Кто прилетал к Сталину за 38 дней до войны? (2 фото)
Приказ стал известным лишь в 1994 году, поскольку изначально был снабжен грифом совершенной секретности. Не приводим его полностью из-за объема, хотя он того заслуживает: документ уникальный, а вовсе не «один из» совсекретных приказов. В общей массе которых он не без умысла и был схоронен, да так основательно, что не привлек внимания и после обнаружения. К слову, иные авторы, используя его, по сей день пребывают в неведении относительно его реального местонахождения. Точности ради замечу: документ входит в уникальный комплект подлинников приказов наркома обороны СССР, находящийся на особом хранении в одном из закрытых фондов Российского государственного военного архива. Архив этот до недавнего времени был на периферии внимания исследователей Великой Отечественной войны. Что не объясняет, почему документ, сыграв какую-то свою роль, сразу был предан забвению. Ведь сам факт – тоже уникален: «15 мая 1941 года германский внерейсовый самолет Ю-52 совершенно беспрепятственно был пропущен через государственную границу и совершил перелет по советской территории через Белосток, Минск, Смоленск в Москву», сев на Центральном аэродроме столицы – на Ходынском поле.
Обратите внимание на даты: факт вроде бы вопиющий, что как бы подтверждается грозным рыком высших столпов Красной Армии, но ведь полет произошел задолго до рыка. Судя по тональности приказа и его фактуре, налицо ЧП государственного масштаба. Виноваты, конечно, «утратившие бдительность» разгильдяи из ПВО, но куда сами «столпы» смотрели: все случилось у них буквально под носом, а информация, выходит, шла от Ходынки до Арбата 26 дней?!
Странности приказа
Приказ – единственное документальное свидетельство ЧП: никаких иных его следов не обнаружено больше нигде. И пожалуй, лишь один мемуарист обмолвился о нем – Павел Судоплатов, один из тогдашних руководителей чекистской разведки. У него можно прочесть: «В мае 1941 года немецкий «Юнкерс-52» вторгся в советское воздушное пространство и, незамеченный, благополучно приземлился на центральном аэродроме в Москве возле стадиона «Динамо». Это вызвало переполох в Кремле и привело к волне репрессий в среде военного командования». «Это феерическое приземление в центре Москвы, – уверял чекист, – показало Гитлеру, насколько слаба боеготовность советских вооруженных сил».
Главное, в чем сходятся документ и мемуарист, – факт прилета был. В остальном знатный чекист «правдоподобен, как очевидец»: не было ни вторжения в советское воздушное пространство – в смысле незаконного нарушения границы, ни «незамеченного» полета, ни приземления в центре Москвы – Ходынка и сейчас не центр. Переполоха в Кремле, судя по всему, тоже не было. Чистка военных шла – но вне всякой связи с «Юнкерсом»: и началась раньше, и затронула большей частью ответственных за аварийность в авиации, подготовку летных кадров и внедрение авиационной техники. Но сколь беспрецедентны были меры секретности, если даже до одного из руководителей чекистской разведки дошли лишь коридорные слухи о ЧП, да и те – искаженные!
Вчитаемся в канцеляризмы: «Посты ВНОС (воздушного наблюдения, оповещения и связи. – В.В.) …обнаружили нарушивший границу самолет лишь тогда, когда он углубился на советскую территорию на 29 км». «Лишь тогда, когда» – пустая фигура речи: 29 км – значит, служба ВНОС (поскольку радиолокаторов у РККА тогда не было, обнаружение велось при помощи звукоулавливающих установок и визуально – с помощью бинокля) засекла Ю-52 там и тогда, где и когда позволяли технические возможности того времени. То есть практически немедленно: примерно через 7 минут после его появления в советском небе (что легко рассчитать, исходя из характеристик различных модификаций Ю-52).
Читаем дальше: «…Не зная силуэтов германских самолетов, приняли его за рейсовый самолет ДС-3». Спутать характерный силуэт трехмоторного Ю-52 (и звук его моторов) с двухмоторным ДС-3?! Не узнав «старого знакомого»: с января 1940 года по март 1941 года включительно над этими постами проходила воздушная трасса, по которой сновали Ю-52 регулярной линии Берлин – Данциг – Кенигсберг – Белосток – Минск – Москва?!
Аэропорт Белостока, кстати, был предупрежден, «имея телеграмму о вылете (!) самолета Ю-52». Дежурный столичного 1-го корпуса ПВО тоже «получил извещение от диспетчера Гражданского воздушного флота, что внерейсовый самолет пролетел Белосток». Так что Москва знала о «внерейсовике» по крайней мере за 4 часа до его подлета. Следовательно, разъяренное руководство Наркомата обороны имело все основания гневаться по факту недонесения, несвоевременного доклада – или чего там еще полагалось по тогдашним уставным требованиям. И приказ должен был покарать преступно-халатных «недонесенцев» в центральном аппарате, прошляпивших важнейшую информацию.
