"Ставим или на Украину, или на Россию. Третьего не дано". Рассекреченный доклад польского МИД

Поэтому ведение какой угодно активной политики с Россией не имеет смысла, так как грозит Польше мошенничеством и жульничеством со стороны РФ, шантажом и угрозами с ее стороны, и в результате – поражением польской политики.

В марте 2008 года МИДом Польши был создан документ, который подробно рассматривает отношения Польшы с Москвой и Киевом. Когда был написан этот доклад, польский МИД около четырех месяцев возглавлял Радослав Сикорский – один из инициаторов вступления Польши в НАТО и будущий соавтор программы ЕС "Восточное партнерство". Он получил должность в правительстве лидера либеральной "Гражданской платформы" после того, как в октябре 2007 года консервативная партия "Право и справедливость" (сейчас она снова у власти) проиграла парламентские выборы.

Действующий глава МИД Польши Витольд Ващиковский считает, что этот документ был началом отказа польского правительства от проукраинской политики в пользу пророссийской, хотя в самом докладе говорится, что никакого "перелома" в отношениях Москвы и Варшавы ждать не стоит.

При этом о критике позиции руководства "Права и справедливости" по внешней политике министр Ващиковский не упоминает и больше акцентирует внимание на просчетах авторов доклада в отношении России.

Сейчас этот доклад рассекречен и обнародован. С Москвой нужно вести диалог, потому что это делает Польшу ценной для Запада, а Украину пора прекращать только хвалить и нужно начинать "приязненно критиковать". Так в 2008 году МИД Польши оценивал свои внешнеполитические приоритеты.

Доклад (не весь):

За прошедший период, в частности во время правления PiS (партия "Право и справедливость"), из-за поверхностного анализа и оценок, а также нередко демагогических суждений, распространяемых медиа, установился определенный канон восприятия и представления России и Украины, а также целей польской политики в отношении этих государств. Этот канон можно назвать "патриотической правильностью", и его нарушение грозит политическими и медийными атаками, обвинением в пренебрежении "народными интересами" и так далее. Основные определения этого канона сводятся к следующим аксиомам:

Россия является извечным врагом Польши и по сей день руководствуется целями имперского возрождения, является непредсказуемой в своем поведении. Некоторые сторонники этих взглядов (например, руководители PiS) заходят так далеко, что утверждают, что в своей нынешней политике Россия снова стремится к включению Польши в сферу своего влияния. Поэтому ведение какой угодно активной политики с Россией не имеет смысла, так как грозит Польше мошенничеством и жульничеством со стороны РФ, шантажом и угрозами с ее стороны, и в результате – поражением польской политики.

Создавая отдельный цивилизационный полюс и стремясь к восстановлению сферы влияния на всем постсоветском пространстве, Россия неизменно будет входить в конфликт с Польшей, жизненным интересом которой является содействие независимости стран этого региона (особенно его восточноевропейской части) через привлечение их к институтам западного мира. Поэтому Польша должна поддерживать эти страны, пока они демонстрируют – фактически или хотя бы формально – готовность сопротивления Москве, укреплять в них эту готовность, консолидировать эти страны вокруг себя, быть их адвокатом на Западе.

Наша политика в отношении России с одной стороны, и остальных постсоветских государств с другой – это игра с нулевой суммой. Или поддерживаем независимость этих государств на пути их активного сближения с Польшей и – при нашем посредничестве – с Западом, или, контактируя с Россией, фактически подпитываем имперскую и агрессивную политику Кремля. Резюмируя вышесказанное, можно сказать: ставим или на Украину, или на Россию. Третьего не дано.

Все вышеперечисленные утверждения выглядят логично, исторически и политически обоснованными. Но это полуправда, прежде всего из-за сужения современного политического контекста: не принимается во внимание наше членство в ЕС и НАТО. Эти утверждения не принимают во внимание тот факт, что современная Польша не стоит "один на один" против России, а входит в состав указанных интеграционных объединений, которые имеют собственные интересы и взгляды на Россию, учитывающие только в определенной мере положение и интересы Польши.

В случае с современной Российской Федерацией можно обоснованно полагать, что она стремится к восстановлению статуса сверхдержавы, которая участвует в принятии решений по глобальным проблемам. Восстановление этого статуса связано с восстановлением российского влияния в постсоветских странах (в частности, в зоне СНГ).

Но значит ли это, что Россия встала на путь своих предыдущих имперских воплощений: Российской империи и Советского Союза?

Ответ на этот вопрос должен быть негативным по следующим причинам:современная Россия не руководствуется мессианской идеологией (как, например, православие в широком понимании, панславизм или коммунистическая доктрина), которые бы обосновывали ее панъевропейские или глобальные претензии;

- российское общество не перешло в состояние "мессианской мобилизации", мотивирующей к великим историческим свершениям. Общество характеризует скорее апатия и решение ежедневных бытовых проблем и внутренних противоречий (между широкими слоями обедневшего общества и внезапно разбогатевшей элитой);

- политическая система в России хотя и обретает авторитарные черты, далека от предыдущих российских/советских авторитарных режимов в бюрократическом, полицейском и военном отношении. Олицетворяющие ее элиты сегодня в меньшей степени руководствуются далеко идущими целями, скорее – необходимостью выживать в условиях противоречий и конфликтов элит и общества;

- материальные ресурсы России хотя и существенные, не используются так, чтобы они способствовали модернизации страны и быстрому ее развитию. В конце концов их использование требует импорта капитала и технологий из-за границы. Поэтому экономическая мощь России – ограничена;

- слабость России в сравнении с окружающими ее странами, например активно развивающимся Китаем, а также угрозы, исходящие от исламского Юга, склоняют Россию, несмотря на все традиционное сопротивление, к Западу как наиболее надежному партнеру;

- в конечном счете и Западу, и в особенности Западной Европе, Россия представляется важным союзником в контексте серьезных проблем, которые исходят с Юга, в частности исламского радикализма и терроризма, а также богатой сырьем страной, которая могла бы экономически поддержать западный мир.

