Зак Зорич: Эффект Пирамиды (10 фото)

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ
• Специалисты, долгие годы изучавшие пирамиды Гизы в Египте, интересовались в основном их техническими деталями. Однако истинное значение этих пирамид — социальная организация, которую они породили.
• Новые находки в древнем городе Хейт-эль-Гураб вблизи Гизы и современного ему порта Вади-эль-Джарф на Красном море выявляют инфраструктуры правительства, рабочей силы и торговли, созданные фараонами для строительства пирамид, — особенно Великой пирамиды Хеопса.
• Эти инфраструктуры обеспечили Египту потрясающе долговечное благополучие и обогатили экономику его торговых партнеров.

Конец лета около 2525 г. до н.э. Нил в разливе. Для работника по имени Меррер это означает, что пришло время доставлять камень на стройку пирамиды Хеопса. Рас-стояние от каменоломни в Туре до порта в Гизе составляет всего 13 км, но тяжелый груз сверкающего белого известняка, который должен стать частью внешней облицовки пирамиды, сильно затрудняет судам маневрирование. А Нил, когда он выходит из берегов, кажется огромным как океан. Но Мерреру уже до¬водилось плавать в открытом море, так что флотилия барж и 50 человек под его командой находятся в опытных руках.
Он ищет взглядом место, куда они должны при¬быть. Вдали он видит, как разлившаяся вода плещется о массивную известняковую стену. Другие суда, везущие зерно, лес и скот, огибают восточный конец этой стены, чтобы разгрузиться в городе, но баржам Меррера туда не нужно. Они причалят севернее стены, где золотистый склон плато Гиза спускается к самой воде, образуя естественный пандус, облегчающий доставку камня на стройку.

С уреза воды можно увидеть то, что станет самым высоким сооружением в мире, по крайней мере на последующие 3,8 тыс. лет. На территории стройки будущей пирамиды Хеопса копошатся тысячи людей, доставляя на свои места огромные камни, устанавливая и тщательно проверяя их подгонку. Строительство почти завершено. Скоро займут свои места верхние ряды камней, и пирамида будет полностью облицована полированным турским известняком и увенчана позолоченным завершающим камнем.

Кем были люди, построившие пирамиды как Хеопса, так и других фараонов, и почему они посвятили свои жизни этому делу? Греческий историк Геродот полагал, что пирамиды строили армии рабов, принуждаемых к работе кнутами надсмотрщиков. Однако сделанные в последние десятилетия находки новых письменных источников показали, что большую часть работ выполняли бригады граждан Египта. Но эти источники почти ничего не сообщали о жизни этих людей.

Археологи знали только, что это были низкооплачиваемые работники, обращались с которыми не намного лучше, чем с рабами, — грязные и оборванные люди, подгоняемые кнутами до тех пор, пока каменные блоки не выгружались с барж на деревянные салазки и не затаскивались на пирамиду.
Но сегодня новые находки, в том числе папирус с записями о работе Меррера и его команды, наконец привлекли внимание к строителям пирамид и показали эти знаменитые гробницы в совершенно новом свете. Раскопки в двух ключевых местах дают основание считать, что значимость пирамид выходит далеко за пределы их технических особенностей. Выясняется, что люди, которые строили пирамиды, не только таскали каменные блоки. Они были элитной рабочей силой, которая кроме этого выполняла торговые миссии, совершая плавания на сотни миль, чтобы доставлять припасы и строительные материалы. Разработка сложной организации труда и торговых сетей не только обеспечивала возможность строительства огромных гробниц, но и стала основой процветания Египта на многие столетия, а также изменила курс развития последующих цивилизаций.

