Неизвестный Сталинград: самый длинный день.ЧАСТЬ 1 (36 фото)

Но в конце лета «учебного» 1942 года всё было не так однозначно. Отлаженная машина вермахта в лице 6-й Армии Паулюса, захватив плацдарм на восточном берегу Дона, на следующий день, 23 августа, нанесла первый удар в направлении Сталинграда. Части 16-й танковой дивизии, прикрытые с флангов двумя моторизированными (3-й и 60-й), вышли к берегу Волги на севере и севернее Сталинграда (район посёлков Латошинка, Рынок, Спартановка), разрезав Сталинградский фронт надвое. Немецкие части блокировали железную дорогу Сталинград — Москва и уничтожили аэродром рядом с посёлком Рынок. Теперь танки противника держали под обстрелом Волгу и даже сам Сталинградский тракторный завод. Судоходство в том районе стало возможным только ночью, проезд автотранспорта в район переправы и по дороге на Саратов также прекратился.

В этот же день, воскресенье 23 августа, в 16:18 по московскому времени 4-й Воздушный флот люфтваффе в составе около 400 самолётов начал акцию устрашения — массированную бомбардировку Сталинграда. Несколько дней подряд немцы методично разрушали город и убивали гражданское население. Кирпичные «высотки» центра и заводских районов засыпали фугасными бомбами, многочисленные кварталы деревянных частных домов и дореволюционной застройки — «зажигалками». Город горел, и потушить его было уже нельзя — водопровод не работал. Обезумевшее в огне и разрывах гражданское население бросилось к берегу, блокируя и без того загруженные армейские переправы. Там, на берегу в центре города, образовалось огромное скопление раненых, беженцев из других регионов и уцелевших жителей Сталинграда, которые пытались спастись от огня, переправившись через Волгу. Выше по течению из разрушенных пылающих баков Нефтесиндиката в реку текла горящая нефть, у пристаней горели и взрывались вагоны со снарядами от «катюш». Немецкие лётчики практически безнаказанно охотились за одиночными катерами и лодками, расстреливали на бреющем полёте толпы народа на берегу.

Сталинград к концу бомбежки был разрушен почти полностью, десятки тысяч людей сгорели заживо, многих раздавило обломками зданий, другие задохнулись в подвалах. Лишь в некоторых нетронутых огнём кварталах частного сектора жители торопливо копали щели и прятали уцелевшее имущество. С 24 августа до середины сентября продолжались лихорадочная эвакуация и спасение выживших. Улицы мёртвого города постепенно пустели. Совсем скоро выгоревшие коробки зданий превратятся в опорные пункты и огневые точки.

Центральный район города, где находится штаб 62-й Армии (ул. Пушкинская, дом 3, подземный командный пункт) и главные переправы, по сути, было нечем защитить. Лишь в районе Комсомольского сада и привокзальной рощи окапывались остатки 272-го полка НКВД, усиленные 28-м отрядом собак-истребителей танков. В руинах вокзала Сталинград-I и железнодорожного депо спешно готовили огневые точки стройбатовцы из 84-го отдельного строительного батальона. В районе армейских переправ занимали позиции курсанты Орджоникидзевского училища (115 бойцов) и несколько пограничников из 79-го погранполка, да в районе площади 9 января действовала группа работников милиции и НКВД (45 человек). Вдоль берега Волги курсировал бронепоезд, около памятника Хользунову (переправа №2) окопались несколько расчётов из 748-го зенитно-артиллерийского полка, прикрывая пристани с воздуха.

Южнее Царицы, в районе Мельничного комбината (элеватора) и консервного завода, ситуация была не лучше: 35-я Гв.СД, 244-я СД, 10-я СБр, 271-й полк НКВД и 20-я МСБр, отмеченные на армейских картах в том районе, существовали лишь на бумаге. Фактическая численность частей — несколько сотен «активных штыков». Единственный подвижный резерв, два батальона тяжёлых танков КВ-1 (14 машин) из 133-й ТБр, защищал подступы к элеватору.
Понедельник 14 сентября начался очень рано. В 03:30 272-й полк 10-й дивизии НКВД, сводный полк 399-й СД и уцелевшие танки 6-й ТБр предприняли попытку отбить захваченный немцами накануне аэродромный посёлок. Без разведки, артподготовки, авиационной поддержки и соседей справа и слева. Вскоре были убиты командир батальона 272-го полка Дмитрий Ступин и старший политрук Владимир Партугимов, личным примером поднимавшие цепи в атаку. Командование сводного полка просто сбежало, комполка и комиссар были расстреляны на следующий день.
После обреченной попытки наступления обескровленных частей 62-й Армии пехотные и танковые дивизии двух немецких армий начали своё выдвижение к городу. До подхода «свежей» 13-й Гвадейской стрелковой дивизии нужно было продержаться целые сутки. На всём протяжении от Мамаева кургана до центрального вокзала фронт 62-й Армии оказался открыт. После авиационной бомбёжки и артподготовки в прорыв двинулись пехота 71-й и 295-й ПД вместе со штурмовыми орудиями, задача у солдат вермахта была проста — выход к Волге в районе переправ.

