Рассказы нелегала об Италии: часть первая (3 фото)

Кландестино под Неаполем

“Кландестино” — это я. Слово “clandestino” итальянско-русский словарь переводит как “подпольный”. В моём понимании термин “подпольщик” более подходит партизанам. Я в Италии не воевал. Я под Неаполем нелегально трудился.

Сразу поставлю пару точек над “ё”: буду писать о двух-трёх местах в пригородах Неаполя. За весь Неаполь не скажу. Весь Неаполь обойти — полжизни уйдёт. Обо всех неаполитанцах тоже не расскажу, только о тех, с кем общался и практически вместе жил.

Почему говорю о неаполитанцах? Ведь Неаполь в Италии, то есть резонно говорить об итальянцах, верно? А вот и нет. Неаполитанец или итальянец? Как ни странно, а понятия эти разные. Неаполь в Италии — страна в стране. Вот типичный разговор:

— Простите, вы неаполитанец или итальянец?
— Что за вопрос?! Конечно, неаполитанец!
— Но ваш акцент…
— Я долго жил на севере.
— Добро пожаловать домой! Как там, в Италии?
— Платят неплохо. Но итальянцы — придурки.
— Точно!

Поясню. Уроженец Неаполя итальянцем себя не считает. Многие даже обижаются, когда в них не узнают коренного жителя Неаполя, столицы древнего неаполитанского королевства. Итальянцев в Неаполе считают придурками. Неаполитанец — умный, хитрый малый, а итальянец — тупой тормоз с севера. Такой вот патриотизм. Достаётся даже самому Папе. Он же в Риме? Значит, итальяшка. Папу коренной неаполитанец считает лентяем, жирующим за счёт простого народа. А ведь Папа-то — не рядовой дьячок, а глава католической церкви! Пословицы в ходу — и те не итальянские, а местные, что каждый раз подчёркивается фразой “В Неаполе говорят…”. Местная мудрость границ не знает, на любое событие в мире получишь вопрос: “Знаешь, как об этом говорят у нас, в Неаполе?”.

В Неаполе свой язык. Итальянского в неаполитанском — чуть. Римляне неаполитанца не поймут. В школах язык Неаполя не преподают, а де-факто он есть. Откуда? С улицы. Из семьи. Записан в генах. Мелодика неаполитанского языка — арабо-испано-итальянская смесь. Без ста грамм не осилишь. Я за полгода научился правильно произносить лишь парочку ругательств (куда ж без них!), да ещё от силы три-четыре слова. Некоторые наши, приехав в Неаполь лет пять-шесть назад вообще без знания языка, легко ухватили неаполитанский, и говорят на нём, как на родном. Я перед поездкой честно учил итальянский, и перестроить заученные слова оказалось архисложно.

Друг

На секунду оторвусь от Неаполя. В двух словах о том, как я в Неаполь попал. В Неаполе живёт, здравствует и нелегально трудится мой друг. Так его и буду далее величать — Друг.

Кстати, об опознавательных знаках. Имена и некоторые географические названия я изменил. Зачем лишний раз подставлять людей? Кому понравится, что о его нелегальном положении пишут в газете? Я-то оттуда смылся, а людям там жить без документов ещё неизвестно сколько. Премьер Берлускони слов на ветер не бросал. Обещал на выборах жёсткую политику к нелегальным иммигрантам — получите закон. Теперь нелегала посадить в тюрьму — пять секунд. Потому о реальных именах нелегалов и их адресах умолчу. Имена работодателей и адреса их фирм тоже замаскирую. Финансовая полиция не дремлет. Верхняя граница штрафа за наём нелегальной рабсилы теряется в небесах, вдобавок вполне можно загреметь в кутузку. Зачем портить людям жизнь?

Вернусь к Другу. В Неаполе Друг уже много лет. Сменил много работ. Начинал с мытья полов, лестниц, продолжил работой в пиццерии, остановился на уходе за больным дедом. Тут нарисовался я с просьбой подыскать тёплое местечко. Друг думал недолго. Приезжай, говорит, хоть завтра. Работы — полно! Валяется на дороге, а наши лентяюги поднимать не хотят. На первых порах будешь жить у меня. Хозяева у меня золотые — считай, койка и крыша у тебя есть.

Я, как породистый осёл, слушал эту галиматью с распростёртыми ушами. И ведь не послал же мне Господь в тот момент на уши лапшерезку! Хотел испытать меня по полной программе. Программа называлась “Сдохни, но не совсем”. Я выжил. Я даже вернулся домой. Друг до сих пор не понимает, что мне в Неаполе не понравилось. Сейчас расскажу.