Высокая цель
Строительство пирамид началось не на плато Гизы. Первую подобную гробницу— шестиступенчатую пирамиду высотой около 60 м, которая до сих пор возвышается над горизонтом в Саккаре в 24 км от Гизы, — построил фараон Джосер Нечерихет, правивший с 2650 по 2620 г. до н.э. Традицию строительства пирамид фактически начал фараон IV династии Снофру, который за годы своего правления (2575-2545 до н.э.) построил три пирамиды. После его смерти престол унаследовал его сын Хеопс. У него была только одна возможность превзойти отца— возвести более крупную пирамиду. И построить ее нужно было на краю плато Гизы, чтобы она была видна всем. Честолюбивое стремление Хеопса привело к возведению самого знаменитого памятника Египта — Великой пирамиды высотой около 150 м в Гизе.
Этим замыслы Хеопса не ограничивались. С востока от пирамиды был построен храм, в котором жрецы могли общаться с покойным фараоном и оказывать ему поддержку в его загробной жизни. По другую сторону от храма были вырыты огромные ямы для хранения полноразмерных ладей, предназначенных, возможно, для путешествий Хеопса в загробной жизни. Еще две ямы для ладей были вырыты с юга от пирамиды, а с юга от храма были выстроены три меньшие пирамиды, служившие гробницами для приближенных к фараону женщин. Словом, комплекс был колоссальным предприятием.
Вопрос о том, как строились пирамиды, мучает ученых уже многие годы. По оценкам специалистов, для установки блоков основания требовалось около 26 тыс. рабочих. С уменьшением площади верхней грани пирамиды по мере ее возведения уменьшаться должно было и число рабочих на стройке. Предположений о том, как рабочие перемещали на место тяжеленные камни, существует множество. Самое популярное из них состоит в том, что рабочие строили внутренний пандус и по нему доставляли камень на все более высокие уровни пирамиды. Но, сосредоточиваясь на практических деталях строительства, ученые упускали из виду гораздо большее значение пирамид. До последнего времени.

У стены Хейт-эль-Гураб («Стена Ворона») высотой около 10 м, расположенной в полумиле от пирамиды Хеопса, Марк Ленер обменивается с гостями рукопожатиями и теплыми арабскими приветствиями. Во времена Меррера эта стена стояла севернее города с тем же названием, но сегодня, когда русло Нила сместилось к востоку, к ней подступают не его воды, а разрастающийся Каир. Фотографируя пирамиды, люди всегда поворачиваются к этим местам спиной, предпочитая получить в виде заднего плана простор пустыни, а не изломанный горизонт Каира. Археологи тоже долго пренебрегали этими местами — песчаным простором между крутым склоном плато Гизы и наползающим городом. Египтолог Ленер из Института Востока Чикагского университета начал работать здесь в 1988 г. с весьма конкретной целью. Он понимал, что тайна пирамид Гизы не в том, как было вырезано и уложено в нее такое огромное количество каменных блоков, а в людях. «Мы везде видим вклад человека, — говорит он. — Так где же люди?» И он приехал в Хейт-эль-Гураб искать их.

Ленер в равной степени чувствует себя дома и в современном Каире, и в древнем Хейт-эль-Гурабе. Сегодня он в рабочей одежде — синих джинсах, легкой куртке с множеством карманов, широкополой шляпе и паре пыльных ботинок цвета песка пустыни. Он пользуется авторитетом и представляет собой местную знаменитость: весь день редкие прохожие окликали его: «Доктор Марк!», желая привлечь к себе его внимание. Одна из женщин, с которой он заговорил, открыла железные ворота, и Ленер повел нас в древний город.

Когда группа Ленера начала здесь раскопки, то надеялась найти скромный лагерь, в лучшем случае — группу убогих зданий, в которых бедные униженные люди проводили ночи, каждое утро возвращаясь на стройку пирамиды, чтобы таскать тяжелые камни. Однако нашла она нечто гораздо более сложное: город, планировка и архитектура которого был тщательно продуманы режимом Хеопса. У Стены Ворона археологи нашли место, где жили бригады рабочих, — «галерейный комплекс», как назвал его Ленер, т.к. он состоял из длинных узких зданий, разделенных улицами. В каждом здании находились очаг, спальные полати на 20 человек (численность рабочей бригады) и отдельная комната — возможно, для надсмотрщика.

Места, где стояли эти здания, обозначены стенами из необожженного кирпича, высота которых сегодня составляет около 60 см, — вероятно, их разрушили ветры пустыни. К югу от «галерейного комплекса» располагались пекарни и пивоварни, о чем свидетельствуют хлебопекарные печи и котлы для варки пива, найденные здесь среди остатков зданий. Южнее пекарен располагалось большое здание, а рядом с ним — нечто, представляющееся зернохранилищем, и стена, окружавшая, по всей видимости, загон для скота.

На территории, лежащей западнее пекарен, располагались большие здания. Остатки свалок на этой территории свидетельствуют, что обитатели этих зданий ели много очень дорогой пищи, а на глиняных пломбах, найденных поблизости, обнаружены титулы весьма высокопоставленных персон, так что эти здания, видимо, служили домами и офисами городских властей.