Одним из немногих оставшихся Т-34 6-й ТБр был танк лейтенанта Михаила Власенко. Накануне десять часов подряд, постоянно меняя позиции между высотой 112.5 и Аэродромным посёлком, экипаж Власенко вёл бой. Командование 6-й ТБр (командный пункт в районе Авиагородка) спешно эвакуировалось в район переправ, танки бригады остались без управления. У машины Власенко перебило гусеницу, заклинило башню. Не выдержав напряжение боя, заряжающий покинул танк и сбежал. Починив под огнём гусеницу и маневрируя под бомбами, экипаж (мехвод Иван Ляшенко, радист Норкин) повреждённой машины вышел из боя и занял позицию около зданий «Красных казарм». Ночь закончилась, не успев начаться, и рано утром двадцатидвухлетний лейтенант, глядя воспалёнными глазами на пикирующих «лаптёжников», с тоской подумал, что пережить день ему вряд ли удастся.

Едва осела пыль от бомбёжки, передовые немецкие отряды 71-й пехотной дивизии быстро миновали «заполотновскую» часть Ерманского района и вышли к железнодорожным путям, которые разделяли деревянную застройку от кирпичных многоэтажных зданий центра Сталинграда. Состав 71-й ПД на 14 сентября — восемь пехотных и один сапёрный батальон по 300–400 «активных штыков». С севера 71-ю ПД прикрывал сосед, 295-я пехотная дивизия, солдаты которой наступали по склонам Мамаева кургана, а один полк (518-й) непосредственно в городе, на участке овраг Долгий — площадь 9 января.

Из сводок 62-й Армии: «В 14:00 отдельные группы автоматчиков по балкам из района высоты 112.5 просочились к городу и к 16:30 вышли к вокзалу, в городе идут бои…»

Донесения 79-го погранполка (заставы которого были расположены на армейских переправах №1 и №2) более подробны:
«К 13:00 разведка донесла, что противник занял железнодорожную станцию Сталинград-I, автоматчики противника, не встречая сопротивления, наступают в направлении переправ.

К 14:00 младший лейтенант Кухаренко донёс: «Вступил в бой с автоматчиками, с боем отхожу к позициям к району переправы №1». В 14:30 мл. лейтенант Кухаренко на огневые позиции отошёл.

К этому времени до 25 солдат и офицеров противника, ведя огонь с автоматов с дистанции 150 метров, были встречены огнём обороняющихся; потеряв несколько человек убитыми, засели в развалинах здания, продолжая вести огонь по обороняющимся. Противник подтягивал силы, но стремление его к продвижению отражалось огнём застав.

К 16:30 вторая группа автоматчиков начала действия против обороняющих переправу №2, имея в своём составе до трёх ПТР и один крупнокалиберный пулемёт, установленные в развалинах одного из домов, ведущие огонь по обороняющимся и переправочным средствам на реке. Лишь к 18:00 расчётами резервной заставы был открыт огонь по противнику из миномётов, а также огонь из крупнокалиберного пулемёта, взятого из одной из повозок, подлежащей переправе через реку.

На всём протяжении боя противника вёлся с неослабивающей силой. В целях быстрее отбросить натиск противника, военком батальона повёл группу бойцов, обороняющих переправу №1, в контратаку, контратакующие отошли на свои позиции. К 18:30 представитель 13-й Гвардейской СД сообщил военкому батальона о том, что в 22:00 на правый берег будут переправляться части этого соединения для действий по уничтожению автоматчиков.
Решено действиями застав обеспечить плацдарм для высадки переправляющихся подразделений. Это боем было выполнено».