Принимая во внимание выше сказанное, следует помнить, что возможности политической и хозяйственной – и тем более военной – экспансии России достаточно ограничены.Такие попытки сталкиваются с серьезным сопротивлением в странах СНГ, в частности в Украине и Грузии, в то время как возможности влияния Москвы на страны Центральной и Восточной Европы, которые входят в ЕС и НАТО, – ничтожно малы или отсутствуют вовсе.

Принимая во внимание непрекращающуюся заинтересованность Запада Россией, которая не идет ни в какое сравнение с заинтересованностью любыми другими постсоветскими странами, в том числе Украиной, польское понимание российских дел в эпоху информационной меритократии имеет едва ли не ключевое значение для нашего позиционирования в западном мире. Чем больше мы знаем о России, тем точнее сможем ее оценить, тем сильнее сможем повлиять на общую политику ЕС и в целом Запада в отношении России и всего постсоветского пространства, в том числе Украины.

Поэтому нет никакого противоречия в политике в отношении России и Украины. Упущения и эскапизм в польской политике в отношении РФ необходимо признать не проявлением "твердой дипломатии", а проявлением польского комплекса неполноценности, дилетантства и страха. Как показывает история, Польша с ее потенциалом, особенно культурным и интеллектуальным, может проводить амбициозную политику в отношении России, тем более сейчас, когда мы интегрированы в ЕС и НАТО.

Отношения с Украиной, приобретающие черты стратегических, имеют важное значение для польской внешней политики после 1991 года. Привлечение Украины к институтам западного мира, которое завершится ее будущим членством в ЕС и НАТО, ведет к демонтажу постсоветского пространства и окончательной деимпериализации России.

При этом следует помнить, что при всех шагах по модернизации и демократизации Украины (доказательством чего были последние выборы) эта страна реформируется по пути, отличному от польской и среднеевропейской модели трансформации.

В Украине остаются сильными "постсоветизмы", которые проявляются в особой политической культуре, в существовании олигархических групп и разгуле коррупции. Политический процесс и процесс принятия решений в Украине настолько непрозрачен, что трудно оценить, насколько политика украинских властей служит построению современного государства, а насколько – решению клановых интересов. Непрозрачны также и украинско-российские отношения.

Выводы в отношении России:

Необходимо распространять мнение, что в политике в отношении России не стоит ждать никакого "перелома", мифологизированного в политическом и медийном дискурсе. Польско-российские отношения, вопреки домыслам, не отягощены никакими большими спорными вопросами в двустороннем измерении.

Проблема энергетической безопасности при этом носит многосторонний характер.

В свою очередь вопрос о польском и российском влиянии на постсоветские государства, что является фактором двухсторонних споров, по сути также не должен становиться таким фактором при одном условии: при актуализации большого проекта по сближению указанных государств с западных миром, Польша не будет действовать в одиночку как "сверхдержава", потому что тогда очевидно столкнется с мощной ответной реакцией России (под демагогическими лозунгами из разряда защиты "братьев-славян от польского ревизионизма").

Если же в этих проектах мы будем действовать в рамках более широкого сообщества (ЕС, НАТО, вместе с отдельными странами Евросоюза или "Веймарского треугольника"), можно предполагать, что Россия в значительно меньшей степени будет готова рискнуть столкнуться с объединенной Европой.

Ключевой позитивной целью в отношениях с Россией должен стать двусторонний диалог с РФ, который ценен сам по себе. Этот диалог представит Польшу в глазах наших западных партнеров и союзников как компетентного, опирающегося в своих знаниях о России на реальные контакты, знатока этого государства. Знания и компетенция в этом вопросе особенно ценятся на Западе, который понимает стратегическое значение РФ, но подвержен сомнениям в ее отношении из-за не всегда понятных изменений направления политики Москвы.
Польская специализация на российских вопросах – и очевидно на восточноевропейских – еще больше укрепит нас в западном сообществе, и упростит наши отношения с Россией, Украиной и другими постсоветскими странами.

Выводы в отношении Украины:

Можно подумать, что в отношениях с Украиной Польша слишком сильно поддалась тактике местных элит, жаждущих похвал и обещаний в контексте западных устремлений, которые эти обещания (необязательно выполнимые или даже возможные для выполнения) трактуют как элемент престижа и аргумент во внутриукраинских баталиях за власть и приватизационное влияние. Собственно, вербальная сторона (обещания и похвалы) стала главным показателем нашей вовлеченности в украинские дела, тогда как какой-либо критический подход к этому вопросу влечет за собой реакцию о "патриотической правильности".

Таким образом, необходимо вести работу по развенчанию "патриотично правильного" взаимодействия с Украиной, заменяя его прагматичным и – когда необходимо – приязненно критичным подходом, который бы реально отображал возможности и шансы государства в части усиления интеграции с институтами западного мира.

Следует считаться с возможностью, что в длительной перспективе Украина может оставаться вне этих институтов, в частности не получить членство в ЕС. Таким образом, было бы целесообразно сосредоточиться на выполнении содержания квазиинституциональных взаимоотношений Украины с Западом (с использованием механизмов усиленной политики соседства, "Восточного партнерства") в перспективе как минимум пяти лет. источник