Похоже, команда Меррера и остальные жители города, число которых оценивается примерно в 6 тыс. человек, отнюдь не были забитыми рабами, а жили вполне комфортабельно. Находки дают основание полагать, что после долгой дневной работы по разгрузке барж, строители пирамиды направлялись в город, чтобы поесть. Запах от пекарен и пивоварен должен был распространяться далеко по окрестностям, оповещая о меню предстоящей трапезы. Подавалось и мясо — вероятно, козлятина для бригады и говядина для бригадира. А остатки ха-рактерных керамических транспортных сосудов позволяют думать, что этим людям могло быть доступно и оливковое масло, импортируемое из Леванта на восточном берегу Средиземного моря, неведомое для большинства египтян.
Почему же Хеопс вкладывал такие большие средства в Хейт-эль-Гураб него жителей? Во времена строительства пирамиды расположение русла Нила вдоль северной и восточной границ города делало его очень важным пунктом. Ленер считает, что Хейт-эль-Гураб был не заштатным «рабочим лагерем», а нильским портом, связанным с обширной торговой сетью, доставлявшей все необходимое для строительства пирамид. Доставлялся отнюдь не только камень, а еще и зна-чительная часть продовольствия и одежды для строителей, а также рабочие инструменты. Через порт могли даже проходить предметы роскоши для жрецов и руководства строительством. Город был очень важен для сооружения пирамид, да и сами рабочие были очень ценным ресурсом. Они могли не только доставлять известняк из Туры, но и совершать гораздо более далекие плавания. Анализ древесного угля, найденного в жилищах работников, показал, что небольшую долю дров составляла древесина олив, кедра и сосны — деревьев, росших только в Леванте, в сотнях километров от Хейт-эль-Гураба. Источником этой экзотической древесины могли быть лишь части потерпевших крушение кораблей, а это говорило Ленеру, что жители города не только клали камни, но и совершали торговые плавания.

Хеопс использовал структуры управления, организации труда и торговли, созданные его предшественниками еще до того, как он пришел к власти. Но его небывалая по размаху затея по строительству пирамид подняла развитие этих структур на новую, головокружительную высоту и этим обусловила процветание Египта в будущих столетиях. О том, как реализовал Хеопс свой грандиозный замысел, говорят и раскопки в другом месте.

Почти в 200 км к юго-востоку от Хейт-эль-Гураба археолог Грегори Маруард вы-глядит так, словно он шагает по водной глади Суэцкого залива. На самом деле он идет по каменному молу древнего порта, известного сегодня как Вади-эль-Джарф. Сейчас, в пору низшего уровня моря при отливе, поверхность мола лежит на одном уровне с поверхностью воды, и археолог пользуется случаем, чтобы точно измерить его длину. Руководитель проекта Пьер Талле из Университета Париж-Сорбонна, стоит на берегу на сильнейшем ветру, объясняя значимость этого места.

Предварительные свидетельства дают основания думать, что гавань, обеспечившую кратчайший путь через Красное море к медным рудникам на Синайском полуострове, построил фараон Снофру, отец Хеопса. Добыча меди была крупным предприятием, входе которого на рудники доставлялось, возможно, около 1 тыс. человек, которые обеспечивались питанием на два-три месяца, пока металл добывался, после чего добытый металл доставлялся в города, где он был нужен. Большинство фараонов, включая, вероятно, и Снофру, снаряжали за все время своего правления всего по одной экспедиции за медью, но у Хеопса было достаточно денег, людских ресурсов и желания, чтобы отправить не меньше двух таких экспедиций, используя гавань гораздо интенсивнее, чем его отец. Медь ему требовалась для изготовления множества зубил, пил и других инструментов, необходимых для строительства Великой пирамиды. Вади-эль-Джарф оказался очень ценной находкой. «Мы ничего не знаем о гаванях древнего Египта. Возможно, это древнейшая из когда-либо найденных», — говорит Талле.