Ударные группы 71-й ПД (пехота на бронетранспортёрах и грузовиках, самоходные орудия) вслед за разведывательным батальоном пересекли железнодорожные пути севернее вокзала и по пустым улицам, объезжая воронки и завалы, продвигались к Волге. Изредка вспыхивали перестрелки с немногочисленными защитниками города, и движение на время замирало, пока вызванные штурмовики утюжили отмеченные ракетами цели. Затем движение продолжалось, по пути следования немцы оставляли пулемётные и артиллерийские расчёты, закрепляясь на важных перекрёстках и простреливая широкие сталинградские улицы.

Разведка немцев, промчавшись мимо привокзальной площади и достигнув площади Павших Борцов, чуть было не выехала к командному пункту 62-й Армии на ул. Пушкинской. Огонь открыли работники штаба и бойцы армейского заградотряда. Не вступая в бой, бронетранспортёры немецкого разведывательного батальона рванули дальше к Волге, к переправе №2. Одна из бронемашин доехала аж до спуска на Астраханский мост через р. Царицу, где подорвалась на мине.

Основная группа 71-й ПД (194-й пехотный полк и «штуги» 244-го дивизиона) по Киевской и Курской улицам двигались в направлении многоэтажек на берегу (три «дома специалистов», здание Госбанка), с которых открывался прекрасный вид на переправы 62-й Армии.

В 15:15 пехотинцы из батальона гаупмана Гинделянга (Gerhard Hindelang) вышли к Волге в центре Сталинграда, захватили «дома специалистов» и Госбанк. Тут же под прикрытием зданий развернулись ротные миномёты и расчёты станковых пулемётов, на верхних этажах обустроились артиллерийские корректировщики. В «заполотновском» районе в это время занимали позиции гаубицы дивизионной артиллерии.

В районе пивзавода и комплекса зданий НКВД шла перестрелка, там вела бой группа чекистов, работников милиции и бойцов РККА (90 человек, три «дегтяря», с десяток ППШ) под руководством лейтенанта госбезопасности Ивана Тимофеевича Петракова. Очереди немецких пулемётов со стороны Госбанка вжали бойцов в землю, вокруг начали рваться мины. Остатки группы собрались на берегу под прикрытием крутого обрыва в районе переправы №1.

Около пивзавода немцы развернули советскую 76-мм пушку и начали бить по переправе. Вниз к берегу Волги были посланы испуганные гражданские с предложением сдаться. Со стороны захваченных «высоток» до бойцов Петракова доносилась лающая арийская речь, едва различались три слова: «швайне», «буль-буль» и «вольга».

Но во второй половине дня ситуация начинает казаться не столь безоблачной. Донесения батальонов 194-го пехотного полка оберста Роске (Friedrich Roske) свидетельствовали о возрастающем сопротивлении, в уже очищенных кварталах и зданиях из ниоткуда появлялись русские стрелки. В районе вокзала замечены Т-34 и пехота противника. Вызванные по радио немецкие бомбардировщики обработали здание вокзала и железнодорожные пути рядом, и, несмотря на поставленный фиолетовый дым, от «дружественной бомбардировки» люфтваффе были убиты 20 солдат из батальона гаупмана Мюнха (Gerhard Münch). Другой батальон в районе базарной площади попал под огонь «сталинских органов», позиции которых были тут же накрыты огнём артиллерии.

В подземном командном пункте 62-й Армии душно и не протолкнуться, командование (командарм В. И. Чуйков, начштаба Н. И. Крылов и член военного совета К. А. Гуров) совещалось на улице. С севера были слышны перестрелка и сильные разрывы, грохот боя приближался. Запыхавшиеся посыльные докладывали: на Мамаевом кургане немецкая пехота, к вокзалу вышли автоматчики противника, у «домов специалистов» тяжёлые танки немцев [«штуги» — прим.авт.], обе переправы под сильным обстрелом.

Комбриг погибшей 6-й ТБр С. Н. Хопко, явившись на доклад к Чуйкову, получил разнос от командующего: матчасть потеряна, комсостав бежал, а ещё КП бригады устроили на берегу, позади КП армии! Единственный уцелевший танк бригады был подбит на улице Гоголя (между вокзальной и площадью Павших Борцов), повреждена ходовая, но стрелять можно. Комбриг получил задачу — собрать «безлошадных» танкистов, вокзал отбить, танк использовать в обороне. Вместе с танкистами в атаку пошли бойцы армейского заградотряда.

