Воспитатель. Судный день (из серии "Акулы из стали" Эдуарда Овечкина) (3 фото)

Накануне очередной проверки собрали нас на инструктаж, застращали всех вусмерть, и в конце командир говорит:
- Упасранец приедет новый какой-то. Недавно перевёлся с Камчатки и имеет классовую ненависть к Северному флоту. Особенно люто ненавидит замполитов.
- Наш человек! - резюмирует механик.
- Ваш-то ваш, но Вову своего спрячьте куда-нибудь, чтоб он на него случайно не наткнулся. Вова, ты понял?
- Понял, товарищ командир!
- Нет, Вова, ты них..я не понял! Не под одеялком в каюте спрячься, а как положено. К трюмным подойди, пусть они тебя под компрессором тряпками завалят, или к турбинистам, пусть они тебя под кожух турбины засунут. Не опозорь, Вова, мою седую лысину! Настоятельно тебя прошу, Вова! На-сто-я-тель-но!

Во время проверки меня как штатного бездельника электромеханической боевой части назначили в сопровождающие к этому упасровцу. Мол, всех тут е..ут, а ты сидишь и в носу ковыряешься. Нечего тут. Ходим с ним по кораблю, он то одного словит, то другого - всех опрашивает, как минуты по вдохам считать, заставляет показывать, как дизель-генератор запустить, и всё такое. Подготовка у нас по борьбе за живучесть была на высоте, как я уже писал, поэтому упасровец ходил грустный - никакого криминала накопать не удавалось. Он было обрадовался, когда мы пришли в пятнадцатый отсек, и там нас встретил матрос-дагестанец по кличке Чингачгук. Чингачгук, конечно, по-русски разговаривал плохо, но натаскан был командиром отсека, как пёс. Он показал проверяющему, как правильно шлюзоваться, как выносить буй-вьюшку, и рассказал, на каких муссингах сколько минут нужно сидеть для декомпрессии. В конце его доклада проверяющий аплодировал стоя всеми своими ладонями. Я уже было расслабился от такого оглушительного успеха, но тут в отсек с песенкой "Шаланды полные кефали" зашёл Вова. Вова шёл прятаться в КШР (кормовую шлюзовую рубку), он же там был один раз за всю свою полугодовую службу и поэтому резонно полагал, что разумной жизни там не водится и он с комфортом там отсидится - дурак он, что ли, под компрессором лежать? Увидев проверяющего, Вова на секунду перестал улыбаться, но потом резко развернулся и попытался сбежать. - Пагааадите-кааа, - схватил его проверяющий за рукав, плотоядно глядя на бирку "ЗКВР БЧ-5", - а кто это у нас тут такой красивый ходит?
- Заместитель командира БЧ-5 по воспитательной работе! - понуро доложил Вова.
- Это был риторический вопрос, я целый капитан второго ранга и читать умею!
Целый капитан второго ранга достал из кармана секундомер и начал его заводить:
- Включиться в ССП!
ССП - это спасательное снаряжение подводника:

Оно состоит из гидрокостюма СГПК:

дыхательного аппарата ИДА - 59М:

и предназначено для самостоятельного выхода из затонувшей ПЛ с глубин до ста метров. Подводник должен самостоятельно уметь надеть гидрокомбинезон, зажгутоваться (в резиновых рукавицах) и включиться в дыхательный аппарат. Норматив был то ли четыре, то ли пять минут, но мастера у нас включались за полторы-две. В отличие от дагестанского матроса Вова не умел включаться в ССП не то что на время, а вообще, поэтому Вова начал стесняться:
- Ну, тащ капитан второго ранга... ну, я же замполит... ну, может... ну, вот если...
- Да хоть гваделупская богоматерь, вашу мать! Вы же подводник! Вы же офицер! Немедленно прекратить позорить военно-морской флот и включиться в ССП!!!
- Вова, - шепчу Вове, - включайся по-хорошему, а то пи..дец тебе будет.
- Время пошло! - щёлкает секундомером проверяющий.

Вова хватает гидрокомбинезон и начинает в него влазить, забыв снять тапки. Засунув ноги, понимает, что что-то не так, высовывает ноги обратно, лезет руками за тапками внутрь, достаёт их, ещё раз засовывает ноги, пытается надеть комбинезон на плечи, понимает, что забыл снять ПДА, сбрасывает комбинезон, снимает ПДА, накидывает комбинезон обратно, но забывает расправить зелёную кишку, поэтому получает железным клапаном от маски по затылку. Кое-как залезает в комбинезон, но забывает поправить резинку на маске, пытается в рукавицах натянуть её на затылок, но натягивает только до клапана сброса давления, решает, что сойдёт и так, и пытается себя зажгутовать. Приматывает себе верёвкой руку к кишке, разматывает верёвку обратно, запутывается в ней. Проверяющий выключает секундомер.
- Ладно, давайте без жгутовки, - обречённо разрешает он Вове, - будем считать, что Вы зажгутовались.

Вова хватает ИДА, натягивает его себе на голову, но забывает поправить ремень, и тот у него болтается на плече, когда Вова ищет его между ног. Я поправляю ему ремень, но получаю замечание от проверяющего, что ещё раз - и в глаз. Справившись с ремнями, Вова пытается прикрутить к маске дыхательные шланги, а если вы этого не делали стописят раз, то у вас это не получится ни за что. Вот ту маленькую гаечку, которая показана красной стрелочкой, нужно прикрутить к маске в резиновых рукавицах.

