Фарцовщики в СССР и дело Рокотова (4 фото)

В конце 1950-х годов в СССР потянулся набирающий силу поток туристов. Советских граждан стали понемногу выпускать за границу. Это, правда, касалось только самых благонадежных, да и разрешались поездки лишь в дружественные страны типа Болгарии. В исключительных случаях или по государственному делу советского человека после соответствующей проверки могли выпустить и в капстрану.
Это было время вступления СССР в различные международные организации, что в разы увеличило число наших спортсменов, ученых и деятелей искусств, побывавших «за бугром». А в Москве и других крупных городах появились иностранные студенты, специалисты и просто туристы.
Особенно яркое впечатление произвел на советских людей фестиваль молодежи и студентов, состоявшийся в Москве в 1957 году.

После него железный занавес, за которым находилась наша страна, как будто слегка приподнялся.
Это было не слишком мудро со стороны советского руководства. Не станем умалять достижений СССР в различных областях, которыми можно было похвастаться, но... Качество жизни советского народа было значительно ниже мировых образцов. В основном Хрущев и его окружение кормили жителей Страны Советов обещаниями построить к 1980 году коммунизм.
А тут - иностранцы в яркой и удобной одежде, улыбающиеся и беззаботные. Разнообразный парфюм вместо «Красной Москвы», изысканные сигареты вместо «Беломора», джинсы, разные симпатичные и такие желанные мелочи...
Вместе с гостями из-за рубежа к нам проникали пластинки с модной музыкой, журналы мод и рассказы о том, как живут за границей. Рассказы эти подтверждались впечатлениями тех, кто имел возможность хоть раз выехать из страны. Яхты, виллы, диковинные автомобили, шикарные рестораны: все это было доступно там и почти недостижимо здесь.

«Бегунки», «короли» и «Плешка»

И тут за дело взялись предприимчивые москвичи: Ян Рокотов, Дмитрий Яковлев и Владислав Файбишенко. Они принялись обеспечивать состоятельных модников и модниц западными предметами быта и достижениями капиталистической культуры, а иностранцев - советскими рублями по курсу, гораздо выше госбанковского.
Вырученная валюта втридорога продавалась советским гражданам, получившим разрешение съездить за рубеж, или оседала в карманах предпринимателей.
Они предпочитали оставаться в тени: координировать, руководить, давать указания. «В поле» работали «рысаки», или «бегунки». Эти представители низшей касты самодеятельных предпринимателей скупали у иностранцев мелочовку: небольшие суммы в валюте, парфюм, сигареты, пластинки, журналы, жвачку, аксессуары, иногда пару джинсов.
Дальше добыча уходила к «шефам», каждый из которых курировал до десятка «бегунков». Если намечалась более крупная сделка, в дело вступали именно «шефы». Они уже располагали средствами, чтобы купить сотню-другую долларов или три-четыре пары джинсов. Они сдавали добытое «купцам», которые лично имели дело только с очень крупными клиентами.
Выше них стояли «короли». Они сводили дебет с кредитом, планировали операции, распределяли добытую валюту и напрямую контактировали с верхушкой пирамиды - Файбишенко, Яковлевым и Рокотовым, или, как их называли, Владиком, Дим Димычем и Косым.

Это занятие со временем получило название «фарцовка» - от искаженного английского for sale (на продажу). Излюбленным местом контактов с иностранцами в Москве был отрезок улицы Горького от Пушкинской площади до гостиницы «Националь», получивший название «Плешка».
Все три подпольных предпринимателя стали заметными фигурами в криминальном мире и жили на широкую ногу. Вскоре Рокотов стал играть по-крупному: скупал у арабских студентов и курсантов золото в слитках и монетах и перепродавал отечественным цеховикам, взяточникам и просто богатым людям, которые желали хранить сбережения в чем-то более солидном, нежели советский рубль.

