Побег М.В. Ломоносова

Его страсть к книгам вызывала озлобление его последней мачехи, которая постоянно попрекала упрямого и своевольного подростка. Спустя много лет, в письме к И. И. Шувалову (31 мая 1753 года) Ломоносов с горечью вспоминает «злую и завистливую мачеху, которая всячески старалась произвести гнев в отце моем, представляя, что я всегда сижу по-пустому за книгами. Для того многократно я принуждён был читать и учиться, чему возможно было, в уединенных и пустых местах, и терпеть стужу и голод, пока я ушёл в Спасские школы».
...
Жизнь в родном доме становилась для Ломоносова невыносимой. Добродушный и стареющий год от году Василий Дорофсевич во всём слушался жены. Но он хорошо видел, что в семье неладно, и по-своему решил остепенить сына. Варфоломеев сообщает, что когда Ломоносов «подрос близ двадцати лет, то в одно время отец его сговорил было в Коле у неподлого человека взять за него дочерь, однако он тут жениться не похотел, притворил себе болезнь и потому того совершено не было».

Решение уйти из дому давно и настойчиво созревало в нём. Но он ждал и раздумывал. Он не просто собирался бежать без оглядки от попрёков и унижений. Он твёрдо решил найти свой путь в жизни и приобрести познания, к которым стремился со всей страстью юности. Он толковал с бывалыми людьми и разведывал, где можно учиться.
...
Ломоносов задумал уйти ночью с караваном мороженой рыбы, направлявшимся в Москву. Вот, «всячески скрывая свое намерение, поутру смотрел он, как будто из любопытства на выезд сего каравана. Следующей ночью, когда все в доме отца его спали, надев две рубашки и нагольный тулуп, погнался за оным вслед (не позабыв взять с собою любезных своих книг, составляющих тогда всю его библиотеку — грамматику и арифметику). На третий день настиг его в семидесяти уже верстах. Караванный приказчик не хотел взять его с собой, но убежден был просьбою и слезами, чтоб дал посмотреть Москву, наконец, согласился»...