Дорожные страдания и негостеприимная Италия

Из Черновцов до Неаполя я ехал в бусе, забитом посылками и пассажирами под завязку. Посылки не лежали только у пассажиров на руках. Свёртки забиты даже под кресла. Ноги не вытянешь — упрёшься в посылку. 36 часов трястись в бусе, разминая затёкшие ноги только на редких остановках — пытка. Если учесть, что за четыре часа до рейса я 14 часов добирался до Черновцов, и тоже на автобусе… Лучше не вспоминать. Поездка в Италию началась…

Самолётом добираться быстрее. Рейс Неаполь-Киев занял у меня около трёх часов. И разминайся хоть весь полёт. Дороже, зато на порядок быстрее и комфортнее. Самолётом я возвращался. В Неаполь ехал бусом, ибо гораздо дешевле. Кто ж знал, что экономия обернётся испытанием не только тела, но и нервов! Рейс Черновцы-Неаполь перед глазами до сих пор.

На двенадцатом часу пути водитель начал зевать. К пятнадцатому часу пассажиры уже сидели, как на иголках — водитель то и дело клевал носом. На спидометре — 120. Весело, как в преисподней. Я старался говорить с водителем о том, о сём, лишь бы оторвать его ото сна. За окном — ночь, от усталости как физической, так и нервной при виде полуспящего водителя некоторые пассажиры провалились в сон, кое-кто даванул храпака. В салоне — сап, храп, и мерный убаюкивающий гул дизеля. В такой обстановке хоть пляши на капоте, а водитель таки заснёт. Однажды он клюнул носом так, что налетел на бордюр. Хвала Всевышнему, мы проезжали какую-то деревню, и скорость из-за неважной дороги была около сорока. Если бы на автостраде… К концу пути голова от постоянной болтовни превратилась в гулкий пустой казан. Говорить двадцать часов кряду! Орден мне так и не вручили. Зато водитель так и не заснул.

Теперь понятно, почему на международных перевозках одни бусы вылетают на встречную, другие скатываются в кювет? Водители банально засыпают. Чтобы подменять уставшего водителя, существует напарник. В идеале. На практике напарники — птица редкая. Брать с собой в рейс напарника накладно. Во-первых, вместо напарника можно посадить ещё одного пассажира и заработать лишнюю сотню. Во-вторых, напарнику надо открывать визу, да не простую, а многоразовую. А виза стоит больших денег. Потому бусы зачастую идут в Европу с одним водителем. Летайте самолётами Аэрофлота!

Площадь Винченцо

В Неаполе бус высадил меня у пригородного автовокзала на площади Гарибальди. Я купил билет, сел на большой автобус, вытянул ноги, разомлел, и отправился дальше. Автобус не отъехал от площади Гарибальди и ста метров, как врезался в мусорную свалку. Ощущение такое, будто бампером автобус пробивает себе дорогу в обрывках газет, пакетах, пустых пивных банках. Ни дать, ни взять — ледокол. Когда подъезжали к свалке мусора, порыв ветра выбросил на дорогу полсвалки. Водитель даже не притормозила. Колесить по улицам, заваленным мусором — дело привычное. Оставлю мусор в покое. Про город-свалку разговор отдельный.

Еду. Мне выходить на площади Винченцо в пригороде Неаполя — Мелито. В моих представлениях пригород — это конец многоэтажкам, и начало частного сектора. В Неаполе пригород отделён от города лишь дорожным знаком. Как тянулись дома вдоль улицы, так и тянутся. Мелькнула табличка “Мелито”, и ты выехал в пригород.

У нас город плавно сходит на нет, а дальше — частный сектор из небогатых (в большинстве своём) домиков, кое-где ещё с печным отоплением. Частный сектор у них — дома среднего класса и виллы. У нас на окраинах живёт простой люд. Даже выражение есть “окраинного вида”. У них работяги живут в городе, в домах позапрошлого века, кое-где с ремонтом полувековой давности. Трущобы, одно слово. Ещё и лестница на пятый этаж — снаружи дома, да без поручней. Поднимаешься по лестнице, жмёшься к стенке, и молишься всем святым, чтобы не свалиться.

Я отвлёкся. Вернусь к рейсу Неаполь-Мелито. Перед поездкой Друг по телефону снабдил инструкцией: “Смотри на дорогу. Как въедешь в Мелито, и увидишь первую площадь по ходу автобуса — выходи. Это и будет “piazza” Винченцо”. Еду, смотрю в оба. Жду, когда появится площадь. Хорошо, что спросил у водителя, где эта самая площадь Винченцо, а то доехал бы до конечной. Водитель остановила автобус между остановками и указала пальцем на дверь — мол, ты свою остановку только что проехал, вон твоя площадь, сзади.