Но содержание приказа было иным: начальник штаба ВВС Красной Армии и замначальника 1-го отдела штаба ВВС (разведотдел), указано в документе, «содействовали его полету в Москву разрешением посадки на Московском аэродроме и дачей указания службе ПВО обеспечить перелет».
Выходит, на всем протяжении полета «внерейсовика» все службы, военные и гражданские, целенаправленно обеспечивали ему «зеленый коридор». Если в разгар очередного витка репрессий штаб ВВС смело дает распоряжение об обеспечении такого коридора, какой же это нарушитель?!
Потому, вопреки утверждениям чекиста-мемуариста, головы и не полетели: зенитчикам – два выговора, авиаторам – два замечания. Все.
Из числа названных в приказе репрессирован генерал Володин, начальник штаба ВВС. Его арестовали 27 июня 1941 года, но это уже совсем другая история – поиск козлов отпущения за разгром первых дней войны. Специально проверил других «героев» приказа: кроме пропавшего без вести в июле 1941-го майора Автономова из 4-й бригады ПВО, все прочие благополучно дослужили до конца войны, своевременно получая повышения и награды.
Так что же получается: самолет прилетел, приказ издали, никого не наказали… Самолет улетел? А чего прилетал? Точнее – кого/что привозил? И увозил? Повторюсь: прилетал 15 мая, улетал – неизвестно когда, а приказ издан спустя 26 дней – не многовато ли для разбора полетов и определения санкций по факту, оказавшемуся достойным внимания высшего командования?
Вероятнее всего, мы если и узнаем исчерпывающие и достоверные ответы на эти вопросы, то явно нескоро. А может – никогда: судя по всему, слишком узок был изначально круг лиц, посвященных в суть дела. С германской стороны – гадать не приходится: ни в одном из многочисленных мемуаров, показаний на Нюрнбергском процессе, в сборниках исторических документов на сей счет вообще ни слова. Нетрудно предположить, что и в Третьем рейхе этот, несомненно, скандальный перелет могли верно истолковать буквально единицы – из числа особо приближенных. Короче, все проходит по разряду «тайна сия велика есть».
Обратимся к известным на сегодня документам партийно-государственного ареопага СССР – Политбюро ЦК ВКП(б) во главе с лично тов. Сталиным. Повестки дня заседаний Политбюро за май – июнь 1941 года со всей определенностью свидетельствуют, во-первых, что нет никаких, даже косвенных, упоминаний о столь вопиющем факте преступно-халатного пренебрежения требованиями бдительности. И, во-вторых, именно с середины мая и вплоть до 21 июня 1941 года включительно Политбюро во главе с тов. Сталиным на своих заседаниях начало коллективно демонстрировать поистине олимпийское спокойствие относительно вовсю уже шедшей Второй мировой войны. А равно относительно позиции своего союзничка (с 23 августа 1939 года, когда был подписан пакт о ненападении между СССР и Германией) – нацистской Германии во главе с лично партайгеноссе Гитлером. Буквально считаные вопросы из вынесенных на Политбюро хотя бы с натяжкой можно отнести к «военной тревоге». А в основном – рутина: кадровые перестановки в партаппарате, выполнение сельхозплана, семенной фонд, предоставление отпусков членам Политбюро и т.п.
При том, что с 1940 года интенсивно шло развертывание новых войсковых объединений и соединений, военных учебных заведений, строительство укрепрайонов. И соответствующие вопросы столь же интенсивно и регулярно докладывались и рассматривались на Политбюро. А со второй половины мая – как обрезало. То же – относительно внешнеполитической активности: единственный «международный» вопрос, вынесенный за это время на Политбюро, – назначение… полпреда в Таиланд.
«Разведка доложила точно…»
А ведь ранее умиротворенностью в Москве и не пахло. 21 апреля 1941 года в Наркомат иностранных дел вызвали поверенного в делах Германии в СССР, потребовав «безотлагательно принять меры против продолжающихся нарушений границы СССР германскими самолетами». Без затей напомнив: рейхсмаршала Геринга уже предупреждали, что приказ не открывать огонь по его соколам действует «до тех пор, пока эти перелеты не станут происходить слишком часто».
24 апреля немецкий военно-морской атташе рапортует: в Москве вовсю циркулируют слухи о скором начале германо-советской войны, даже дату называют – 20 мая. 2 мая тревогу бьет посол Германии: слухи о неминуемой немецко-русской войне уже беспрестанны, «попытки опровергнуть эти слухи здесь, в Москве, остаются неэффективными».
Как опровергать, если колоссальную концентрацию германских войск у границ СССР уже не скрыть. Вот и в сводке Разведуправления Генштаба Красной Армии от 5 мая, легшей на стол Сталина, подсчитано: на границах с СССР сосредоточено уже 103–107 немецких дивизий.