Начальственный гнев

Рокотов быстро подмял под себя черный золото-валютный рынок столицы. Конкурентов он просто сдавал ОБХСС, где числился осведомителем. Иногда подбрасывал и кого-то из своих наименее ценных «бегунков». За это ему многое прощалось, хотя вся Москва знала, у кого можно достать доллары, все видели его кутежи в «Арагви», обсуждали то, что он живет с бывшей любовницей Берии и даже купил ей огромную квартиру.
Рокотов готов был приступить к главному делу в своей теневой карьере. Он предложил одному из банков ФРГ следующую махинацию. На определенный счет кладется требуемая сумма в марках для советского гражданина, выезжающего за рубеж.
Там он снимает ее, но перед поездкой сдает «фирме» Рокотова рубли по подпольному курсу. Эти рубли по заранее оговоренной цене в СССР получает иностранец, положивший оговоренную сумму на счет того самого банка.
В 1959 году вышел скандал. Американские коммунисты, приехавшие в Москву, пожаловались Микояну, что на улице их осаждают какие-то жулики, которые требуют продать валюту или джинсы. И это был далеко не первый сигнал. Но МВД оказалось бессильным перед схемами Рокотова и его навыками конспирации.
Вскоре история дошла до Хрущева. В 1961 году он был в Восточном Берлине, еще не восстановленном после войны. Там царил голод и процветал черный рынок, на котором можно было достать все, в то время как в магазинах не было ничего.
При этом торговля шла и с Западным Берлином, невзирая ни на какую идеологию. Хрущев попытался сделать выговор немецким товарищам, но в ответ услышал, что такой черной биржи, как в Москве, нет нигде в мире. Генсек пришел в ярость.
Вернувшись в Москву, Хрущев затребовал все дела по фарцовщикам и валютчикам. По его приказу за дело взялся КГБ. Одновременно развернулась кампания по борьбе с фарцовщиками, но Хрущёву нужен был громкий, показательный процесс. На пленуме ЦК он зачитал «письмо» рабочих Ленинградского металлического завода, «возмущённых мягкостью приговора» к тому времени отбывающим 8-годичный срок наказания Рокотову, Файбишенко и Яковлеву.

Обратная сила

Чекисты, не обращая внимания на рядовых фарцовщиков, охотились на «купцов» и «королей». Через них была вскрыта вся цепочка. Очень скоро под арестом оказались Файбишенко и Яковлев. Второй стал сразу сотрудничать со следствием в обмен на обещанное снисхождение при определении наказания.
Дольше всех водил сыщиков за нос Рокотов. Его несколько месяцев не удавалось взять с поличным. Он постоянно перепрятывал накопленные богатства, а однажды, словно издеваясь, подсунул оперативникам вместо валюты чемодан с пачкой газет, мочалкой и куском мыла.
Но в конце концов Рокотова арестовали у камеры хранения, где он забирал свой «кризисный чемодан», в котором оказалось 347 000 рублей, 12,5 килограмма золота и валюты на 2,5 миллиона рублей. У Файбишенко изъяли около 550 000 рублей, 150 фунтов и несколько царских золотых монет. У Яковлева сбережений и вовсе не нашли, все деньги он тратил на антиквариат.

Второй суд

Задержанные спокойно давали показания и не особенно переживали об изъятом (при обысках нашли явно не все). По закону им грозило от трех до восьми лет. Но тут Хрущева пригласили в КГБ на импровизированную выставку изъятого.Он спросил, сколько дадут. Ему ответили, сколько положено по закону. Хрущев побагровел.
Он пригрозил Генеральному прокурору СССР Руденко: «Не думайте, что ваша должность пожизненна!» (Руденко впоследствии стал единственным генпрокурором СССР, занимавшим должность до смерти). Буквально тут же был подписан указ об усилении ответственности за незаконные валютные операции - теперь по этой статье полагалось до 15 лет.
Но Рокотов, Яковлев и Файбишенко были арестованы до «усиления», и Мосгорсуд приговорил их к восьми годам - максимально возможному сроку. Генсек был в бешенстве.
- За такие приговоры нужно судить судей, - заявил Хрущев на одном из митингов. Председатель Мосгорсуда Громов, попытавшийся объяснить Никите Сергеевичу, что закон обратной силы не имеет, был отправлен в отставку.

Третий суд

По ходатайству Генеральной прокуратуры приговор был пересмотрен, и теперь все трое получили по 15 лет. Но Хрущев продолжал давить на суд. Закон вновь был изменен, уже после пересмотра решения. Состоялся новый суд. Всех троих приговорили к расстрелу.
Хотя за Рокотова просил его знаменитый дед-ленинец, а за Яковлева председатель КГБ Шелепин, обещавший в свое время арестованному смягчение приговора в обмен на показания. Было отклонено даже официальное обращение КГБ, и через несколько дней приговор привели в исполнение в Бутырской тюрьме.
На третьем суде Рокотов якобы сказал:
- Прошу суд обратить внимание, что джинсы - это Levi’s. Все остальное - просто штаны.
Он уже понимал, что его ждет смертный приговор.
В наше время джинсы продаются в любом магазине, а валюту можно продать и купить даже без предъявления паспорта. Но 50 лет назад система не могла простить людям чрезмерной предприимчивости.