Россия под надзором (5 фото)
Кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института российской истории РАН Григорий Николаевич Бибиков о том, кем были жандармы III Отделения
— Что послужило главной причиной для создания III Отделения?
— Конечно, это был ответ власти на восстание декабристов. Но ответ разноплановый. Первый аспект — исключительно полицейский. Александр I остерегался сосредотачивать все нити высшей полиции в одном учреждении и неоднократно реформировал эту часть управления (Комитет охранения общей безопасности 1807 года, Министерство полиции, Особенная канцелярия МВД), и хотя тайные агенты активно действовали и в столицах, и в гвардии, правительство упустило формирование разветвленной сети тайных обществ.
В отличие от секретных служб первой четверти XIX в., III Отделение сразу сосредоточило в своих руках все дела политического розыска, а его надзор распространился на всю империю, включая губернский уровень.
Во-вторых, по результатам следствия над декабристами, в котором лично участвовал Николай I и его ближайшие сподвижники, был составлен свод показаний, где зафиксированы основные идеи, которыми питались декабристы. Было очевидно, что оппозиционный настрой этих молодых дворян определялся не только философскими доктринами европейского Просвещения, но и в не меньшей степени дезорганизацией системы государственного управления, неподконтрольностью разрастающегося государственного аппарата (а отсюда — казнокрадство и злоупотребления), неосведомленностью власти о происходящем в губерниях, особенно отдаленных от столиц. Многие из этих идей были созвучны настроению и ходу мыслей самого Николая Павловича и его ближайшего окружения. Получается, что, с одной стороны, создание III Отделения было вызвано необходимостью централизации ведомства тайной полиции, а с другой — это была попытка предложить решение проблем, сложившихся в сфере государственного управления при Александре I.
— Что из себя представляло III Отделение как государственное ведомство
— Это был центральный штаб тайной полиции. Он располагался в Санкт-Петербурге и представлял собой небольшую канцелярию, большинство сотрудников которой были мало кому известны. Поначалу в ведомстве служили 16 человек, к 1840-м годам штат вырос до 30-40 служащих. В их обязанности входили рутинная работа по разбору поступающих в ведомство бумаг, составление аналитических записок и всеподданнейших докладов.
Руководили ведомством несколько человек — главный начальник III Отделения (до 1844 г. А.Х. Бенкендорф, затем А.Ф. Орлов, оба входившие в круг ближайших приближенных императора), а также управляющие III Отделением — при Николае I ими были фон Фок, Мордвинов, Дубельт. Они были главными организаторами и идеологами новой системы тайной полиции. В разные годы в ведомстве служили еще несколько чиновников по особым поручениям, которые были ответственны за ведение агентов в России и за границей. Они и сами писали агентурные записки, совершали по заданию руководства III Отделения поездки с разведывательными целями —
например, один сотрудник на год отправился в Вену налаживать взаимодействие с австрийской полицией и изучать местный опыт ведения перлюстрации.
Они же в 1830-е гг. налаживали сеть тайных корреспондентов в Европе (несколько человек, которые составляли для III Отделения обзоры прессы и общественного мнения). В целом штат и затраты на содержание III Отделения были невелики — около 100 000 рублей серебром в год в 1840-е гг. — по сравнению, скажем, с Корпусом жандармов, содержание которого обходилось казне почти в 1 млн рублей. Для сравнения, скажем, бюджет военного министерства составлял около 20-30 млн в год, что составляло до половины всего бюджета.
— Какое место III Отделение занимало в общей системе управления?
— Когда в 1826 г. в ближайшем окружении Николая I шла дискуссия о статусе реорганизованного ведомства высшей полиции, фон Фок, опытный полицейский чиновник, долгие годы возглавлявший Особенную канцелярию МВД, предложил учредить ведомство политического сыска не в качестве министерства, о чем писал А.Х. Бенкендорф, а вывести его из министерской системы, чтобы оно напрямую подчинялось императору и не регламентировалось в своей деятельности министерскими регламентами и инструкциями. Такой статус освобождал ведомство от различных форм министерской отчетности, бюджетных ограничений и других регламентирующих механизмов. ругое дело, что такой статус нового ведомства фактически предполагал временный характер его существования и делал его позиции в составе бюрократического аппарата менее прочными. Законодательно закрепленных регламентов и узаконений в сфере компетенции высшей полиции, обязательных для других ведомств, не существовало.
Ближе к моменту ликвидации III Отделения его неформализованный статус привел к быстрому и безболезненному роспуску ведомства.