Свидетельства связи гавани с экспедициями Хеопса находятся в Вади-эль-Джарфе повсюду. Так, в сотне метров от уреза воды археологи работают над двумя длинными прямоугольными зданиями, разделенными на помещения одинакового размера. В одном из них пять таких помещений, а в другом их может быть до десяти. Талле думает, что эти помещения могли служить как складами грузов, так и жилищами судовых команд. В зданиях были найдены десятки глиняных пломб. Грузы часто перевозились в мешках, перевязанных веревкой и запломбированных комком глины, на котором делался оттиск печати владельца груза. На многих таких пломбах имеется имя Хефрена.
Другие находки раскрывают удивительные подробности о делах, происходивших в Вади-эль-Джарфе. Группа Талле сосредоточила большую часть своей работы на раскопках ряда камер, вырытых в склоне холма примерно в полутора километрах от берега. В промежутках между экспедициями за медью в этих камерах хранились в разобранном виде суда. Во многих из этих камер сохранились обрывки веревочных снастей и даже небольшие куски дерева с надписями красной краской, указывающими, как собирать судно.

Что еще примечательнее, был найден папирус с записями, сделанными Меррером около 4,5 тыс. лет назад, в один из последних годов правления Хеопса. Талле потратил годы на консервацию фрагментов папируса и составление из них целого текста, но фрагменты явно содержали одну из лучших имеющихся записей о по-вседневной жизни и работе тружеников Древнего Египта. Доставив камень из Туры в Гизу, команда Меррера отправилась на север, строить порт на Средиземном море. После завершения этого строительства, в конце правления Хеопса в 2525 г. до н.э., их послали в Вади-эль-Джарф, откуда они должны были доставить медь. По при-бытии на место Меррер первым делом приказал вскрыть камеры, где хранились разобранные 24-метровые суда, и начать их сборку, руководствуясь надписями, сделанными на каждой детали. Собрав их, команда несколько месяцев совершала плавания между Египтом и Синайским полуостровом, перевозя горняков и доставляя в Вади-эль-Джарф добытую медь.

Согласно записям в папирусе, почти все работы, которые выполняла команда Меррера, были связаны со строительством Великой пирамиды. Разве не рабская покорность побуждала этих людей вкладывать все свое умение именно в это дело, а не в какое-либо другое? Подсказку дает история системы власти в Египте. С самого своего возникновения Египет отличался от других существовавших тогда государств. Первый фараон Нармер собрал под своей властью весь Египет от Среди-земного моря до каменоломен Асуана исключительно военной силой. А в Месопотамии власть распределялась между десятками мелких городов-государств со своим царем в каждом. Причем эти цари делили власть с другими религиозными фигурами и богатыми семьями, говорит Паскаль Бюллерлен из французского Университета Пантеон-Сорбонна. В те времени Египет был, вероятно, самой большой в мире территорией, находящейся под властью одного правителя, и фараон был верховной властью над всем происходящим в пределах его страны.

Концентрация всей религиозной и светской власти в руках фараона означала, что египетское общество жило не так, как в других существовавших тогда странах, включая города-государства Месопотамии. Если цари Месопотамии говорили о своем близком родстве с богами, то египетские фараоны верили, что они сами боги. Египтолог Боб Брайер из Университета Лонг-Айленда думает, что «божественное» царствование фараонов позволяло им подчинять себе подданных таким образом, который правителям других государств был недоступен. Согласно мнению специалиста по формированию первых государств Генри Райта из Мичиганского университета, египетские тексты подтверждают эту концепцию. Они показывают, что люди, возможно, приходили работать на строительство пирамид по идеологическим мотивам, а не потому, что по египетским законам обязаны были выполнить определенную работу для государства.

«Они строят гробницу не для какого-то парня, они строят ее для бога», — отмечает Райт. Возможно, именно это отличие и сделало возможным строительство пирамид В свою очередь, пирамиды и инфраструктуры, потребовавшиеся для их строительства, сделали осуществимыми другие вещи. Хотя Вади-эль-Джарф, выполнив свое назначение, был заброшен всего через 50 лет после того, как построен, он открыл дорогу к строительству другого, гораздо более успешного порта севернее. Этот порт, Айн-Сухна, был ближе к столице страны Мемфису и другим местам, где была нужна медь, включая Гизу, а позднее погребальный комплекс Абусир, находящийся примерно в 13 км к югу от Великой пирамиды. Айн-Сухна в течение почти тысячелетия будет играть важную роль в обеспечении благосостояния Египта, отправляя грузовые суда в порты всего Красного моря и принимая корабли оттуда.