Факты свидетельствуют: Кремль встревожен. 5 мая 1941 года Сталин выступил перед выпускниками военных академий с явно антигерманской речью. На следующий день он возглавил СНК СССР, сосредоточив в своих руках всю полноту власти: отныне, как и Гитлер, он вождь и партии, и народа, и глава правительства. 10 и 12 мая Сталин, вызвав к себе наркома обороны Тимошенко и начальника Генерального штаба Жукова, решал дела серьезные. И 13 мая Генштаб издал директиву о выдвижении на запад ряда армий внутренних округов. О ходе ее исполнения Тимошенко и Жуков, видимо, и докладывали Сталину 14 мая – наедине, почти два часа. После их ухода Сталин до третьего часа ночи совещался с «узким» составом Политбюро, а 15 мая – с еще более узким. Особо отметим присутствие там вызванного из Ленинграда Жданова – он хотя и входил в «ближний круг», как показывают записи посетителей, гость был нечастый. Но – непременный участник бдений у Сталина именно по «германским делам»… В очередной сводке от 15 мая Разведупр доложил: немцы довели свою группировку на границе уже до 114–119 дивизий.
Именно к 15 мая 1941 года фюрер и повелел закончить приготовления к нападению на СССР в рамках плана «Барбаросса». Подчеркнув: «Решающее значение должно быть придано тому, чтобы наши намерения напасть не были распознаны». 12 мая 1941 года верховное командование вермахта фиксирует в документе: «Политические меры дезинформации противника уже проведены и планируются новые».
Фигура без лица.
Между 15 и 17 мая в Москве происходило нечто неординарное. Обычно заседания Политбюро проводились регулярно, паузы запланированные. Кроме одной – 16 мая заседаний не было. На тот же день приходится и необычная пауза в деловой активности самого Сталина: журнал записи посещений его кабинета на этот день совершенно пуст. Можно полагать, вождь, что называется, «работал с документами»? Во всяком случае, никого не вызывал (или никого к нему не пускали). Может, товарищу Сталину именно в этот день необходимо было основательно обдумать нечто, приняв решение?
…15 мая 1941 года датирован так называемый план Жукова: предложение атаковать германскую армию – пока она на стадии развертывания. Но, как видно по журналу посетителей Сталина, Тимошенко с Жуковым доложили ему эти соображения не ранее 19 мая. Сталин, услышав об идее превентивного удара по немцам, по словам Жукова, «прямо-таки закипел». 24 мая к Сталину вызвано командование пяти западных военных округов, получившее установку: «Не рыпаться!»
С середины мая по 20 июня молчит как рыба и политическая разведка, прекратив подачу наверх сводок о германских приготовлениях – Берия явно довел до «подопечного» Меркулова, что к Хозяину с этим лучше не соваться. А вот до начальника Разведупра Голикова дошло не сразу: не случайно тем периодом датированы издевательские резолюции Сталина на тревожных сводках военной разведки.
Иначе говоря, ровно в середине мая Сталин – максимально информированный в СССР человек – явно успокоился относительно своего союзника. Это факт, который трудно объяснить лишь имеющимися документами. Так не связано ли все с загадочным прилетом самолета?
Вспомним: 10 мая в Великобританию улетел заместитель Гитлера по партии Гесс. Как известно, это была попытка рейха «объединить германскую расу». Почему не предположить, что вскоре после провалившейся, потому и дезавуированной фюрером попытки протянуть руку «братьям по расе» не была предпринята аналогичная попытка – восстановить доверие уже «братьев по классу» (ведь НСДАП – партия хоть и национал-социалистическая, но все ж рабочая).
Тогда все встает на свои места: прилет санкционирован на самом высоком уровне; доставленное лицо имеет такое лицо, которое нельзя показывать никому; доставленная им информация адресована исключительно Самому; ответ Самого дается не впопыхах, а по зрелому размышлению – и с благодарностью возвращается тем же бортом к Самому по другую сторону границы.
«Сами» – договорились? Похоже на то, что один успокоил другого. Да так основательно, что, когда неосновательность успокоения выявилась, наш Сам, придя в себя, обоснованно заявил о «звероломном» нападении.+
Но давайте посмотрим, кто полетел в Британию – второе лицо в партии. Кто мог доставить утешительные вести нашему Самому – уж не меньше, чем второе лицо в государстве. А кто тогда был в рейхе вторым лицом по государственной табели о рангах? Ну, это как раз не тайна за семью печатями…
Никакое самое-самое личное послание фюрера, отправленное «с почтальоном», вождя не успокоило бы: не будем клеветать на товарища Сталина – от избытка доверчивости он не страдал и обмануть его было нельзя. Но можно было успокоить. Чем именно фюрер Германии сумел успокоить «вождя народов»? И – отвлечь внимание, выиграв драгоценное время для завершения развертывания. Ибо очевидно: не будь 15 мая 1941 года – не было бы и 22 июня, именно тот день и был переломной точкой. Но вот цена 15 мая чрезмерна: 27 миллионов погибших – только по официальным данным и только с нашей стороны…