Кое-как минут через пятнадцать Вова наживляет гайку и резво переключает дыхательный клапан на дыхание из аппарата, забыв при этом открыть воздушные баллоны. И радостно поднимает руку - готов! Проверяющий с укором смотрит на меня:
- Откуда я знаю? - говорю я. - Может, их там учат дышать углекислым газом в их институтах.
- Товарищ офицер, - заботливо интересуется проверяющий, - а вы ничего не забыли?

Вова радостно-отрицательно машет головой. Вижу, что у Вовы начинают потеть стёкла и подкашиваются коленки. Захожу ему за спину и заботливо принимаю его в свои белы рученьки, когда он теряет сознание. Ну что мы - никогда дыхательные аппараты не снимали с потерявших сознание тел? Расстёгиваю ему ремень и дёргаю за него вверх, на себя. Офицер из УПАСР пытается мне помочь и подталкивает баллоны снизу. И кэээк даст мне железным клапаном в бровь! Распутываем Вову дальше и с удивлением наблюдаем, как чья-то кровь капает нам на руки. А, так это же моя кровь из рассечённой брови.
- Товарищ офицер, с Вами всё в порядке? - хватает меня за рукав проверяющий.

Так а чё не в порядке-то? "Наши мужики на болоте и не так давят", ну вы в курсе. Но понимаю, что из ситуации можно извлечь выгоду.
- Да всё нормально, - говорю, - только голова немного кружится и подташнивает.
Кошу под сотрясение мозга, значит.
- Вам надо срочно в амбулаторию!! Давайте я вас отведу!!

Падаю в заботливо расставленные руки целого капитана второго ранга и волочу за ним ноги, пока он меня несёт в амбулаторию в первый отсек. По дороге над нами удивляются турбинисты с электриками:
- Надо же, Эдик нашёл место на Акуле, где можно головой удариться!
- Отставить смеяться! - кричит на них упасровец. - Он человеку жизнь спасал!
- Какому человеку?
- Тащ капитан второго ранга, - шепчу ему слабеющим голосом в ухо, - не выдавайте, кому я жизнь спасал, а то ведь ещё больше засмеют!

Дотащил он меня в амбулаторию. А там флагманский доктор орёт на нашего Андрея за то, что у него из стерилизатора жареной картошкой пахнет. Ну да, мы в нём картошку жарим, потому что. Было бы удивительно, если бы не пахло!
- Товарищи офицеры! - кричит мой проверяющий, уже практически на руках внося меня в амбулаторию. - Тут у офицера сильный удар и сотрясение мозга.

Я падаю в кресло и пускаю слюну уголком рта.
- Выйдите, пожалуйста, - требует наш доктор, - я буду оказывать первую помощь!
Проверяющие из штаба флота послушно выходят.
Андрей осматривает меня с ног до головы:
- Косишь?
- Ага, - радостно улыбаюсь ему, - похоже?
- На первую степень дебилизма похоже, а не на сотрясение мозга. Неуч.
- Ну поверили жы.
- Ладно, сиди.

Андрюха моет меня перекисью, выстригает кусок брови и накладывает швы.
- Что-то быстро у нас получилось, - сетует Андрюха, - ещё час до конца проверки.
Достаёт бинты и начинает мне бинтовать голову. Одну пачку накрутил, вторую, третью берёт.
- Андрюха, - говорю, - ты что творишь? У меня уже шея болит от тяжести этой бинтовой шапки!
- Сиди тихо, сука! Не одного тебя проверяют.
Намотав мне бинтовой шлем на голову и запачкав его сверху чем-то красным, мол, течёт не по-детски, Андрей говорит:
- А давай уже и дальше охуевать?
- А давай, - говорю.
Андрюха засовывает мне под мышку маленький термосик с кофе, приобнимает и выводит из амбулатории. В отсеке с волнением топчутся проверяющие.
- Товарищи офицеры, я наверх его провожу, на свежий воздух? - как бы спрашивает доктор.
- Да-да, конечно, только осторожно!! - смотрят на мои кровавые бинты проверяющие.
Мы с Андрюхой поднимаемся наверх, разваливаемся на пирсе, попиваем кофеёк и курим, наблюдая, как из рубочного люка вылетают стоны пытаемых проверяющими подводников.
Собрались потом в центральный на разбор. Начальник штаба, как меня увидел, обрадовался:
- Вот это я вижу, хорошо проверку провели!!! Так их и надо, козлов этих, проверять - чтоб кровь хлестала отовсюду! Доктор, выживет он у вас?
- Этот-то? Да этот после аппендицита на Северном полюсе выжил, куда он денется.
- Дык это тот самый?
- Он, да.
- Товарищ офицер, - спрашивает уже меня, - а почему Вы отказались с борта сойти и продолжили автономку?
- Русские, - говорю, - на войне своих не бросают, тащ контр-адмирал!
- Русские? Ты себя в зеркало-то видел? Русский.
Я открываю рот, но закрываю.
- Что, - уточняет начальник штаба флота, - хотел нахамить контр-адмиралу за его такую же как у тебя нерусскую внешность?
- Так точно, - говорю, - хотел!
- Уважаю вас, подводников, за наглость вашу. Ну что там у них - нормально всё, товарищи офицеры штаба? Поехали тогда - два часа же ещё пилить из дыры их до нашего родного флота!
Так вот и помог нам Вова проверку побыстрее пройти. Ну, мне-то с доктором точно и ещё тем, которых упасровец после нанесения мне телесных увечий опрашивать не стал больше. А то мало ли.