Наши партизацы в Неметчине
Немцы к Рождеству готовятся чуть ли не с лета, и вообще слегка сдвинуты на нем, нет для них более святого праздника. В центре каждого города у ратуши организовывыют что-то вроде ярмарки с качелями-каруселями, сосисками, глинтвейном и прочей чепухой.
Так вот собирать избушки-палатки для этой ярмарки нанимают шабашников, иностранцев как правило: турков или новых русских (то есть это у нас они бывшие немцы и евреи, а там- русские)- им и платить надо меньше чем профессионалам, и сами они рады халтуре безмерно- деньги по их понятиям неплохие и оплата прямо на месте. За полулегальность прозвали эту работенку партизанщиной, да и сами работяги выглядят впрямь как партизаны: одеваются кто во что горазд-на работу ведь все-таки.
Вот и в этом году сколотили такую бригаду: пачка наших студентов, Фомич и Лева. Фомич-это глыба за 2 метра в высоту при 150 кг и талия как у трактора на 9 месяце беременности, на добродушной морде лица- харя в рыжей бороде. Он бывшый прапор откуда-то с брянщины. Сделал свой 15-летний посильный вклад в успешный развал советской армии (видимо съев все продзапасы), потом, решив что свой долг перед НАТО выполнил сполна, свалил в Германию с женой-немкой (я вот думаю, может всех прапоров натовцы специально и готовили там для последующей заброски в СССР?). Ну а Лева - это слезы пророка Моисея: рост сто пятьдесят см.(если на стремянке), и весит вместе со стремянкой 50. Естественно с Украины, естественно музыкант и естественно юморист и просто милейший проказник .
Словом, эти двое были рождены чтобы как слон и Моська когда-нибудь встретиться. Лева полюбил Фомича страстно, и любя гадил ему потихоньку как умел: обращался к нему не иначе как ,,Хер унтерофицир“ то какого-нибудь упаковочного хлама ему в сумку втихаря напихает и Фомич потом все это дома обнаруживает непрерывно матерясь, то самочувствием поинтересуется- мол, если схватки начнутся, ты скажи, мы сразу скорую вызовем. Фомич на это без всякой злобы каждый раз обещал увеличить Леве обрезание по самую лобковую кость (а в понимании Фомича у Левы это чуть выше переносицы). Так и работали. А работали много: с семи утра до восьми вечера каждый день невзирая на осадки (немцы фиг за такие деньги станут горбатиться).
И вот последний день. Вымотались все как черти, десятый час вечера уже а закончить надо сегодня любой ценой. Сил нет даже чтобы материться, да и Лева что-то приуныл и последние пару часов не хохмит вовсе.
Решили сделать последний перекур. Покурить- то покурили, а вот сил снова встать нет, замаялись партизаны (как будто только что из окружения вырвались). Лева первым кое-как преодолел покачиваясь земное тяготение. Видок-как у беглого военнопленного, хоть сейчас бирку с номером и обратно в концлагерь. Доковылял он кое-как до Фомича и, пользуясь моментом что Фомич, сидя вроде бы как даже ниже его ростом, Лева положил ему руку на плечо, слегка наклонился и громким шепотом при абсолютно серьезной физиономии выдал:
- Мальчик, не бойся меня! Скажи, а немцы в городе есть?
Снующие вокруг местные немцы вздрогнули от дружного залпа партизанского хохота, ну а как смеется Фомич, это надо видеть: огромное пузо подпрыгивает от коленей к подбородку как-будто в нем пружина какая-то. Насмеялись, наикались, и не поверите- откуда только силы взялись! Они встали, пошли и как всегда победили.