Приключения товарища Сухова: как снимался первый советский «истерн» (5 фото)

Только за первый год новую картину режиссёра Владимира Мотыля посмотрели почти 50 млн зрителей. Фильм мгновенно растащили на цитаты. Но даже после такого успеха мало кто мог тогда предположить, что картина станет настоящей народной киноклассикой.

Однако удивительно не то, что «Белое солнце пустыни» столько лет находится в зените народной любви... Удивительно, что это «Солнце» вообще смогло «взойти». Потому что «госпожа удача» в те годы явно была не на стороне создателей картины.

Бартер с бандитами

Изначально сценарий доверили писать Андрону Кончаловскому и Фридриху Горенштейну. Однако их работа руководство киностудии не устроила. Тогда за дело взялся сценарист Валентин Ежов.
«Поскольку действие будущей картины должно было разворачиваться на Востоке, мне требовался в помощники человек, который знает "восточную тему" изнутри. Тогда-то я и решил позвать в соавторы Рустама Ибрагимбекова», — вспоминал Ежов. «Честно говоря, я тогда скрыл, что никогда не был в Средней Азии и ни в каких революционных событиях там, понятно, не участвовал. Я принял предложение, пообещав поделиться своим «восточным опытом», — спустя годы признался Ибрагимбеков.

Сценарий был готов, однако экранизировать его все известные режиссёры категорически отказывались. Владимир Мотыль поначалу отказался тоже: «Я просто не представлял, как из этого материала можно сделать что-то более-менее приличное!» Дать согласие режиссёра заставили обстоятельства... Дело в том, что после выхода его фильма «Женя, Женечка и «катюша» Мотыля занесли в список «неблагонадёжных», что означало серьёзную угрозу его дальнейшей карьере. Так что особо выбирать режиссёру не приходилось.

Многочисленные трудности и неприятности сопровождали создателей картины практически от первого и до последнего дня съёмок.

«Когда мы приехали на съёмки в Махачкалу, нас в первый же день местная воровская шайка обчистила по полной программе. Украли всё: костюмы, бутафорское оружие, сабли, да чуть ли не половину реквизита. Все были в шоке! Мы просто не знали, что делать! — рассказывает ассистент оператора Игорь Клебанов. — Из положения вышли оригинально: нашли главного мафиози Махачкалы и предложили ему небольшую роль. В обмен попросили вернуть украденное. Ударили по рукам. Реквизит тут же "нашёлся", а мафиози сыграл, по сути, самого себя. Помните бандита, которого убивают у баркаса? Так это он и есть!»

Условия съёмок были и так несладкими — страшная жара, песчаные бури... Ситуацию усугубляло ещё и то, что в группе подчас хромала дисциплина, а техническая организация процесса была крайне слабая (на тот момент основные силы советской кинематографии были брошены на съёмки киноэпопеи «Освобождение», так что «Белому солнцу...» даже съёмочного крана не досталось).

Все сцены, в которых появлялся красноармеец Сухов, пришлось попросту отправить в корзину спустя первую же неделю после начала съёмок. Сухова изначально играл Георгий Юматов. Но... в первый же выходной актёру в пьяной драке изрядно подпортили лицо. Никакой грим этого скрыть не мог, а ждать месяц, пока синяки на лице Юматова пройдут, никто не собирался. В итоге его место занял Анатолий Кузнецов.

Вообще режиссёру пришлось переснимать немало сцен. Например, сцену с закопанным по шею в песок Саидом в исполнении Спартака Мишулина. Актёра, кстати, закапывали в специально сколоченном ящике, иначе он просто «сварился» бы. Температура песка достигала +75 градусов! Как назло, плёнка, на которую снимали эту сцену, оказалась бракованной. Говорят, узнав о браке, Мишулин рвал и метал от негодования...

«Всё плохо! Фильм на полку!»

Но если жару можно вытерпеть, с бандитами — договориться, брак — переснять, а съёмочный кран ухитриться сделать своими руками, то как быть с чиновниками от кино, никто не знал. Отсмотрев рабочий материал, комиссия разнесла работу в пух и прах. Мотыля обвинили в профнепригодности. Встал вопрос о том, чтобы картину доснимал другой режиссёр. Но вновь никто за «Белое солнце...» не желал браться. Картину, снятую уже на две трети, законсервировали почти на четыре месяца, после чего Мотыля всё-таки отправили доснимать фильм, заставив переснять и переделать множество ключевых сцен, в том числе поменять концовку. Так, например, изначально картина заканчивалась сценой, в которой многочисленные жёны гарема бросались к мёртвому телу Абдуллы и рыдали во весь голос.Но, даже после того как все пожелания чиновников были учтены, Мотыля заставляли вносить всё новые и новые поправки — всего около 30. Но... итог всё равно был печален: тогдашнему директору «Мосфильма» картина категорически не понравилась, и он не подписал акт приёмки. «Белое солнце пустыни» «закатилось» на полку.

Неизвестно, сколько бы фильм пылился, если б его однажды не увидел Брежнев. Генсеку картина невероятно понравилась, после чего, понятно, недовольные киночиновники были вынуждены выпустить ленту в прокат.

«Чем чаще я вспоминаю трудности и препятствия, которые пришлось пройти на тех съёмках...Чем больше я думаю о причинах непредсказуемого успеха "Белого солнца..." — одной из девяти сделанных мною картин, тем больше мне представляется, что я как бы исполнитель чьей-то воли. Видимо, мне помогал Господь», — говорил Владимир Мотыль, увы, совсем немного не доживший до сорокалетия своего фильма.

Фразы из фильма, ставшие крылатыми:

«Восток — дело тонкое...»
«Таможня даёт «добро».
«Гюльчатай, открой личико».
«Я мзду не беру — мне за державу обидно...»
«Опять ты мне эту икру поставила!»
«Вот что, ребята, пулемёта я вам не дам».
«Да гранаты у него не той системы».