И все же прямая подчиненность императору обеспечивала высшей полиции ряд преимуществ: взаимодействие с другими ведомствами было более гибким, неформальным и оперативным.
— А что из себя представлял жандарм? Каковы были его обязанности
По проекту А.Х. Бенкендорфа в каждую губернию был направлен отдельный штаб-офицер с адъютантом. Для этих чинов Бенкендорф составил две секретные инструкции. Стиль и, можно сказать, дух первой инструкции носил не циркулярно-регламентирующий характер, а скорее эмоционально-декларативный. Жандармам вменялось в обязанность «искоренение зла», они должны были стремиться «восстановить во всех местах и властях совершенное правосудие» — узнавать случаи, когда человек несправедливо обвинен судом или обобран чиновником, находить просто бедных чиновников, которые не могут обеспечить себе пропитание и все эти сведения передавать в III Отделение.
Если вы посмотрите текст этой инструкции, то к ней смело можно этот платочек и прикрепить. Судя по мемуарам, когда Николай I давал жандармским офицерам аудиенцию перед их отбытием в губернию, то он делал наставление в духе «утирания слез несчастным». Поэтому легенда о платке возникла не на пустом месте и первоначально циркулировала именно в жандармской среде. Списки с этой первой инструкции с ведома власти стали ходить в обществе, чтобы был ясен общий посыл учреждения жандармского корпуса. Вторая более детальная инструкция была действительно секретной, ее ввели в научный оборот только в позднее советское время. Она предписывала информировать шефа жандармов о значимых происшествиях, общественных настроениях, слухах, не вмешиваясь в дела местных органов власти.
Реальная сфера компетенции жандармов вырисовывалась постепенно. Так, каждый губернский штаб-офицер по прошествии полугода службы должен был направить в Петербург свое мнение о недостатках инструкций и трудностях несения службы. В итоге получился такой неформальный свод из отдельных предписаний и циркуляров, никак законодательно не оформленный. В 1836 г. было издано «Положение о Корпусе жандармов», но в нем об обязанностях штаб-офицеров фактически не было ни слова, за исключением упоминания о том, что они должны командовать жандармскими командами в губерниях.
Тем не менее, источники позволяют определить основные задачи губернских штаб-офицеров. Во-первых, жандармы стали «государевым ухом» в провинции: информировали шефа жандармов и через него императора о всех заслуживающих внимания событиях, происшествиях, разговорах, слухах.
По сути, в лице жандармских офицеров власть получила новый канал «обратной связи» с губернским обществом в обход министерской системы.
Жандармские офицеры, имея полномочия по «секретной части», в то же время были органичной частью губернского общества – носили яркий голубой мундир, посещали званые обеды и балы и именно таким путем формировали сеть доверенных лиц – никаких дополнительных средств на организацию агентурной сети губернские штаб-офицеры не получали.
Одновременно жандармы целенаправленно отслеживали деятельность губернской администрации, выявляли случаи злоупотреблений властью, например, были непременными членами рекрутских присутствий. С начала 1830-х гг. каждый губернский штаб-офицер представлял регулярные сводки с характеристикой высших чиновников губернии. По материалам жандармских донесений было уволено более десяти губернаторов и сотни других чиновников — как правило, не судебным, а административным порядком. В этом смысле жандармский контроль стал частью системы управления империей.
Понятно, что образ царских жандармов в советской историографии не мог быть другим, равно как не мог быть положительным и образ самого императора Николая I и его ближайших советников. Другой вопрос, каково было значение Корпуса жандармов в общей логике управления империей. Вся система жандармского надзора и неформальной опеки над обществом носила негласный характер,
общество не было задействовано в надзоре за бюрократией, сам этот надзор осуществлялся вне законодательно очерченных рамок.
Скажем, когда по материалам жандармского донесения император принимал решение уволить губернатора, местное общество (а нередко и сам начальник губернии) могли только догадываться об истинных причинах отставки. Конечно, это не способствовало активизации общественной инициативы или — говоря более современным термином — гражданского общества. Была и критика из среды самой высшей бюрократии, которая сводилась к следующему: если мы не в состоянии найти 50 честных губернаторов, то откуда возьмутся 50 «надзирающих» за ними?
Судить об эффективности деятельности III Отделения в современных критериях затруднительно, но понятно, что в николаевское время тайная полиция вовремя пресекала деятельность немногочисленных тайных кружков.
- кто среди писателей взаимодействовал с III Отделением
— Статьи по заказу III Отделения писали многие писатели, среди них Загоскин, Полевой.