К 18:00 бойцы сводного полка 112-й СД капитана В. А. Асеева и 269-го полка НКВД полковника И. И. Капранова по северным скатам Мамаева кургана подошли к захваченной немцами высоте. Были видны водонапорные баки, в рваных пробоинах поблёскивали стёкла биноклей и стереотруб. Ещё вчера здесь был КП 62-й Армии, который вечером эвакуировали в подземелье на ул. Пушкинской, сейчас рядом с баками спешно окапывались немецкие пехотинцы 295-й ПД.

Залпы «катюш» с восточного берега накрыли район баков, пыль от разрывов окутала вершину кургана. Асеев дал сигнал зелёной ракетой, бойцы рванули вперёд к немецким траншеям, пока не осела спасительная пелена. Где-то справа очнулся контуженный расчёт немецкого МГ, но он тут же умолк в разрывах гранат. Немцы отошли от баков, унося раненых, в небе появились «юнкерсы» и начали методично обрабатывать высоту. Сидя в захваченном блиндаже, тридцатидвухлетний капитан вспоминал о жене и ещё не родившихся детях. Майор Василий Андреевич Асеев будет убит через месяц в заводском посёлке Сталинграда.

Отбросить немцев от переправ в центре Сталинграда было просто нечем, ещё немного — и 13-й Гв.СД Родимцева будет просто некуда переправляться. Чуйков решает перебросить из района элеватора в центр города свой последний резерв — батальон 133-й ТБр (одиннадцать КВ-1). Встречать КВ к Астраханскому мосту отправляют заместителя командующего М. Г. Вайнруба.

Танки подошли ближе к вечеру, Вайнруб вместе с тремя КВ сразу направился к «домам специалистов», остальные машины прикрыли штаб армии и улицы, ведущие к Волге. КВ открыли огонь по южному «дому специалистов», стараясь подавить огневые точки батальона Гинделянга. Им помогали расчёты зенитчиков — из района памятника Хользунову в сторону «высотки» потянулись длинные трассы очередей счетверённых «максимов».

Расположеный на берегу вспомогательный пункт управления 62-й Армии у переправы №1 (несколько штабных офицеров) получил задачу — любой ценой обеспечить высадку гвардейской дивизии А. И. Родимцева. Темнело, под крутым берегом у захваченого немцами Госбанка собрались несколько десятков чекистов, милиционеров и пограничников — отряд лейтенанта госбезопасности Петракова.

С немецкой педантичностью с крыш прибрежных «высоток» взлетали ракеты, освещая изрытый воронками берег Волги. Вдруг немцы что-то заметили, и чёрные провалы окон Госбанка ожили вспышками выстрелов. С соседнего «дома специалистов» в сторону реки чиркнули трассеры MG-34.

Рывок — и бойцы Петракова оказались у захваченной немцами ещё днём 76-мм пушки. Короткая рукопашная, мат, хрипы, глухие удары. Выжившие советские бойцы развернули орудие в сторону Госбанка, Петраков через ствол навёл орудие на вспышки выстрелов и открыл огонь.
В 22:00 первый батальон 42-го полка 13-й Гвардейской стрелковой дивизии на лодках и катерах и других подручных плавсредствах начал переправляться в Сталинград…

13-я Гвардейская стрелковая дивизия сегодня для многих является символом уличных боёв в Сталинграде, однако реальные события тех дней в разрушенном городе со временем видоизменялись на страницах исторических и художественных произведений. В итоге подлинная история незаметно ушла на второй план, уступив место красивым легендам.

В боях под Харьковом и на Дону в мае-июле 1942 года 13-я Гвардейская понесла большие потери. Теперь её пополнили рядовым и средним командным составом, при этом среди командиров было много вчерашних курсантов. Значительная часть красноармейцев была призвана из республик Закавказья и Средней Азии и плохо владела русским языком. Подготовка бойцов была предельно проста — две недели обучения тактике и всего одни стрельбы. Ощущался острый недостаток матчасти.

