Танковый бой певого дня войны

Советские танки

С самого начала Великой Отечественной войны советские танковые войска вступили в боевые действия, и уже в первых же боях танкисты проявили стойкость, мужество и героизм. В военно-исторической и мемуарной литературе справедливо отмечена роль в срыве разработанных гитлеровским командованием планов "молниеносных" ударов, которую сыграли боевые действия танковых частей и соединений в районах Шауляя (23-25 июня), Гродно и Бреста (22-25 июня), Луцка, Ровно, Дубно и Броды (22-30 июня). В ряду танковых сражений первых дней войны достойное место принадлежит и бою 22 июня 1941 г. 5-й танковой дивизии в районе литовского города Алитус, о чем, к сожалению, в литературе содержатся редкие и разрозненные упоминания. Между тем, как свидетельствуют факты, это был один из первых крупных танковых боев начала войны в ходе которого были осуществленны первые танковые тараны. Молчание, связанное с боевыми действиями 5-й танковой дивизии выглядит, по меньшей степени странно. Ведь в ней служил П.А.Ротмистров, по служебным вопросам с ней контактировал заместитель командира 2-й танковой дивизии того же корпуса И.Д.Черняховский. Удивительно, что даже в боевых приказах первого дня войны, о дивизии не упоминается!

5-я танковая дивизия (командир полковник Ф.Ф.Фeдopoв) вxoдилa в 3-й механизированный корпус (командир генерал-майор танковых войск А.В.Куркин) 11-й армии Прибалтийского Особого военного округа и дислоцировалась в городе Алитус (Литва).

Дивизия была укомплектована кадровыми бойцами и командирами. В этой связи следует сказать, что генерал А.В.Куркин (впоследствии генерал-полковник танковых войск) до назначения командиром 3-го мехкорпуса (сменив генерала А.И.Еременко, будущего Маршала Советского Союза) командовал 5-й танковой дивизией, а с декабря 1940 г. по май 1941 г. заместителей командира .дивизии был полковник П.А.Ротмистров (впоследствии Главный Маршал Бронетанковых войск), назначенный затем начальником штаба 3-го механизированного корпуса.[1] А.И.Еременко в книге "В начале войны" отмечал, что 3-й мехкорпус, "несмотря на свою молодость, при подведении итогов по всей армии за 1940-й учебный год был отмечен в числе лучших корпусов Красной Армии. Он занял первое место среди механизированных корпусов"[2]. Главный маршал бронетанковых войск П.А.Ротмистров в одной из своих работ доказывал, что бойцы всех частей и подразделений 3-го мехкорпуса, "безгранично преданные Родине и хорошо обученные, имели немалую практику вождения танков; они метко стреляли из пушек и пулеметов".[3]

Что касается положения с материальной частью 5-й танковой дивизии, сформированной летом 1940 г. на базе 2-й легкой танковой бригады, артиллерийских и стрелковых частей - то к началу войны на вооружении имелись в основном танки БТ-7, Т-26 и Т-28. На вооружение поступило сравнительно небольшое число новых танков - средних Т-34
Рано утром 22 июня 1941 г., вторгнувшись на советскую территорию, наступление в направлении на Алитус развернули части 20-й танковой и 7-й танковой дивизий 39 моторизованного корпуса 3-й танковой группы генерала Гота. Гитлеровское командование поставило перед ними задачу: с хода форсировать р.Неман и, используя захваченные плацдармы, продвигаться на Вильнюс.[5] Рвавшимся вперед гитлеровским танковым соединениям в первые часы войны противостояли пограничники, части 128-й и 188-й стрелковых дивизий, оказавшие врагу упорное сопротивление.

Однако, противник, используя превосходство в живой силе и технике, массированно применяя авиацию, к середине дня сумел прорваться к Алитусу. Тогда по приказу командования 11-й армии 5-я танковая дивизия выдвинулась на западный берег Немана для обороны предмостных позиций и с ходу завязала бой с частями 20-й танковой дивизии 39-го моторизованного корпуса 3-й танковой группы Гота.[6]

10-й танковый полк 5-й дивизии в трех километрах западнее Алитуса первым встретил и уничтожил передовой отряд фашистских мотоциклистов. Затем танкисты 9-го танкового полка, артиллеристы 5-го мотострелкового полка и отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона 5-й танковой дивизии, подпустив танки врага на 200-300 метров, открыли по ним огонь прямой наводкой. За 30-40 минут боя они подбили 16 вражеских машин.[7] Продвижение танковой дивизии врага было приостановлено.

