Мотыль Владимир Яковлевич (19 фото)
Влади́мир Я́ковлевич Моты́ль (26 июня 1927, Лепель — 21 февраля 2010, Москва) — советский и российский режиссёр театра и кино, сценарист. Народный артист России (2003).
Родился в белорусском городке Лепель в еврейской семье. Его отец — уроженец местечка Гостынич Варшавской губернии, слесарь минского завода «Коммунар» Яков Давыдович (Данилович) Мотыль (1901—1931) — через три года после рождения сына (6 мая 1930 года) был арестован по обвинению в шпионской деятельности и отправлен в лагерь на Соловки, где спустя менее чем год погиб. Мать — выпускница Петроградского педагогического института имени А. И. Герцена Берта Антоновна Левина — работала воспитательницей в колонии для малолетних преступников под руководством А. С. Макаренко и впоследствии была завучем детского дома для детей репрессированных в городе Оса Пермской области. Детские годы Владимир Мотыль провёл с матерью в ссылке на Урале. Дед и бабушка по материнской линии также были сосланы на Дальний Восток, а после возвращения в Белоруссию погибли в гетто в годы немецкой оккупации.
В начальных классах школы в городе Оса Владимир организовал кружок, ставил одноактные пьесы, где сам играл главные роли и расписывал картонные декорации. Но ни в Институт кинематографии в Москве, ни позже на Высшие режиссерские курсы Мотыль не попал, а окончил в Свердловске театральный институт и там же заочно историко-филологический факультет университета. Десять лет он проработал в театрах Урала и Сибири, где поставил более 30 спектаклей на провинциальной сцене и в 27 лет стал главным режиссером свердловского ТЮЗа.
Кинодебют Мотыля состоялся в Таджикистане. Его фильм «Дети Памира» в 1963 году принес ему единодушное признание авторитетных критиков в прессе.
Владимир Мотыль рассказывал: «Я поступил в Свердловский театральный институт, сразу на второй курс актерского факультета (режиссерского там не было). Ставил спектакли в Свердловском ТЮЗе. После нескольких удачных спектаклей меня назначили главным режиссером. И тут подвернулся внезапный случай. Молодая сценаристка Инна Филимонова сообщила, что в Таджикистане ищут энергичного молодого режиссера для постановки фильма по поэме Мирсаида Миршакара, председателя одной из палат Верховного Совета республики.
Я таджикам поставил условие: буду снимать картину только в горах Памира! На меня замахали руками: «Это пограничная зона! Особая! Опасная! Ехать туда с детьми?! Сумасшедшая идея». Не подумайте, что я намеренно искал, где труднее. Просто всегда тянулся к абсолютной подлинности во всем, стремился избегать любой декоративности, не снимать в павильонах. Только на натуре! Если же действие происходило в помещении, находил близкие интерьеры – ну, может, немного их корректировал. В общем, я стал пробиваться в высокие инстанции в Москве, в Управление погранвойск. Не знаю, чем их поразил: владением ли истории Памира или замыслом картины «Ленин на Памире». Потом я назову картину «Дети Памира». Словом, я все же попал на Памир.
Вторая его картина – «Женя, Женечка и Катюша», снятая в Ленинграде по собственному сценарию совместно с Булатом Окуджавой, вызвала гнев идеологов кинокомитета и повлекла за собой запрет на профессию: «Никто так не писал о войне, как он - интимно и доверительно, – писал об Окуджаве Владимир Мотыль в своих посвящениях. - Следуя за робким, тщедушным героем, проза повести будто бы становилась застенчивой в устах очевидца и участника событий, с грустной улыбкой вспомнившего недавнее прошлое с его окопным бытом и фронтовой лексикой.
В 1964 году, вторично перечитав «Будь здоров, школяр!», я почувствовал, что задуманный для кино мой сюжет «Жени, Женечки и «катюши» в чем-то сродни повести Окуджавы, и отправился к нему с предложением писать сценарий вдвоем. Месяцы наших совместных трудов открыли один из коренных секретов его человеческого обаяния. Он был напрочь лишен способности кривить душой. Мы начали писать в весенней Ялте, в писательском Доме творчества, в пору, когда пьянящие запахи цветущих деревьев будоражили кровь. Окуджава все убеждал меня, что с драматургией он не в ладах, что не умеет придумывать действие, но я диву давался, с какой легкостью сходу и начисто отстукивал он на машинке диалоги для предложенных мною коллизий.
Спасительной для Мотыля оказалась созданная к тому времени уникальная студия Григория Чухрая. Она имела особый статус - автономию в выборе сценариев и режиссера. Экспериментальная киностудия пригласила опального режиссера на постановку сценария «Пустыня».