Вечером 14 сентября 13-я Гвардейская стрелковая дивизия, за день до этого срочно переброшенная в район Средней Ахтубы, сосредоточилась в районе пристаней Красной Слободы. Перед ней была река и город, где придётся драться и побеждать, потому как другого выхода уже не было.
Об этом и многом другом думал командир дивизии Александр Ильич Родимцев, стоя на восточном берегу Волги. Тут же с «полуторок» бойцы затаривались боеприпасами и продовольствием и грузились на катера и баржи. Противоположная сторона в зареве пожаров щерилась обломками «высоток», у пристаней раздавались разрывы и стрельба — значит, немцы уже в городе и вышли к Волге.

Ближе к полуночи начал переправляться 42-й Гвардейский стрелковый полк полковника Ивана Петровича Елина. Первый батальон этого полка, усиленный ротой автоматчиков и несколькими расчётами 45-мм орудий, уже высадился на правом берегу с задачей очистить от немцев район переправ и закрепиться на плацдарме. Однако, вопреки приказу комдива, бойцы батальона под прикрытием высокого обрыва, обойдя занятые немцами «дома специалистов» с юга, стали продвигаться дальше в центр города.

Этот батальон стал тем самым пресловутым «последним батальоном», который оказался у Чуйкова. Вопреки субординации, командующий армией ставит комбату Захару Петровичу Червякову новую задачу: выйти к вокзалу Сталинград-I и занять там круговую оборону. Район вокзала — ключ к обороне центра города, широкое пространство железнодорожных путей и прямая Коммунистическая улица позволяли просматривать и простреливать местность далеко вокруг.

В течении ночи с 14 на 15 сентября, кроме 42-го Гв.СП, успел переправиться и 34-й Гв.СП дивизии Родимцева (командир подполковник Дмитрий Иванович Панихин). Переправа не была лёгкой. В один катер с бойцами Панихина попал снаряд, утонуло 12 человек. Моторист другого катера отказался буксировать баржу к берегу и был расстрелян. В 10:00 последним переправился штаб дивизии и её комдив, по пути немцы обстреляли бронекатер из захваченного здания Госбанка, ранило дивизионного инженера.

С утра и до вечера 15 сентября немецкая авиация массированными налётами перепахивала набережную Волги и район переправ. Штабы и тылы дивизии буквально зарывались в откос крутого обрыва — взрывы, крики, изуродованные трупы… Днём Родимцева вызвал Чуйков, штаб которого всё ещё располагался на Пушкинской. Перебежками от воронки к воронке под огнём, мимо захваченных прибрежных «высоток» комдив пробрался до штаба армии. В дорогу вышли пятеро, до Пушкинской добрались двое. Приказ Чуйкова был прост — наступать, но это Родимцев и сам прекрасно понимал. Если занять оборону на небольшом прибрежном «пятачке», дивизию просто расстреляют.

Вернувшись в штольню, Родимцев выслушал доклад начальника штаба полковника Тихона Бельского. Части дивизии под огнём противника углубились в городские кварталы. Первый батальон 42-го полка ещё ночью занял оборону в районе центрального вокзала, посыльные передали, что комбат Червяков тяжело ранен.

Гвардейцы 2-го и 3-го батальонов, высадившись ещё затемно, сходу вступили в бой и к утру очистили территорию пивзавода и комплекс зданий НКВД. Второй батальон, обойдя район Госбанка, начал наступать в направлении центрального вокзала. У стоявшей позади Госбанка четырёхэтажной школы №19 завязался бой, немецкий пулемётный расчёт в торцевом окне здания не давал продвигаться вперёд. В это время третий батальон по улице Солнечной наступал с задачей выйти к железной дороге, но огонь из зданий «военторга» и школы №6 прижал бойцов к земле.

Прибрежные «высотки» на флангах дивизии удерживали немцы. Пехотинцы 194-го полка 71-й ПД успели хорошо укрепиться, все входы в здание Госбанка были забаррикадированы. У «домов специалистов», недосягаемые для нашей заволжской артиллерии, стояли «штуги» 244-го дивизиона. Это направление Родимцев решил прикрыть пулемётным батальоном Харитонова и дивизионным заградбатом. Остальные подразделения 42-го и 34-го полков наступали в направлении железной дороги, отрезая прорвавшихся к Волге немцев.

34-й Гвардейский полк Д. И. Панихина переправился в районе Соляной пристани и оврагов Долгий и Крутой и встретил сопротивление разведывательного отряда 295-й ПД в районе «Г-образного дома» и «дома железнодорожников». Обойдя «высотки» со стороны оврага, бойцы второго батальона под прикрытием дымовой завесы выбили немцев из здания. Первый батальон, наступая дальше по оврагу, вышел к железной дороге.

