бой шли именно Русские войска. Казачий атаман М. И. Платов в сентиментальном послании написал в те дни Императрице Елизавете Алексеевне:

«Торжества сего я не в состоянии описать; но верноподданнейше доношу только, что в прошедших веках не бывало такого и едва ли будет в будущих. С обеих сторон было неизобразимое радостное восхищение, сопровождавшиеся восклицанием многочисленнейшего народа жителей Парижа: Да здравствует Александр I, устроивший благоденствие и мир целой Европы».

Как писал А. С. Пушкин:

Но Бог помог – стал ропот ниже,
И скоро силою вещей
Мы очутилися в Париже,
А русский царь главой царей.

Наполеон был вынужден отказаться от власти, и был сослан на о. Эльба в Средиземном море, который он получил в свою полную собственность. Во Франции была восстановлена династия Бурбонов в лице Людовика XVIII.

Но всего через год Наполеон неожиданно вернулся и без единого выстрела триумфально вступил в Париж, где вновь провозгласил себя императором французов. Однако на этот раз его правление продолжалось всего 100 дней. В июне 1815 года в битве при Ватерлоо в Бельгии он был разбит совместной англо-прусско-голландской армией и после этого сослан на отдаленный остров Святой Елены (Южная Атлантика).

Медаль «За взятие Парижа 19 (31) марта 1814 года»

Наступало лето. Русские войска походным маршем возвращались в Россию. А 30 августа того же 1814 года манифестом императора Александра I была учреждена наградная серебряная медаль, на лицевой стороне которой помещено погрудное, вправо обращенное, изображение Александра I в лавровом венке и в сиянии расположенного над ним лучезарного «всевидящего ока». На оборотной стороне, по всему обводу медали, в лавровом венке прямая пятистрочная надпись: «ЗА – ВЗЯТИЕ – ПАРИЖА – 19 МАРТА – 1814».

Медаль предназначалась для награждения всех участников взятия французской столицы – от солдата до генерала. И эти медали не были вручены победителям.

И вот тут и начинается самая интересная сторона истории, можно даже сказать – корни забвения этого Дня Победы весны 1814 года!

С восстановлением династии Бурбонов Русский император счел негуманным выпуск в свет этой медали, которая бы напоминала Франции о былом крушении ее столицы.

Вот такая вот казуистика, однако.

И только спустя 12 лет она была роздана участникам кампании 1814 года по велению нового императора Николая I, который «...накануне годовщины вступления русских в Париж, 18 марта 1826 года, повелел освятить эту медаль на гробнице своего брата (Александра I)».

Сама выдача медалей ее участникам началась 19 марта 1826 года и затянулась до 1 мая 1832 года. Всего было выдано более 160 тысяч медалей. Естественно, что на портретах героев Отечественной войны 1812 года, которые были написаны до 1826 года, эта медаль отсутствует среди других наград.

Вот так «потихоньку» и забыли этот День Победы в угоду политической конъюнктуре.

Когда отмечалось в 1912 году 100-летее Отечественной войны 1812 года, Франция была нашим союзником. И вроде тоже было неудобно об этом громко заявлять.

Потом при советской власти о победах поздних царских времен по идеологическим соображениям тоже особо и не рассказывали. А когда с началом Великой Отечественной войны нужно было призвать образы героев Отечественной войны 1812–1814 годов, то Франция также оказалось в наших союзниках по антигитлеровской коалиции.

И тоже как бы особо не «торпедировали» эту очень важную для исторической правды тему.

Когда же 31 марта 2014 году исполнилось 200 лет со дня этого эпохального события взятия русскими Парижа, столицы наполеоновской Франции (войсками европейской коалиции и в первую очередь русскими войсками), тоже особо на государственном уровне про это опять не стали говорить.

Возможно, чтобы опять особо не испортить отношения с Западом и не раздражать европейцев в свете присоединения Крыма.