Тогда на позиции, занятые советскими танкистами на западном берегу Немана враги обрушили бомбовые удары, огонь артиллерии. Они несли тяжелые потери. Вражеским танкам удалось прорваться через мост на восточный берег Немана южнее Алитуса. Но они были сразу же контратакованы подразделениями 5-й танковой дивизии, которые смяли немецкие танки и ворвались в город. Как рассказывают ветераны 5-й танковой дивизии, бой носил ожесточенный характер. Советские танкисты уничтожили большое число боевой техники гитлеровцев (танков, артиллерийских орудий, автомашин), нанесли немалые потери и живой силе врага. О ситуации, в которой оказались бойцы 5-й танковой дивизии свидетельствуют воспоминания участников боев 22 июня 1941 г.: "…Наша 5-я ТД заблаговременно по боевой тревоге вышла на восточный берег р.Неман и заняла оборону за несколько дней до начала войны. Когда заняли оборону, меня назначили делегатом связи между штабом дивизии и 5 АТБ. В 4.20 мы услышали гул моторов и началась бомбежка военного городка, где остались некоторые хозяйственные подразделения, а потом бросили две легкие бомбы на мост, но не попали…
В это же время начальник штаба майор Беликов приказал мне выехать в западную часть города и узнать, что там горит… Навстречу нам с города шла целая колонна гражданских лиц… Толпа раздвинулась в обе стороны и мы проехали на полном ходу. Но, когда мы проехали, то из толпы стали стрелять в нас с автоматов и уже против наших казарм подбили наш мотоцикл.

Примерно в 11.30 привели к штабу мокрую женщину - переплывшую Неман, которая сказала, что за городом она видела немецкие танки, но тут же прокурор крикнул: провокация, шпионка и сразу застрелил ее. А 30 минут спустя, возле моста бойцы задержали мужчину, который был литовцем и на ломанном русском нам сказал, что немецкие танки уже в городе, но и этого оперуполномоченный застрелил, обозвал его провокатором. В это время наши зенитчики открыли огонь по самолетам, и все активнее стали стрелять наши артиллеристы, а через час все батареи открыли дружный огонь, но, по-моему, было уже поздно.

Мы подошли к своему танку, постучали, открылся люк. Мы говорим, что немецкие танки на дороге - рядом с нами, а танкист отвечает, что у него нет бронебойных снарядов. Мы подошли к другому танку, там оказался комвзвода, который быстро скомандовал: за мной! и сразу вывернулись из кустов два или три танка, которые пошли прямо на немецкие танки - стреляя на ходу в бок немецких, а потом прямо вплотную подошли - таранили их и скинули их в кювет (уничтожили полдесятка немецких танков и ни одного не потеряли). А сами кинулись через мост на западный берег. Но только перешли мост, встретили группу немецких танков, из которых один сразу загорелся, а потом и наш загорелся. Дальше я видел только огонь, дым, слышал грохот взрывов и лязг металла." [8]
Показательно в этой связи признание, содержащееся в дневнике обер-ефрейтора 21-го танковго полка 20-й танковой дивизии гитлеровцев - Дитриха. В записи от 22 июня 1941 г. говорится о бое с советскими танкистами в Алитусе следущее: "Здесь мы впервые встретились с русскими танками. Они храбры, эти русские танкисты. Из горящей машины они стреляют до последней возможности." [9]
Но исход боя решила авиация врага, непрерывно наносившая удары по нашим танковым подразделениям. Не имея прикрытия с воздуха, они понесли большие потери и к исходу дня вынуждены были вновь отойти на восточный берег Немана. Здесь у моста через Неман южнее Алитуса бой с превосходящими силами противника продолжался примерно до 23-х часов. Главный маршал бронетанковых войск П.А.Ротмистров писал, что бойцы и командиры 5-й танковой дивизии "несмотря на всю тяжесть положения, сохраняли мужество и сражались до последнего снаряда, до последнего танка".[10] Советский военный историк В.А.Анфилов в исследовании "Провал "блицкрига" указывал, что в тяжелых условиях боя 22 июня 5-я танковая .дивизия сражалась героически. [11] Об упорном сопротивлении, оказанном 22 июня в районе Алитуса говорится и в книге командующего 3-й танковой группой генерала Гота "Танковые операции ".[12]
В неравном, крайне ожесточенном бою 5-я танковая дивизия уничтожила до 170 танков, бронеавтомобилей и бронетранспортеров противника. Но и наше соединение потеряло 90 боевых машин.[13] С наступлением ночи воины 5-й танковой дивизии вынуждены были отойти в направлении на Вильнюс.