Севернее, на вершине Мамаева кургана, шёл ожесточённый бой. Из района баков немцы отбросили остатки сводного полка капитана Асеева и снова заняли высоту 102.0.

16 сентября в заводской части Сталинграда переправился 39-й Гвардейский полк С. С. Долгова, поступая в оперативное подчинение командарма Чуйкова. Полк получил задачу выбить немцев из района баков и очистить Мамаев курган. Пока бойцы первого и второго батальонов цепью поднимались по северным и восточным склонам кургана, третий батальон на подходе к рубежу попал под налёт немецкой авиации, был рассеян и понёс большие потери.

Чем ближе было к вершине, тем плотнее становился огонь противника, немецкие пулемёты на флангах не давали поднять головы. Бойцы залегли и попятились назад, был убит командир роты. Выстрел — и немецкий пулемётчик, дёрнувшись, рухнул на дно окопа. Второй номер, опрометчиво пытаясь снять пулемёт с бруствера, свалился рядом. Так открыл свой счёт знаменитый впоследствии снайпер 13-й Гв.СД красноармеец Анатолий Чехов.

Комбат второго батальона двадцатисемилетний капитан Матвей Кирин личным примером поднял залёгшие цепи в атаку. На самой высоте в траншеях гвардейцы 39-го Гв.СП и пехотинцы 517-го полка резали и стреляли друг друга в упор, в итоге немцы отошли, не выдержав штыкового удара. В 13:00 высота опять оказалась в руках наших бойцов. Шестая рота батальона заняла правый водонапорный бак, готовясь к круговой обороне; к этому моменту из 120 бойцов роты в строю осталось 18. Слыша шум танковых моторов с западной стороны кургана, Кирин мрачно подумал об оставшихся в батальоне шести ПТР.

В 24:00 16 сентября штаб 62-й Армии эвакуировали из центра города в район завода «Красный Октябрь». Сначала пришлось переправляться на восточный берег — немецкие опорные пункты в «домах специалистов» и здании Госбанка держали набережную под обстрелом. Но и сами немцы, батальон гаупмана Гинделянга, дрались в окружении. Передовые части 42-го и 34-го полков дивизии Родимцева вышли к железнодорожной линии и Коммунистической улице, первый батальон 42-го Гв.СП закрепился в районе вокзала, своим огнём перерезав пути снабжения немецких частей, вышедших к Волге.

На следующий день, 17 сентября, сводный полк 112-й СД и 39-й Гвардейский полк получили приказ командарма наступать по юго-западным склонам Мамаева кургана в направлении центра города и железнодорожной линии. Но господствующая в небе авиация противника и его огневые точки в зданиях у подножия кургана сделали наступление невозможным, полки понесли большие потери. Из района «Красного Октября» по скоплению немецкой пехоты и техники на западных склонах кургана артиллерийский огонь вела железнодорожная (морская) батарея в составе трёх 152-мм орудий.

Южнее кургана, в центре Сталинграда, установилось относительное затишье. Отрезанные в высотках на набережной передовые части немцев вынуждены были экономить боеприпасы, но и дивизия Родимцева начала испытывать нехватку патронов. Ситуацию усугубил взорвавшийся накануне от немецкой мины склад снарядов на берегу Волги.

В районе пристаней было оживлённо, переправы №1 и №2, несмотря на победные донесения немецкой 191-й пехотной дивизии, всё ещё работали. С прибывающих бронекатеров быстро сгружали ящики со снарядами, прыгали в воду немногочисленные бойцы пополнения. Обратно затаскивали раненых и гражданских, в давке у причалов немногочисленные работники НКВД и заградотряда 13-й Гв.СД матом и «наганами» пытались навести порядок. Кругом валялись неубранные трупы, дымились воронки и развороченные железнодорожные вагоны. Постоянные разрывы мин и налёты немецкой авиации дополняли картину сталинградского апокалипсиса.

В ночь с 17 на 18 сентября в город переправили 137-ю танковую бригаду и два батальона 92-й отдельной стрелковой бригады. 92-я ОСБр, около 5000 моряков-североморцев, высадилась в районе памятника Хользунову с задачей занять оборону южнее реки Царицы, где остатки наших частей с трудом удерживали полуокружённый элеватор, здание которого к этому времени уже два раза переходило из рук в руки.

