"Бумбараш". Интересные факты. В День рождения Валерия Золотухина (6 фото + 7 видео)

Работа над фильмом была поручена старейшему советскому режиссеру Абраму Народицкому. Почитав сценарий Евгения Митько, мэтр высказал соображения о том, как нужно снимать картину. Однако его замысел показался членам худсовета киностудии никудышным, и они решили пригласить молодого режиссера Николая Рашеева.
Николай Рашеев рассказал, как нашел актеров для своего главного фильма
– Поначалу предполагали снять такой революционный, серьезный фильм, – вспоминает режиссер. – Я прочитал сценарий и решил, что, если кое-что переписать, может получиться симпатичная кинокартина. Связался с другом – автором и композитором Юлием Кимом, и он написал несколько песен.

"— Николай Георгиевич, помните, как нашли Золотухина на роль в «Бумбараше»?
— Как раз Пасха подходила… А Золотухин на всенощной в храме пел. И было в этом нечто пронзительное.
— Золотухин пел в те времена в храме?!
— Тогда это, мягко говоря, не поощрялось. Был у нас один начальник, он говорил: «Снимайте что хотите! Только без «релуги»!» Даже не мог произнести слово «религия»!
Ближе познакомился с Золотухиным я уже на Таганке. Он очень хотел сниматься (поэтому, очевидно, и пригласил меня в храм — на себя посмотреть…)"

Кстати, «на Золотухина» у меня второй раз щелкнуло, когда увидел его с гармоникой в руках. Я попросил: «Спой что-нибудь!». Валера, не пытаясь скрыть досаду проигравшего, затянул частушки под гармошку. Золотухин — парень не очень обаятельный… А тут еще гримаса… В этот момент мне и показалось: оно!

Вообще странно все получилось… На главную роль к тому времени пробовался Миша Кононов. Он был бы «народным» пареньком. Но я нисколько не жалею, что взял Золотухина. Он дал отклонение, от которого рождается этот образ, потому что норма не рождает ничего кроме нормы.

Таганка, где работал Золотухин, в те годы была не просто театром. Это был островок свободы, нонконформизма. «Бумбараш» снимали в 1971-м, а это — пик гонений на диссидентов: аресты, высылки, психушки, история с Солженицыным. И в Украине шла борьба с инакомыслящими. А Таганка позволяла себе «жить».

Не скажу, что Таганка «помогла» мне сделать эту картину, но возникла цепь совпадений. Главный герой — с Таганки. Гаврила — Юрий Смирнов оттуда же. Саша Филиппенко впервые засветился у меня в кино в качестве живого донесения. На Таганке он был тогда не самым востребованным эпизодическим актером. Долго искал композитора. Сначала обратился к известному русскому композитору Андрею Волконскому, который позже эмигрировал к своим родственникам во Францию. Сейчас он живет на Лазурном берегу, в Антибе. Тогда и он, и его музыка показались мне довольно странными.

Потом пытался уговорить Гладкова. Он ответил: «Я работаю с Захаровым и настолько занят, что, скорее всего, не смогу. Есть хороший парень — Владимир Дашкевич… Пошел к Дашкевичу. Он уже работал с Таганкой. Послушал фонограммы и сразу сказал: «Годится!». Такое впечатление, будто на все была высшая воля.

В «Бумбараше» роль атаманши блестяще играет Екатерина Васильева. Как вы угадали с этой кандидатурой?

— Ее я знал еще с тех времен, когда учился на режиссерских курсах. В атаманше Соньке видел только Васильеву. Но мне навязывали другую актрису. Директор объединения Владимир Сосюра предлагал на эту роль свою жену, которой по типажу только колхозниц играть. Васильева приехала, как всегда с похмелья. Пробежала глазами текст, спросила: «Она что, с приветом?» Я ответил: «В общем-то да». И тогда она так здорово похмельно-истерично прочла монолог «Выступаем на рассвете»!

Жаль, что я не мог эти пробы поставить в картину — они произошли без декораций. А с Сосюрой поступил честно: дал его жене прочесть те же отрывки, что и Кате. Потом склеил: кусок Люды, кусок Кати. Показал и спросил: «Ну что, Володя, выносить это на худсовет?» Он хмыкнул: «Не надо».

– В сценах, когда в селе меняется власть, нам пришлось пойти на хитрость, – смеется режиссер. – Помните, сначала приходят «красные», затем тут же «белые», потом – бандиты. А удалось собрать всего человек тридцать массовки и с десяток лошадей, но нужно-то было намного больше. Мы снимали эпизод с «красными», затем, не меняя расположения камеры, переодевали людей и продолжали их снимать уже в роли «белых», а после этого снова переодевали в бандитов.

— Сын Аркадия Гайдара во время съемок проявлял интерес к картине? Все-таки в основе — проза его отца…

— Тимур вмешался потом. И надо признаться, помог. Нет, в этом кино явно есть какая-то мистика! Решив снимать под Каневом, я вовсе не имел в виду Аркадия Гайдара. Мне просто была нужна пустая разоренная деревушка. А потом выяснилось, что как раз там, где едет паровозик и Золотухин поет: «Наплевать, наплевать, надоело воевать!», был убит… Гайдар. Об этом позже мне рассказал Тимур.

Кстати, где на самом деле покоится тело Гайдара, один Бог ведает! Я, как и многие другие, полагал, что на Каневской круче, поскольку это официальная могила. А сейчас уже и место наших съемок не найдешь. Оно где-то на дне огромного Каневского водохранилища.

— Ваш отец пострадал как «враг народа». Не было ли у ваших недоброжелателей идеи и вас обвинить: мол, «Бумбараш» — глумление над революционными идеалами?

— Тогда было принято действовать по «канонам». Если гражданская война, то «как Чапаев». А если не «как Чапаев», то это глумление. Но глумления не было, пародийность была. Сюжет «Бумбараша» не вызвал претензий. Претензии были к подаче материала