История про то, как Дед с моноклем на суд ходил
Получил я повестку из районной административной комиссии.
Прочитал и от ужаса меня прошиб холодный пот: «Вам необходимо прибыть в качестве лица, в отношении которого ведётся производство по делу. Иметь при себе паспорт».
И адрес, куда надо явиться, где надо мной будет вестись производство.
А ещё пуще мне стало страшно, когда прочитал приписку: «ЯВКА ОБЯЗАТЕЛЬНА. В противном случае будете доставлены приводом». Жирно выделено. Я живо представил этот самый «привод», которым меня будут доставлять, и понял: лучше не рисковать и явиться на производства дела добровольно и в срок.
Я догадывался, из-за какого преступного деяния меня, добропорядочного и законопослушного гражданина, призывают на суд. Это случилось три года назад: сосед отрезал меня от своей водопроводной трубы, мне пришлось срочно копать траншею к распределительному колодцу, чтобы проложить себе независимую трубу для подачи воды. Так вот, согласно губернского закона №388-ЗТО, самовольная копка траншеи считается правонарушением. О чём администрацией нашей деревни и был составлен акт. И она, администрация, передала дело в административную комиссию района. Такая вот печальная история.
На суд я экипировался с расчётом на то, что меня сразу заключат под стражу и отправят по этапу. Надел валенки с галошами, хотя нужды в них не было – конец октября, но тепло, снег только редкими клочками покрывает землю. Да и вообще я валенки надеваю на прогулку, когда мороз под 30. Надел древние джинсы, с дырой на коленке, на дыру положена аккуратная заплатка. Простонародная рубашка. Надел сильно поношенную куртку, на правом рукаве которой вырван клок – задел за что-то. Поставил заплату¸ аккуратно пришив её белыми нитками.
В таком виде и предстал перед комиссией, состоящей из капитана милиции (тогда её ещё не переименовали в полицию) – он сидел во главе стола, и трёх женщин. Капитан, увидев преступника, тупо уставился на валенки с галошами, и долго не мог отвести от них взгляда – так они ему понравились. А женщинам приглянулась заплатка на куртке, тоже не могли отвести от неё взоров, в которых читалось сочувствие и жалость.
Когда они всласть на меня налюбовались, капитан перечислил фамилии тех, кому доверено меня судить. И спросил: «Нет ли у вас отвода?»
Я ответил, что нет.
После чего он привёл статью из Конституции России, в которой (в статье, значит) говорится о том, что я имею право не свидетельствовать против себя.
Я подумал: «Совсем как в американском фильме» – и почувствовал гордость за свою страну: всё ж мы доросли до цивилизованных норм.
А капитан, зачитав статью, спросил: «Вам понятна эта статья?»
Я ответил, что понятна. И пообещал не свидетельствовать против себя. Хотя почему бы и нет?
Ну, а дальше перешли к рассмотрению дела. Я изложил, как всё случилось. Проскользнула в моих чистосердечных признаниях фраза: «Я не знал, что существует такой закон…», на что капитан веско заметил: «Незнание закона не освобождает от ответственности», с чем я горячо согласился. По потеплевшим глазам капитана, я понял: ему нравится, что я с ним согласен. Он, видимо, сделал вывод, что я не безнадёжен. Что этого преступника в валенках можно вывести на путь исправления. И попросил меня объяснить своё поведение.
Тут я достал монокль. Монокль не настоящий – сделал его сам. Однажды я нечаянно раздавил очки, но одно очко осталось целым. Я просверлил в очке аккуратную дырочку на краю. Вставил туда колечко. К колечку прикрепил цепочку.
Сделал я монокль совсем не для административной комиссии. Просто лет десять назад был период – гаишники озверели. Чуть ли не в каждую поездку останавливали. Багажник осматривали, придирались. А тут вылезает из машины денди с моноклем – они столбенели. (Жаль, нет у меня цилиндра – для законченного образа). Даже и забывали, зачем останавливали. Выйдя из столбняка, махали рукой: езжай!
Вот этот монокль я и достал. Вставил в правый глаз. Думаю, выглядел как Булгаков на известном снимке.
С кроткой благостию во взоре я осмотрел через монокль членов комиссии. Впечатление, что они как кролики перед удавом – застыли.
Начал я свой спич с того, что выразил искреннее раскаяние в содеянном и твёрдо пообещал не рыть траншеи, не оформив этот процесс соответствующим образом. Далее я минут 15 развивал мысль о важности построения правового государства, которое начинается снизу – с уважения гражданином законов этого самого государства, и потом, перечисляя органы власти, начиная от районного уровня и заканчивая самым высшим, проводил всё ту же чёткую мысль, что государство держится на уважении и соблюдении законов каждым, кто стоит на ступеньках лестницы власти. Подчеркнул и тему уважения законов в высших эшелонах власти, включая президента… Закончил обещанием, что со смирением приму любой приговор высокого суда.
Была мысль: бухнуться на колени, но это было бы уже перебором.
И без того я говорил доходчиво – в глазах судей и председателя суда внимание и покорность. И даже сочувствие.
Я закончил. Расслабил мышцы правого глаза, монокль упал, я его поймал и положил в карман.
Высокий суд долго молчал, видимо, переваривая услышанное. Но я чувствовал, что мой спич произвел благоприятное впечатление на капитана и других членов административной комиссии.
«Ну, что ж, - задумчиво сказал капитан, - дело ясное».
Подумал и добавил извиняющимся тоном: «Николай Алексеевич, к сожалению, в законе не предусмотрено такое наказания, как предупреждение, только штраф от тысячи до пяти тысяч с рублей. Мы вам назначим штраф в тысячу рублей. У вас не будет возражений?»
Я горячо с капитаном согласился: закон есть закон и никому не позволено избегать наказания, если нарушил.
Капитан обратился к женщинам: «Вы согласны?»
Те радостно закивали головами.
Я понял, что по этапу меня не отправят, чему весьма обрадовался. Ну, а тысяча рублей… Жалко, конечно, но это всё же не в тюрьме на шконке срок мотать.
Пусть мой случай станет уроком для других. Не копайте, граждане, землю не оформив разрешения