Северная Корея, Панмуджон (5 фото)
Прибыли в Кэсон. Город большой, знаменитый, это первая столица объединённой Кореи в какие-то совсем уж махровые времена, когда динозавры вроде уже умерли, а мамонты ещё нет. Один из немногих городов страны, в котором сохранились хоть какие-то памятники. Естественно, он тоже был полностью разворошён в труху озорными участниками корейской войны, но в отличие от городов, лежащих севернее, не подвергался ковровым американским бомбардировкам. Как поспешили объяснить нам гиды факт наличия в городе моста XII века и дома XI (причем оригинальных, не восстановленных) - хищные воздушные пираты не бомбили Кэсон, потому что думали, что заберут его себе, но хер им на их глупое рыло, так как доблестные воины КНА под предводительством... на этих словах я обычно начинал ковырять носком кроссовки мелкие камушки на дороге, или же делал знатный глоток пива и глазел по сторонам.
Большая часть древней столицы была уничтожена, но осталось несколько чудом уцелевших шедевров деревянного зодчества с тысячелетней историей, и пара городских кварталов, которые и напоминают затравленному бетонным величием современной Кореи обывателю, какой же была эта страна всего 60 лет назад. Именно поэтому в Кэсоне расположена единственная в республике этнографическая гостиница – она полностью расположена в нескольких десятках маленьких корейских домиков, который образуют крохотный городок, создающий иллюзию у людей с богатым мышлением, как же всё-таки тут все жили до тех пор, пока однажды на окраине Пхеньяна домик сельского учителя не разорвал крик местного Мессии.
Заехали в эту гостиницу. Здесь к нам прикрепили двух офицеров – они будут рамсить на границе за нас, типа такой туристик официрен. От города до границы, до милипизерного местечка Панмуджон, ныне известного на весь мир (вы конечно его не знаете, ну так и весь мир – не только вы). Именно в нём было подписано соглашение, положивший конец войне, унёсшей жизни сотен тысяч человек и превратившей цветущую страну в руины. Ну вот, скоро заговорю как северокорейские путеводители.
Все эти десять километров - одни блок-посты, чем дальше,тем больше, в воздухе напряжённость какая-то, Кенни хоть и была здесь херову тучу раз, даже она перестала щебетать и учиться азам чего-то там у корифея Александра. Приехали к демилитаризованной зоне – здесь с оружием ходить нельзя, вот последние часовые с автоматами, нас посадили в комнатёнку, где напоили чаем, пива не дали - мало ли что пьяным русским дуракам в голову взбредёт, может на колючую проволоку прыгнут с разбега, повиснут и скажут что так и было. Провели краткий инструктаж на тему того, что ваще это всё такое, какие-же пи-доры южнокорейцы, ну эти то ладно, эти хоть корейцы, но вот какие пидоры американцы и какие особо гнойные пи-доры ООН – на этом внимание было заострено. Прошлись и по Таиланду с Филиппинами – они тоже участвовали в войне, бананами наверное помогали.
Наконец там всё уладили, как я понял, вывозили другую кучку балбесов, больше одной нельзя. Поехали по узкому коридору – единственному, что связывает две страны, двум машинам с трудом можно разъехаться, а сверху балансируют гигантские каменные блоки, египетские каменотёсы, что пирамиды строили, слезами бы наверное горькими плакали бы, увидев такое. Под каждым блоком – клинышек, хренакс по клинышку, дело пяти секунд – и нету больше единственной дороги. Въехали в демилитаризованную зону. Здесь попросторнее, и дышится привольно. Чуваки специально оставили прямо под носом у южан колхоз, естественно, сделали его образцовым. По полям колхоза бродят образцовые хмурые упитанные коровы, высоко колышется над образцовой водой идеально квадратных полей образцовый рис, а над всей панорамой возвышенно реет флаг Народной Республики. Построен он в нескольких сотнях метров от границы с южанами, высота флагштока – 190 метров, она выше факела в Пхеньяне, это самый большой флагшток в мире, а на нём победно развевает тридцатиметровый шёлково-атласно-расписной флаг с красной звездой, она аж сверкает на солнце. Вся картина дышит одним – смотрите, суки, на, на, поняли, что, съели, да, козлины? Вдалеке виднеется южнокорейский флаг, также на флагштоке, но он просто жалок, глядя на него, хочется по приезду домой послать сто рублей на развитие южнокорейской фалеристики.
В селе, оно от нас наверное в трёх километрах, ревёт репродуктор, я уж не знаю, какой он мощности, но весёлые трудовые песенки я слышал чётко. Весело же наверное живётся пограничникам с другой стороны – такой жесткач каждый день, а то и каждую ночь. Интересно, а запускают ли северяне в сторону территории врага всякие речи вроде «Рус, сдавайс. Рус, в плен карошо. Вас будут кормить и поить. Сталин оставил Москву. Мы дадим вам еда, работ в Германии и тепло. Рус, карашо. Рус». Репродуктор надрывался дай боже. Территория домика, в котором Хатхи объявил Великое Перемирие, находится в демилитаризованной зоне. Американцы предложили подписывать в походных палатках, но за два дня северяне построили здоровый дом, потому что яростные воины КНА под предводительством... ну в общем я включил музыку в ушах.
Обстановка в доме осталась неизменной с 1953 года. Тот же цвет стен, та же мебель, те же три стола, один для КНДР, второй для ООН (американцы не сражались в Корее официально, они воевали под флагом ООН), а третий для подписи. Ну посидели мы по очереди за всеми тремя, попроникались духом. Да вот только всё как обычно... и вещи то те же, и обстановка, да и вообще всё то, да нет одного... самого главного в любом деле... АТМОСФЕРЫ. Души нет. Что такое все вещи, всё это барахло, какое бы старинное оно не было, без души? Что такое стул 17 века без твоих представлений о том, что на этот стул садится фрейлина в парике и достаёт пудру? Просто кусок дерева.