Хейт-эль-Гураб оставался важным местным торговым центром до конца правления IV династии, когда преемники Хеопса, Хафра (Хефрен) и Менка-ура, строили свои пирамиды. Но со смертью Менкауры период строительства пирамид в Гизе за-кончился. В 2450 г. до н.э., когда власть перешла к V династии, погребальные сооружения стали гораздо скромнее и Хейт-эль-Гураб был заброшен. На первый взгляд эти перемены могли казаться знаком начала упадка Египта. Большие строи-тельные проекты часто считались общим показателем богатства общества. Действительно, десятилетиями многие египтологи полагали, что фараоны перестали строить гигантские гробницы потому, что страна стала беднее.

Ленер рассуждает по-другому. Он считает, что с началом V династии произошла смена приоритетов, поэтому трудовая и торговая инфраструктуры, созданные прежними фараонами для строительства пирамид, были перенаправлены на проекты в провинциях и помогли сохранять процветание страны многие столетия. Эти инфраструктуры оказались чрезвычайно мощным инструментом, координирующим цепи поставок ресурсов, простирающиеся на сотни километров за пределы рубежей страны, и организующим работу более миллиона человек, подчиняющихся единой власти. «Сеть стала важнее причины, по которой она была вначале создана. Это был переломный момент, поворот к современности», — говорит Ленер.


Модернизацией, по представлению Ленера, было формирование более сложной бюрократии с распределенной структурой, которая способствует развитию местного управления трудовыми и материальными ресурсами взамен прямого управления членами царской семьи. Свидетельства появления этой сложной бюрократии содержит Палермский камень с фрагментом текста, описывающего деяния фараонов 111-У династий, найденный около 1877 г. Записи, сделанные в период правления Усеркафа, первого фараона V династии, показывают, что в целях развития сельских районов был создан ряд новых сельских муниципалитетов. Культу бога солнца Ра были дарованы огромные земли. Для контроля над этим расширенным хозяйством потребовалось больше чиновников.

А им, чтобы продемонстрировать свой статус, понадобились предметы роскоши и большие гробницы. Потребности этого нового «сельского» населения повысили спрос на товары повседневного спроса. В результате образовалась устойчивая петля обратной связи спроса и поставок, обеспечившая не только благосостояние Египту, но и экономический подъем его зарубежным торговым партнерам. Райт согласен с Ленером, что это были поворотный пункт и революция в организации. Но Райт не считает, что это был поворот к современности. По мнению Райта, в Египте в эпоху V династии отсутствовала одна из определяющих характеристик «современного» общества— поворот в сознании. В современном обществе, считает Райт, быстро растут технические знания и развиваются системы проверки и подтверждения достоверности информации. Да, древние египтяне располагали важными техническими познаниями, но многие из этих познаний были ритуализированы и получены посредством догадок.

Однако при всех разногласиях относительно того, что есть современность, ученые согласны в том, что сложная система управления в Египте было существенным прогрессом. Чем именно обернулись эти достижения, должны показать дальнейшие раскопки. Талле планирует продолжать изыскания в Вади-эль-Джарфе в поисках новых свидетельств масштаба торговых сетей Египта, а также перевод записей Меррера о работах, выполненных его командой. Он думает, что торговая экспедиция в страну Пунт (которой, по его мнению, был нынешний Судан), куда он отплыл из Вади-эль-Джарфа, имела целью лишь установление связи с ней. А Ленер продолжит колоссальную работу по раскопкам в Хейт-эль-Гурабе и анализу подсказок в отношении жизни в этом городе в давние времена.

Однако лучшие свидетельства экономической революции, порожденной строительством пирамид, могут найтись не в Хейт-эль-Гурабе, Вади-эль-Джафре или на плато Гизы. В качестве мест, где могут быть обнаружены указания на то, что это могли быть небольшие общины, удаленные от городского ядра древнего Египта и выигравшие от благ, пролившихся на страну в результате возникновения централизованной бюрократии под властью божественного монарха, Ленер называет отдаленные поселения в Западной пустыне и владения в Шейх-Сайеде в Среднем Египте. Наконец, истинным достижением Хеопса было не возведение Великой пирамиды, а создание сети торговых партнеров и организация труда в масштабе всей страны. «Это было не техническое, а социологическое чудо»,— говорит Брайер о пирамиде Хеопса.

Перевод: И.Е. Сацевич