Макет Авроры (6 фото)

Я попытаюсь просуммировать то, что я знаю по теме. Выводы – а когда нибудь выводы были однозначными?

В 1900 году на верфях Санкт Петербурга были спущены на воду (либо введены в строй) три крейсера, три систершипа. Их так и назвали в честь древнегреческих богинь: Паллада, Диана и Аврора. Ничего особенного, середнячки. бронепалубники, шестидюймовые орудия, максимальный ход 20 узлов. Например у Варяга было 23. Но для количества и в составе эскадры – почему бы и нет.

В 1905 году все три крейсера попали в Цусимскую мясорубку. Паллада героически затонула а Диана с Авророй нахватав попаданий сумели таки удрать. За ними особо не гнались – в тот день добычей стали русские линкоры.

Первая мировая. Диана и Аврора уже настолько морально устарели, что в 1916 году (прямо в разгар войны) их обеих загоняют на завод изготовитель, для модернизации. Ну, хотя бы зенитки установить, для защиты от немецких аэропланов. Планам на модернизацию помешала Февральская революция, а затем и Октябрьская. В Октябре семнадцатого Аврору вытянули с территории завода, чтоб дать один залп из носового орудия по Зимнему. Потом загнали обратно на завод. Вот такой флагман Революции, ничего особенного. Можно было любую пушку подтащить.

В 1918 году в России началось примерно то-же, что и в 1992 (и то же, что на Украине сейчас). Впрочем, не то же самое. Покупателей на крейсер по цене металлолома не нашлось, в противном случае история Авроры тогда бы и закончилась. Охотников за цветметом в революционном Петрограде тоже не водилось. Вандалы….ну завод, в принципе охранялся. Может не ради стоявших на его территории кораблей а ради суточного пайка охранявших его красноармейцев. Короче, до конца Гражданской войны крейсера дожили неразграбленными.

В 1923-ем году молодая Советская республика, доказавшая свое право на существование, начинает оглядываться и производить ревизию обломков. Глядь – а на территории Петроградского Судоремонтного стоят у стенки два бронепалубника. Предположим, из заводских рабочих вернулся с войны каждый пятый. Нашлась парочка недорасстрелянных инженеров. И вот вердикт: из двух крейсеров можно собрать один боеспособный, если второй пустить на запчасти. Реанимировать решили Аврору, а Диану разукомплектовали. 1925-ый год – Крейсер Аврора, первый и единственный советский крейсер, отправляется в дальний поход с целью демонстрации флага. Да, говоря, что Дианна и Аврора остались неразграбленными я все-же покривил душой. Артиллерию с них сняли в 1918-ом и отправили на фронт, где она и сгинула. Но в 1923-ем демобилизованных пушек у Советского Союза хватает, и обновленный крейсер комплектуют гаубицами, приблизительно подходящими по размеру. Эти орудия безусловно могут выстрелить и даже послать боевой снаряд на дистанцию в пятнадцать километров. Вот с меткостью дела обстоят похуже. Особенно, когда цель – активно маневрирующий корабли противника, а гаубица сама находится на качающейся палубе, идущего полным ходом крейсера. Но участие Авроры в реальном морском бою не предполагалось – только демонстрация. А сухопутные щиты на Авроровских орудиях с тех самых пор.

Шли годы. Крепла мощь Советского Союза. Сходили со стапелей и вступали в строй новейшие корабли. Цусимский ветеран перестал быть единственным, перестал быть самым лучшим а в скором времени потерял и статус боевого. А учебные корабли и снабжаются как учебные. В том числе и запчастями. Авроровские узлы и механизмы выходили из строя один за другим, из за банального физического износа, а заменить их было нечем (снято с производства). К 1935-му учебный корабль объявили несамоходной учебной базой. То есть зиму корабль стоял у стенки а на лето его буксировали в залив, чтоб курсанты могли пройти практику как-бы в автономном плавании. А в 1940-вом Аврору и вовсе исключили из состава флота и поставили в очередь на разделку. Не такая уж плохая судьба для корабля.

Но грянула великая отечественная. Стало не до металлолома. Фронт приблизился вплотную к Ораниенбауму, где на тот момент стоял крейсер. Пушки, времен первой мировой были сняты и усилили собой оборону Ленинграда. Первый-же фашистский авианалет превратил Аврору в подобие друшлака. Корабль сел на грунт. Дальше был город фронт, была блокада. Корабль представлял из себя полузатопленную коробку. Котлы не работали, ни тепла ни электричества на корабле не было. На верхней палубе стояло несколько зениток, а под палубой зенитчики оборудовали себе караулку. Утеплили помещение, как могли. Поставили буржуйку. Понемногу пускали на дрова все деревянное, что могли найти на корабле. Потом это назовут героическим участием в Великой Отечественной.
Начало пятидесятых. Отношение к Великой Октябрьской Социалистической, как сейчас к Великой Отечественной. Сподвижники Сталина все казнены. Свидетели в большинстве своем погибли в войну, а народу нужна святыня, что-б на нее молиться. В Москве такая святыня есть – лежит в мавзолее. А в Ленинграде на роль святыни выбирают революционный крейсер. Почему именно Аврору, а не, например Смольный – понятия не имею. Но раз изображение появилось на весьма престижном ордене

то следует приказ: Поднять вот этот, торчащий из воды ржавый корпус и отреставрировать не жалея средств. И началась у крейсера новая жизнь – жизнь народного символа.