Покидаю автобус. Смотрю назад. Ищу взглядом площадь. Вижу между домами дворик размером 20х30 метров. Подхожу. Посреди дворика — фонтанчик размером с пенёк. У дороги — автобусная остановка. Читаю вывеску. “Piazza…” “Площадь” (прямой перевод “piazza”) — слово громкое. Для меня площадь — пространство посреди города, свободное от строений, размером минимум 100х100 метров. Взять, к примеру, площадь Гарибальди возле железнодорожного вокзала Неаполя. Это нормальная большая площадь. Я не учёл, что в тесных старых кварталах Неаполя домики налеплены друг на друга, как ласточкины гнёзда. Здесь закуток между домами размером с детскую песочницу величают площадью.

На всякий пожарный спросил у полусонного негра, где тут площадь Винченцо. Негр пожал плечами. За негром шла женщина. Ну, эта-то уж точно итальянка!

— Простите, это площадь Винченцо?
— Не знаю, я из Болгарии, только приехала. Чао!

Местного я дождался через пять минут. Не мудрено — ранним воскресным утром нормальные люди спят, а не шляются по площадям. Четверть часа спустя, следуя ранее полученному по телефону инструктажу, нашёл дом, где работает Друг.

Хоромы холопьи

Друг провёл меня в свои хоромы. Правильнее сказать: на своё рабочее место. Хоромы-то не Друга, а его хозяина. У хозяина больной отец. Ухаживать за стариком хозяин нанял Друга. В хоромах — другого слова к шестиметровым потолкам подобрать не могу — нашлась кладовка с окошком, откуда вынесли хлам, и куда Друг поставил свою койку. Там и живёт. На мой взгляд — склеп, на взгляд Друга — “было бы где переночевать”.

Мебель в склепе друг поставил свою. У хозяина нашёлся только коврик, что раньше использовался в ванной комнате. Кровать, стол, пара стульев, прикроватная тумбочка с настольной лампой — вот и всё убранство пятиметрового “Хилтона”. Ещё есть “шкаф” — каркас из стальных прутьев, обтянутый тканью, где висят зимние куртки да шорты выходного дня. В этом обиталище Друг существует уже несколько лет. Когда я представил себя годами живущем в монашеской келье, содрогнулся. Другу хоть бы хны — “Зато я в таком богатом доме живу! Другим и не снилось!”. Дом богатый, не спорю. Но не мой. А жить в конуре при богатом доме как-то не в жилу.

С другой стороны, те сараи, в которых живут многие наши, склепу Друга и в подмётки не годятся. Я бывал в восьмиметровом сарае, где сырость — дышать нечем. Вечно влажный земляной пол, застеленный полураскисшими кусками ДСП, стены обклеены плиткой, по плитке стекает конденсат, углы чёрные от плесени. Думаю, картина ясна. Так хозяйка ещё и цену поднимает каждый квартал. И ведь живут! А куда деваться?

Без пяти минут бомж

К вечеру Друг пообещал раздобыть кровать для меня, а пока предложил принять душ и вздремнуть. Отказываться я не стал. Смыл с себя дорожную грязь, взбодрился контрастным душем, побрился, вышел, фыркаю от удовольствия, и тут слышу негромкий мужской голос нерусской звуковой системы. Прислушался. Нерусский голос не слишком довольным тоном вычитывал Друга, изредка вставляя в тираду моё имя. Друг молчал, только в конце монолога кротко подтвердил: “Capito!”. “Капито” по-русски — “понял”. Что понял Друг, я узнал через минуту.

Оказалось, Друг о моём прибытии хозяина в известность не поставил. Ко всему прочему вчера по телеку хозяин видел репортаж о румынах, которые ограбили своих работодателей. Нет, к Другу хозяин претензий не имеет — Друга он знает много лет. Со мной хозяин рисковать не хочет. Желает, чтобы моего духу в его доме не было через пять минут. Капито? Капито, шеф! Не успел я приехать, и уже бомж. Клёво! Что дальше?

А дальше Друг получил от хозяина экстренный выходной за свой счёт, чтобы было кому меня куда-то пристроить. Чем раньше я обрету крышу над головой, тем спокойнее хозяин будет спать — на одного потенциального бомжа-грабителя в Неаполе меньше. И на этом спасибо — хоть отпустил Друга помочь мне с жильём. Иначе куда б я потопал в чужом нерусском городе? В сказках герой приезжает в Америку с долларом в кармане, и через двадцать лет становится губернатором Калифорнии. Я живу не в сказке. Мне негде ночевать.