Рано утром 23 июня бой возобновился: советские танкисты вновь приостановили движение моторизованных частей врага. Как докладывал своему командованию один из командиров полка 7-й танковой дивизии гитлеровцев, это был исключительно тяжелый танковый бой.[14]
Однако, соотношение сил оставалось неравным. И хотя бойцы и командиры 5-й танковой дивизии продолжали в течение всего дня 23 июня вести бой с противником, сдержать натиск его превосходящих сил они были не в состоянии. "Подступы к Вильнюсу со стороны Алитуса, - вспоминал бывший начальник штаба 29-го стрелкового корпуса полковник П.Н.Тищенко, - были усеяны трупами и подбитыми танками как немецкими, так и нашей славной 5-й танковой дивизии. Кажется, на южной окраине Вильнюса я присоединил к штабу корпуса башенного стрелка из 5-й танковой дивизии, который еле передвигал ноги, но упорно шел с танковым пулеметом на плече. Он мне рассказал, что 5-я танковая дивизия геройски дралась, пока было горючее и боеприпасы. Его экипаж вынужден был подорвать танк, сняв предварительно пулемет".[15]
Вместе с тем, командование фронтом плохо представляло сложившуюся обстановку и пыталось добиться от вверенных ему частей выполнения задач, сформулированных еще до войны. В донесении Начальника Автобронетанкового управления Северо-Западного фронта от 23 июня 1941 г. Командующему войсками Северо-Западного фронта о задачах, поставленных командирам 3-го и 12 - го механизированных корпусов говорилось:

"Командующему войсками [Северо-Западного] фронта генерал-полковнику Кузнецову

У Куркина был, работу закончил. Закончил работу у командующего 8-й армией.
Принял решение и поставил задачу Куркину:
наступать из района Россиены в западном направлении до дороги Таураге - Шауляй. Дальше резкий поворот в юго-западном направлении на Таураге - Тильзит, имея границу справа (иск.) шоссе Таураге - Шауляй.
Шестопалову ставлю задачу наступать в юго-западном направлении, имея границу слева шоссе Таураге - Шауляй.
Куркину приказал начать наступление в 12 часов, от Шестопалова потребую выступления на час раньше для одновременного выдвижения совместно с Куркиным. Время до начала наступления - на разведку сильными танковыми отрядами.
Армия в беспомощном положении - связи ни с вами, ни с механизированными корпусами не имеет.
Для лучшей увязки действий Куркина и Шестопалова составлена кодированная таблица взаимодействия.
Вас прошу:
1) С утра прикрыть оба корпуса истребительной авиацией.
2) Шестопалова сопровождать сильной бомбардировочной и истребительной авиацией с 11 часов и Куркина с 12 часов.
3) Сделать все для снабжения горючим и боеприпасами. Что зависело от меня, уже сделал.
Убываю в 12-й механизированный корпус, где и пробуду до конца дня.
Начальник автобронетанкового управления
Северо-Западного фронта
полковник Полубояров

23.6.41 г. 5.50."

Но этот приказ был отдан 3-му корпусу и не учитывал того, что 5-я танковая дивизия была отдана в подчинение 11-й армии и фактически вышла из подчинения командира корпуса. Фактически, 5-я танковая дивизия, как и 11-я армия оказались предоставленны сами себе, в силу перехода в полосу Западного фронта, командование которого не смогло оперативно обеспечить руководство их боевыми действиями.

23 июня, советское командование не имея достоверной информации о положении на алитусском направлении приказало 5-й танковой дивизии очистить район Кейданяя, после чего быть готовой короткими ударами очищать правый берег Немана в районе Каунаса от частей противника. Но выполнить это распоряжение командования дивизия уже не могла.
Тяжелые невосполнимые потери, многократное превосходство противника вынудили командование дивизии начать быстрый неорганизованный отход. Соединение потеряло, в значительной степени, боеспособность и целостность. После оставления 24 июня Вильнюса воины 5-й танковой дивизии, насчитывавшей к этому моменту всего 15 танков, 20 бронемашин и 9 орудий - приняли участие в оборонительных боях с частями 3-й танковой группы Гота северо-западнее Шнека.[16] Личный состав танковой дивизии, таким образом, полностью, до конца выполнил свой воинский долг.[17]
Сегодня мы не знаем, где покоятся останки героев-танкистов, та поисковая работа, которая велась раньше, сегодня прекратилась. Для официальной Литвы советские воины теперь хуже немецко-фашистских захватчиков. Трагична судьба исторической памяти. В советское время о подвиге 5-й танковой дивизии почти не говорили из-за желания умолчать о трагедии первых дней войны, основной акцент в торжественных мероприятиях делался на подвиг воинов-освободителей, а сегодня больше внимания уделяется трагедии Красной Армии, как жертве сталинизма.

Земля и сегодня хранит память о событиях 1941 г. Лишь в конце 80-х годов там, где горели танки и были проплешины, стали расти деревья - сорок лет понадобилось природе, чтобы восстановиться от следа войны. Уходят из жизни ветераны войны, в живых мало осталось воинов, чья боевая биография началась 22 июня 1941 г. Но историческая справедливость должна быть восстановлена, память о советских воинах, выполнивших свой долг до конца должна быть сохранена и освобождена от политических искривлений.

Источник:
http://www.rkka.ru/oper/alitus/main.htm