Аврору завели в док, откачали воду и аккуратно заделали все пробоины от снарядов. Заполнили док водой, вывели крейсер в акваторию и он начал тонуть, набирая воду сквозь все клепанные швы. А почему? Да потому, что проржавел до состояния консервной банки. Круизеру «Коста Конкордия» года на мели хватило, чтоб сгнить, а Аврора всю войну на брюхе просидела. Да и до того была не очень, ее в царские времена на двадцать лет рассчитывали. И что делать? Задание партии выполнять то надо. А все очень просто. Завод судоремонтный, Аврора – корабль. А для грузовых пароходов с начала двадцатого века применяется довольно простой способ продлить ресурс корпуса лет на двадцать. Дело в том, что стальной корпус пароходов выполняется двойным: внутренняя обшивка, внешняя, между ними – силовой набор из шпангоутов и стрингеров. Вот этот промежуток между обшивками и залили бетоном. Бетон схватился, пустили воду – не протекает. Но возникла новая напасть. Аврора – боевой а не торговый корабль. Резерва грузоподъемности нет. А бетона – 1000 тонн. Значит нужно срочно разгружать корабль. Первым делом вырезали броневую палубу. Она толстая и размером с весь корабль. Следом за бронепалубой настала очередь котлов. У крейсера по изначальному проекту 24 котла, скомпонованных в три котельных отделения, соответственно под тремя трубами. После ревизии и обследования удалось набрать исправных запчастей на четыре котла. Все остальное – металлолом, который был извлечен из корабля и утилизован. После котлов сделали ревизию машинам. У Авроры машин три, как у Титаника. По одной на винт. Но, в отличие от Титаника все три машины унифицированы по запчастям. Сделано это, чтоб моряки могли ремонтироваться своими силами прямо в море. Итак, из трех машин собирают одну, кормовую. Восстанавливают верхнюю часть крейсера, Отсутствующую артиллерию заменяют макетами и выпускают Флагман Революции с судоремонтного.
Итак, в пятидесятые годы забетонированный крейсер способен самостоятельно двигаться. Ну, теоретически, во всяком случае. Его четыре котла в состоянии держать пары под штатным давлением и обеспечивать нормальную работу кормовой паровой машины (пусть и не на полную мощность). Что не менее важно – пар от котлов приводит в действие корабельный генератор. В помещениях Авроры есть свет, из кранов льется вода, а зимой котлы обеспечивают тепло в корабельных каютах. В принципе, не так все это надо. Корабль стоит на вечной стоянке на Петроградской набережной, присоединенный к городским коммуникациям. Но, как минимум одна функция периодически используется: от топки номер один зажигают вечный огонь, на многочисленных могилах неизвестного солдата.

Как я написал выше, бетон может продлить ресурс торгового корабля лет на двадцать. Аврора в походы не ходила, стояла на реке, у стенки, и продержалась тридцать. В 1982 году течи сквозь бетон стали нестерпимыми и ветерана снова затянули на судоремонтный завод. А чинить то уже и нечего. Вся подводная часть похоронена в собственном бетоне. Что можно с этим сделать? Ну, вариант первый – бетонному кораблю бетонное море. Можно вытащить крейсер на берег, окончательно превратив его в памятник. Так японцы законсервировали ровесника и врага Авроры –линкор Микаса. Цусимский победитель торчит из набережной по пояс. Можно обойти вокруг..

Но у Микасы и Авроры разный статус. Микаса – памятник славному прошлому. Памятник может быть бетонным. Аврора – действующий флагман мировой революции и она должна плавать. А у русского крейсера вместо подводной части гнилые останки, да и те похоронены в бетоне. И судоремонтникам не остается ничего другого, кроме как заново изготовить элементы, которые уже не спасти.
Шпангоуты аккуратно разрезают по линии их выхода из бетона, и достраивают по старым чертежам. Где граница между реставрацией и новоделом? В том, что изготовили несколько новых ребер по старым чертежам? В том, что скрепили их сваркой, а не заклепками? В том, что от коррозии защитили современными методами? (В оригинале были слои дерева и меди, а у обновленной обшивки – правильная сталь и соответствующая краска) По мнению определенных активистов вина корабелов в том, что бетонную глыбу не отломали по частям а отделили сразу целиком. Пустили воду – плавает. Этакая бетонная ванна, с обводами крейсера. Надо ли было поставить ее на постамент и написать: «В этом бетоне захоронены подлинные шпангоуты крейсера Аврора. Они еще целые, но обязательно будут разрушены при попытке извлечения»? Что важнее для истории: Шпангоуты или деревянные панели в кают-компании? Или носовое орудие? Так носовое орудие сгинуло еще в гражданскую, там сейчас макет. А дерево в кают-компании – вы что-ж, серьезно верите, что эти панели подлинные?