Что такое открытка, подаренная тебе девушкой, если ты даже не помнишь её имя? Просто кусок бумаги. Что такое цветок, заключенный в хрусталь, на котором выгравирован вензель немецких кайзеров, и который я помню и храню всю свою жизнь? Просто стеклянная безделушка, пусть и конца 19 века. А чем она становится, если представить моего прадеда, который упаковывает её в Германии в сорок пятом году в посылку и отсылает в подарок домой, равно как и миллионы других моих соотечественников? Безделушка получает душу и становится ФАМИЛЬНОЙ ЦЕННОСТЬЮ.
Вот так же и здесь – ну да, стул, стол, флажки воюющих сторон. Чтобы одушевить их, надо представить хотя бы немного, хотя бы чуть, масштаб того горя, который охватил миллионы семей по всему свету от столкновения двух идеологий на маленьком клочке суши на мировой карте – Корейском полуострове. Сровненные с землей Сеул, Пусан, Пхеньян, сотни городов – от них остался один пепел. Женщины и дети обитают в горах, питаясь травой, как звери, мужчины стреляют друг в друга, уже и не помня, с чего всё началось – бьют друг друга только чтобы выжить, огромная, гигантская, кровавая мясорубка. Десятки тысяч похоронок по всему Китаю – хоть в семье и много детей, всё равно родители любят каждого. Подкосившиеся ноги матери в какой-нибудь Оклахоме при виде конверта с белой звездой – «выполняя служебный долг, за честь и свободу...».Война была страшной, война была азиатской,а значит, беспощадной и жесточайшей. И конца ей нет, и не будет, потому что никто не хочет уступать, и год стороны стоят на одном месте – потому что ни у кого нет сил проломить оборону противника и двинуться дальше... есть только силы крошить того, кто напротив, чтобы он тебя не закрошил. Если не ты – то тебя.
Линия фронта неподвижна, знай лишь похоронки приходят от Аляски до Флориды и от Харбина до Хайнаня. А корейцы – а у этих даже и похоронок нет, их никто не считает. И нет ни конца, ни края этой войне. И шесть миллионов человек уже убито.
И вдруг радостная весть охватила и фронт, и всю страну – переговоры начаты! Даже до самого верха когда-нибудь доходит абсурдность войны. И вот в таком маленьком домике встречаются два человека. Один заходит с южного торца дома, а другой с северного. На одном зелёная форма, на другом синяя. Они говорят на разных языках, и цвет кожи у них разный, и общего то у них в общем то мало, но они понимают друг друга – их объединяет то, что они оставили там, за дверями. Надежды миллионов человек. Надежды уставших от войны штатов, надежды миллиардного Китая, обычных крестьян, которым до красной звезды как до луны, они просто не хотят, чтобы гибли неизвестно где и неизвестно за что их дети. Надежды корейцев, в конце концов, которые зарылись, как мыши, в родные горы, и закрыли головы руками, лишь бы перестала сыпаться эта сталь с небес, лишь бы перестали стрелять, корейцев, о которых тогда думали в последнюю очередь – просто их страна стала полигоном для состязания, ну бывает, ну не повезло.
И вот, всего лишь два, только два человека заходят в этот домик, с таким гигантским невидимым грузом каждый, и делают одну простую вещь – ставят свои подписи. Генерал Уильям Гаррисон и генерал Нам Ир. Казалось бы, такая простая вещь – чиркнул по бумаге разок, и всё. ВСЁ! Перестали сыпаться бомбы, перестали заливать жидким огнём остатки древних деревянных городов, в Оклахому не придёт больше ни одной похоронки. Парадокс? Нет, не парадокс – человеческая сущность.
Вот что я стараюсь представлять, когда оказываюсь в такого рода местах. Мне не нужна фотография на память «с этим домиком», мне не нужно спрашивать «я на фотографии не моргнул?». Мне просто нужно ПРЕДСТАВИТЬ. Наполнить безликие вещи – душой, а в воздух вдохнуть атмосферу. И всё, мир вокруг тебя наполняется такими ярчайшими красками, которые не снились и Дали, ведь краски – не гуашь и не масло, это - краски твоей души.
Я примерно, очень примерно выше описал то, что я нарисовал в своей душе в тот момент. Теперь вы можете представить, почему я вышел из этого домика задумчивый, весь во власти своей палитры.
Простите, уважаемый наблюдатель за путешествиями и прочими эволюциями по свету моей скромной особы, за такое лирическое отступление. Но ведь и мне, любящему поорать похабные песни по синьке или то и дело ищущему чего бы где, и мне не чуждо ничто лиричное. Но такой прогруз в себя не был излишне долгим – ведь путешествие на то и путешествие, чтобы краски в твоей душе смешивались в самые разные цвета. Мы приехали непосредственно на демаркационную линию.
Мир между воюющими странами так и не был подписан. Да и кто будет подписывать? Изначально главные действующие лица – корейцы забились в углы и мелко дрожат - не перебили бы всех. Воюют китайцы с русским оружием и инструкторами с одной стороны, и американцы с доброй дюжиной маленьких союзничков, всё под соусом ООН – с другой. Китай и США заключат мир? СССР и Колумбия? Эти тоже в Корею контингент послали. Некому подписывать договор. Подписывают перемирие, и границу двух новых государств, которую признали все, кроме самих этих двух государств – также негде проводить. Есть только демаркационная линия – а фактически линия фронта. Она то и стала границей. Место подписания договора о прекращении огня стало единственной прорезью в этой, пожалуй, самой тщательно охраняемой границе мира.