Удивительный и загадочный: в чём уникальность «Сталкера» Тарковского

Пятый по счёту фильм Андрея Тарковского «Сталкер» положил начало позднему периоду творчества режиссера. Действие картины происходит в строго охраняемой заповедной Зоне, возникшей на месте падения метеорита примерно за 20 лет до показанного момента. Оцепленная военными кордонами и колючей проволокой, Зона полна соблазнов и ловушек. Но живёт она не по обычным земным физическим законам, здесь действуют особые таинственные механизмы: самые заветные, самые искренние и самые выстраданные желания Зона может выполнять.



Андрей Тарковский

За основу была взята повесть «Пикник на обочине» Аркадия и Бориса Стругацких, считавшихся в киномире абсолютно неэкранизируемыми. Работая с режиссёром, писатели много раз переписывали текст: Тарковский бесконечно вносил правки, настаивал на переделках, изменениях и выбраковывал материал.
Съёмки фильма по сценарию с рабочим названием «Машина желаний» начались в феврале 1977 года в 25 километрах от Таллина на реке Ягала: здесь находилась разрушенная электростанция, недалеко от которой располагалась действующая целлюлозно-бумажная фабрика, сбрасывающая отходы в реку, ставшую мёртвой. Весь этот пейзаж идеально подходил под образ Зоны Тарковского.

Три героя — Сталкер, Профессор и Писатель — совершают напряжённое духовное странствие к познанию себя. Их цель — найти на территории Зоны особую Комнату, способную осуществлять желания.

Тарковский пригласил на роли главных героев своих излюбленных актёров — Анатолия Солоницына (Писатель, воплощающий мировоззрение художника), Николая Гринько (Учёный, олицетворяющий научный материализм) и Александра Кайдановского (Сталкер — не находящий своего Христа вечный апостол, воплощающий символ веры).

Крупные планы растраченных жизнью лиц, монохромное изображение, сведённое к сине-сизой гамме, непрерывная текучесть времени, переданная насколько возможно максимальным отказом от привычных монтажных склеек: Тарковский создаёт фантастическую территорию отчуждения, мучительной разрухи и безысходности и погружает зрителя в ощущение, что Зона рядом с ним.

Работа над фильмом была мучительной, долгой, конфликтной. Фактически фильм переснимали три раза: первые съёмки оказались браком, несколько тысяч метров вновь отснятого материала в лаборатории «Мосфильма» по халатности персонала были загублены. Как вспоминала монтажёр Тарковского Людмила Фейгина, «только гигантская воля Тарковского вернула его и всю команду второй раз к замыслу и помогла родить второго "Сталкера". Кровь сочилась из Тарковского! Ни один режиссёр не смог бы на это решиться».

Прокатная судьба «Сталкера» в России была достаточно успешной: это чуть ли не единственный фильм Тарковского, который не подвергался жёстким правкам цензуры. В мае 1979 года в студии «Мосфильм» состоялся закрытый показ фильма, а простому зрителю фильм впервые фильм показали 19 мая 1980 года в кинотеатре «Мир» на Цветном бульваре. После этого 196 копий картины разошлись по стране. Отечественные критики не придали большого значения выходу нового фильма, и только в 1981 году, после того, как «Сталкер» был показан на Каннском фестивале и отмечен специальной премией, отзывы и рецензии на картину появились в русскоязычной прессе.

«Сталкер», почти сразу оцененный кинокритиками как одно из наиболее значительных произведений Тарковского, сделал имя режиссёра широко известным на Западе и ввёл его в русло общемировой и популярной проблематики «конца света».

Фантастический и вневременной «Сталкер» — фильм, который может быть прочитан как картина историческая, и даже социальная. Само слово «зона», которое раньше имело зловещий, лагерный смысл в русском языке, стало обозначать «место, где случилась катастрофа». Вот почему огромный всплеск интереса к фильму, который как будто предсказал события на Чернобыльской АЭС, возник в 1986 году.
Невоенные пейзажи развалин, более фантастические, чем любые экранные чудеса, пустое жильё, лес, куда не может ступить нога человека, граница охраняемой Зоны и новые «сталкеры», возвращающиеся на заражённую территорию в поисках веры, смысла и самих себя — всё это стало трагической реальностью, окутанной апокалиптическими ассоциациями.