Как минимум – даже если предположить, что никто ничего не разграблял – крейсер пережил две холодные зимовки. 1918-1923 и 1941-1945. Отсутствие отопления. Влажность. Периодическое замерзание и оттаивание попавшей в трещины воды… подлинная деревянная обшивка интерьера сгнила.

Итак, я не обвиняю ремонтников 1982-года в замене днища Авроры. Очевидно новое в точности повторяет ампутированное. Форштевень и ахтерштевень оригинальные, бронзовые. Единственное, что удалось выколупать из бетона. В ахтерштевне отверстие для выхода дейдвудного вала. Закрыто крышкой, закреплено болтами. Выходы для боковых винтов – ну впринципе видно, где они должны быть. И видно, что там их никогда не было. Но вот уничтожение остававшихся у крейсера котлов – это другое дело. Вошел в док самоходный корабль а вышел – буксируемый. В котельном отделении два макета, задний винт отсутствует. Куда, кстати его дели? В музее ВМФ, на стрелке я авроровского винта не видел. Собственной котельной нет, существовать корабль может только присоединенным к городским коммуникациям (как одно из городских зданий).

Что касается современного ремонта, то я слышал о предложениях снова сделать Аврору самоходной. Это несложно – после ампутации котлов и бортовых паровых машин должны были остаться огромные пустые залы. Есть, где расположить пару ходовых дизелей. Ну, или один дизель и два электромотора на дейдвудных валах. А в корме можно параллельно с этим оживить столетнюю паровую машину. Заказать десяток котлов по оригинальным чертежам. Изготовить есть, где. Некоторые крупные современные корабли ходят на паровой тяге а не на дизелях. Ну, например, проданный индусам Адмирал Горшков. Так что котлы изготовить не особо дорого. Можно будет войти своим ходом в Москву-реку. Или сплавать двадцатиузловым к Статуе Свободы в гости.

Итак, вывод: А что вывод. Аврора – военный корабль. Судьба военного корабля – быть построенным, чтобы через пяток лет героически погибнуть в бою. Или, если в том героическом бою удалось победить, лет через двадцать быть разрезанным на металлолом. В единичных случаях – оказаться на постаменте, как Микаса. Хотя как правило, на постаментах оказывается что-то маленькое, типа танка. От целого крейсера предпочитают сохранять один якорь. Либо одну пушку. Либо, если речь о подлодке – рубку. Долго живут коммерческие суда. И одно такое сейчас стоит в доке, рядом с Авророй. Почти ровесник. Ледокол «Красин». Тоже, кстати, легендарный.

Красин. Построен еще до революции, чтобы водить коммерческие караваны по северному морскому пути – колоть арктический лед. Ну до революции ледоколу поработать не удалось, и после не сразу – не было у Советского Союза столько кораблей, чтоб плавать через Арктику. Но во второй половине двадцатых Красин таки вышел на линию.

В двадцатых годах Красин водил караваны – колол арктический лед.
В тридцатых годах Красин водил караваны – колол арктический лед.
В сороковых годах Красин водил караваны – колол арктический лед. За ним гонялся по Северному ледовитому фашистский линкор – но Посейдон смилостивился, не нашел.

В пятидесятых годах старый ледокол прошел капремонт. Немецкие корабелы научили котлы «Красина» потреблять мазут вместо угля. Две высоких трубы сменились одной широкой. Мачты спилили за ненадобностью, а над главной палубой возвели многоэтажную жилую надстройку. Пароход стал похож на своих дизель-электрических наследников. Тем не менее корабль остался все тем-же «Красиным» и после ремонта вернулся обратно в полярные льды – водить караваны.

В пятидесятых годах Красин водил караваны – колол арктический лед.
В шестидесятых годах Красин водил караваны – колол арктический лед.
В семидесятых годах Красин водил караваны – колол арктический лед.

Ладно, к семидесятым выросло поколение атомных ледоколов. Для Красина не осталось работы, как для линейного ледокола. Следующие тридцать лет корабль проработал в качестве геологоразведочного. Бурил Арктический шельф, искал нефть. Ну или газ. Пока корабль может заработать на мазут для своих котлов, на текущий ремонт и на зарплату своей команде, он живет. В 90-е работы не стало ни для кого. Уходили по цене металлолома новейшие корабли, разрезались самолеты, квалифицированные работники переучивались в продавцов. Красина тоже едва не разрезали, но Посейдон вновь смилостивился. Сработали возраст и заслуги, корабль встал на вечную стоянку и распахнул двери в качестве музея.
Вот он, стоит рядышком с Авророй. Из трех винтов два отсутствуют, очевидно и паровые машины ампутированы.