Ночью Чуйков получил приказ командования фронтом о наступлении: «…в целях содействия войскам Сталинградского фронта и очистки города от противника: силами трёх стрелковых и одной танковой дивизий 62-й Армии нанести удар из района высоты 102,0 в направлении северо-западные и западные окраины города Сталинград».

В 137-й танковой бригаде на тот момент было всего 10 лёгких танков Т-60. 19 сентября танкистов, как обычную пехоту, в 12:00 побатальонно (два батальона по 250 человек) бросили в атаку по северным склонам Мамаева кургана в направлении высоты 112.5 и Аэродромного посёлка. В наступлении 19 сентября также участвовали свежая 95-я стрелковая дивизия, два полка которой успели переправиться к вечеру 18 сентября (комдив полковник Горишный В. А.), и остатки 9-й ОСБр. Немецкая артиллерия и шестиствольные миномёты плотным огнём накрыли высоту, атака закончилась неудачей и большими потерями обескровленной 62-й Армии.

В центре города борьба шла за каждый дом, то тут, то там вспыхивали перестрелки и рукопашные схватки. В районе площади 9 января линия фронта пролегла по капитальной стене здания, разделявшей шестиэтажный «военторг» и четырёхэтажный «дом металлистов». Бойцы 7-й роты третьего батальона 42-го Гв.СП ночью отбили «дом металлистов», взорвали немецкую баррикаду в коридоре и выбили немцев из здания «военторга». Командира отделения убили в бою, ответственность за выполнение задачи взял на себя Гвардии сержант Яков Павлов.

Днём гвардейцы 9-й роты штурмовали четырёхэтажное здание школы №6, расположенное на Смоленской улице напротив «военторга», но полностью захватить это здание не удалось. Ночью Гвардии сержант Лазарь Григорьевич Макаров пробрался в крыло здания, занятое противником. Убедившись, что немцы спят, он вместе с двумя бойцами ножами добил остатки немецкого гарнизона. Сержант Макаров тогда ещё не знал, что через два месяца, уже лейтенантом, он снова будет штурмовать развалины школы, а действия его группы будут описывать в боевых сборниках и центральной газете «Правда».

К железной дороге пробился взвод Гвардии лейтенанта Николая Заболотного, двадцатидвухлетний командир взвода действовал в первых рядах. В это время бойцы третьего батальона зачищали здания по улице Солнечной. Лейтенант Заболотный, призванный в РККА лишь несколько месяцев назад, в ноябре будет убит на площади 9 января.

19 сентября в 12:00, как уже было сказано выше, началось наступление 62-й Армии. Дивизия Родимцева имела прежнюю задачу — очистить центр города от немцев. В помощь батальонам 42-го Гвардейского полка были приданы три КВ-1 — всё, что осталось от 133-й ТБр. Танки сначала отбивали атаки немцев в районе вокзала, затем «работали» по отдельным захваченным немцами зданиям на Коммунистической и Смоленской улицах, поддерживая бойцов второго и третьего батальонов. Во второй половине дня машины ушли в район севернее площади 9 января, где по оврагу Долгому ожидалась атака 295-й ПД и были замечены штурмовые орудия.

Едва стемнело, к северной стене захваченного немцами Госбанка ползком двинулись сапёры 13-й Гв.СД, толкая перед собой несколько ящиков с толом. Сапёрный взвод лейтенанта Ивана Чумакова прикрывали автоматчики заградотряда дивизии. Немцы огонь не открывали, их огневые точки были расположены в глубине здания, да и каждый патрон был на счету. Скопившись для атаки в воронках рядом с Госбанком, бойцы ждали, когда рванёт, но зажигательная трубка горела мучительно долго. Чумаков сжал ручку дублирующего детонатора, но тут последовала вспышка, и грохот взрыва вдавил его на дно окопа. Подбежавшие к зданию бойцы забрасывали окна второго этажа гранатами и бутылками с зажигательной смесью, в проломе стены уже исчезла штурмовая группа. В течение ночи бойцы заградотряда и разведроты дивизии зачищали северное крыло от контуженных немцев, но южную часть здания противник смог удержать. К утру линия фронта разделяла развалины Госбанка пополам.