Невозможно забыть главного героя этого великолепного фильма – товарища Сухова, гениально сыгранного Анатолием Кузнецовым. Пробы начались в январе 1968 года. На главную роль красноармейца Сухова пробовались Георгий Юматов и Анатолий Кузнецов. Юматов был более известен как актёр, снявшись в 1950-х и 1960-х годах в нескольких героико-приключенческих картинах в главных ролях. К концу 1960-х годов от героических ролей он начал переходить к характерным, и слава его стала несколько блекнуть. Юматов имел репутацию человека, склонного к алкоголизму, и мог сорвать съёмки. Через неделю после начала съёмок Юматова обнаружили в состоянии тяжёлого опьянения с лицом, сильно пострадавшим после драки. О дальнейших съёмках не могло быть и речи, и Владимир Мотыль вновь обратился к Кузнецову, кандидатуру которого первоначально на пробах отклонили. Актёр оказался не занят и согласился принять участие в съёмках.
Судьба картины складывалась очень сложно – начинали ее снимать на базе «Ленфильма», а заканчивали на «Мосфильме», комиссия отказалась принять картину и вряд ли бы она вышла на экраны, если бы ее не показали Брежневу. В то время была принята практика, когда на дачах у высших партийных чиновников организовывались закрытые просмотры новинок советского и зарубежного кинематографа. Брежнев был большой поклонник западных боевиков и вестернов в частности. В канун ноябрьских праздников ему из фильмотеки отправили новинку — «Белое солнце пустыни», и генсек остался в восторге от просмотра. Это сняло все претензии к фильму, и он был допущен в широкий прокат.
Русский «вестерн» Мотыля «Белое солнце пустыни» оказался бестселлером как в национальном, так и в мировом прокате. По результатам массового электронного опроса телезрителей России в 1995 году телекомпанией РТР фильм Владимира Мотыля превзошел всех наиболее популярных конкурентов в номинации «Самый любимый фильм российских зрителей».
Устойчивой оказалась популярность масштабной двухсерийной ленты Владимира Мотыля «Звезда пленительного счастья», снятой в 1975 году, также единодушно признанной кинокритикой и публикой. В большей своей части фильм был посвящен подвигу жён декабристов, последовавших в ссылку за своими мужьями. Сюжет во многом следовал за книгой Арнольда Гессена «Во глубине сибирских руд», иногда перекликаясь с поэмой Н.А.Некрасова «Русские женщины».
По словам режиссера, некоторых из исполнителей главных ролей ему навязали в приказном порядке. Но неизвестный тогда 27-летний актер Костолевский стал приятным исключением. Режиссер сам нашел вчерашнего студента ГИТИСа в Театре имени Маяковского, разглядел в нем будущего «декабриста» и пригласил домой для предварительной беседы. Молодой человек произвел на Мотыля просто неизгладимое впечатление.
Режиссер писал сценарии не только для собственных постановок: «Честь имею» был написан совместно с М.Захаровым для студии «Молдова», а «Охламон» в 1994 году - совместно с Э.Редженовым для туркменской студии. В 1997 году на конкурсе Министерства культуры Российской Федерации Владимиру Мотылю был присужден грант Президента России и им был создан двухсерийный сценарий исторического киноромана «Венец заложников судьбы». В 1999 году также в конкурсе Мотыль получил грант Сороса за проект художественно-публицистического телесценария «Смертельная дружба», показывавшего, почему Сталин расправился с Кировым.
Спустя почти три десятилетия после выхода на экраны картины «Белое солнце пустыни» Мотыль стал лауреатом Государственной премии России. В 2002 году создатель «Белого солнца пустыни» был удостоен звания Народного артиста России и Заслуженного деятеля искусств России. Владимир Мотыль был избран действительным членом Международной академии информатизации при ООН и членом Академии кинематографических искусств «Ника».
В 2004 году Владимир Мотыль приступил к съемкам фильма, действие которого было основано на реальных фактах из жизни его родителей, под названием «Багровый цвет снегопада», премьера которого состоялась 17 июня 2012 года на телевидении. Фильм был показан на Первом канале уже после смерти его создателя. Фильм повествовал о судьбе юной киевлянки Ксении Герстель, отец которой погибал во время Первой мировой войны. Вскоре она узнавала о гибели своего жениха Саши. В отчаянии она поступала в «Красный крест» и уходила на фронт сестрой милосердия, где встречала новую любовь — Ростислава Баторского, генерал-майора, который спасал ей жизнь, а после демобилизации поселял в своей квартире в Петрограде. Позднее они справляют свадьбу. Но всё рушилось после революции 1917 года, повергшей Россию в пучину кровавого хаоса.
5 февраля 2010 года Владимиру Мотылю стало плохо, когда он был дома один, и в этот же день режиссёр был госпитализирован с подозрением на инсульт в городскую клиническую больницу № 67. Первоначально у него подозревали инсульт, но в больнице медики обнаружили у режиссёра перелом шейных позвонков и пневмонию. Владимир Мотыль скончался 21 февраля 2010 года в Москве. Ему было 82 года. Похороны состоялись 25 февраля 2010 года на Востряковском кладбище в Москве.
Награды
Заслуженный деятель искусств РСФСР (1992)
Орден Почёта (12 июля 1996) — за заслуги в развитии отечественного киноискусства и создание высокохудожественного фильма «Белое солнце пустыни»
Государственная премия Российской Федерации в области литературы и искусства 1997 года (6 июня 1998) — за художественный фильм «Белое солнце пустыни»
Народный артист Российской Федерации (1 сентября 2003) — за большие заслуги в области искусства