А пострадали от цензуры III Отделения те литераторы, которые вкладывали в свои текст не то чтобы оппозиционные, а скорее просто непонятные и сложные для восприятия смыслы.
Здесь известная статья Ивана Киреевского в его журнале «Европеец». Впоследствии Киреевский перестал публиковать в периодической печати, а затем вовсе ушел из общественной жизни. В этом ряду и «Телескоп» Надеждина с «Философическим письмом» Чаадаева. Представители «литературной аристократии» болезненно воспринимали отказы на учреждение новых журналов. Если Лермонтов находился, так скажем, на плохом счету у власти, особенно в последний год своей жизни, то Гоголь сравнительно легко публиковал свои сочинения и даже ходили слухи, что он какое-то время служил в III Отделении.
— Получается, что нельзя говорить о том, что III Отделение душило цензурой,
— Конечно, можно было подстроиться под цензурную политику, но кому-то это давалось сложнее. Цензура в XIX в. была неотъемлемым инструментом контроля за печатью, но очевидно, что большая группа литераторов стремилась преодолеть существовавшие рамки взаимодействия с властью.
Подразделения Корпуса жандармов распространяли свои власть и деятельность не только на центральные регионы империи, но и на окраины, такие территории как: Царство Польское, Княжество Финляндское, Кавказ, Прибалтика, Сибирь.
На этих территориях существовала своя специфика организации управления, и встраивание жандармов в эту среду имело свою специфику. Например, Кавказ отличался от внутренних губерний фактически автономной системой подчинения центру: кавказский наместник обладал всей полнотой власти на местном уровне, император подчас не мог навязать ему свою волю. В итоге жандармские офицеры информировали III Отделение о состоянии дел на Кавказе, но никакое управленческое решение не могло быть принято без согласования с наместником.
— Сегодня на Кавказе очень схожая ситуация.
— Не могу судить. Царство Польское также было фактически выведено из подчинения петербургской бюрократии и волю монарха здесь олицетворял наместник — И.Ф. Паскевич. Он добился того, что жандармские чины в Царстве прямо подчинялись наместнику. Все это приводило к тому, что идея, заложенная в проект учреждения Корпуса жандармов, на Кавказе и в Царстве Польском, по сути, не работала.
— Почему в итоге III Oтделение прекратило своё существование в 1880 году?
— Ликвидация III Отделения прошла очень легко и незаметно. В начале 1870-ых гг. у тогдашнего шефа жандармов, графа П.А.Шувалова была идея встроить III Отделение в систему имперских государственных институтов, для этого жандармские офицеры были наделены новыми полномочиями по ведению дознания под контролем губернских прокуроров. Однако коренной реформы политической полиции проведено не было, хотя было очевидно, что в результате таких преобразований как судебная или земская реформа общественная жизнь кардинально изменится.
Одним из последствий эпохи реформ стал и рост революционных кружков, а затем переход к народовольческому террору.
III Отделение, в основе своей по-прежнему действовавшее по проектам Бенкендорфа, было совершенно не готово к таким вызовам. После выстрела Караказова в 1866 году Шувалов решил составить из унтер-офицеров жандармских команд так называемый «наблюдательный состав» Корпуса жандармов. На мой взгляд, это было неоправданно, так как никакой профессиональной подготовки и навыков агентурной работы у них не было. Тем временем народоволец Клеточников стал сотрудником III Отделения и раскрыл фамилии множества агентов. Требовалось системное реформирование, заключавшееся, прежде всего, в переосмыслении логики деятельности тайной полиции и жандармских офицеров в губерниях. Частично это было реализовано в 1880-е гг. после учреждения Департамента полиции в составе Министерства внутренних дел.
— Посоветуйте пару работ, которые помогли бы побольше узнать о жандармах?
— Изложенные здесь мысли в значительной мере почерпнуты из моей монографии «А.Х. Бенкендорф и политика императора Николая I». Сюжет взаимодействия III Отделения с литературным миром лучше всего представлен в серии статей А.И. Рейтблата. Интересный ракурс нашел саратовский историк О.Ю. Абакумов в книге, посвященный надзору III Отделения за иностранцами и противодействию влиянию западных интеллектуальных течений (книга озаглавлена «Чтоб нравственная зараза не проникла в наши пределы»). Из источников рекомендовал бы посмотреть «Записки жандармского штаб-офицера эпохи Николая I» Э.И. Стогова, а также ежегодные отчеты III Отделения, изданные под заголовком «Россия под надзором».