Лампа Мафусаила, или Крайняя битва чекистов с масонами (4 фото)

ДОКАЗАТЕЛЬСТВО АКСИОМЫ
«Обнаружив себя заключённым в зловещий заколдованный круг, я скатился в мрачнейший шопенгауэровский пессимизм».

Очередной томик Виктора Пелевина, первое издание которого «Эксмо», как обычно, выпускает в персональной серии писателя, названной скромно «Единственный и неповторимый. Виктор Пелевин». Серия эта отличается тем, что оформление её книг как будто бы и не подчиняется каким-то определённым правилам, но обязательно при этом использование китчевых образов и лубочных приёмов. Концептуально оформленные собрания сочинений, мягкообложечные издания и омнибусы появляются позже, первая волна по/читателей Виктора Олеговича обычно наслаждается отдельными томиками с нарочито крикливым изображением на обложке. И этот принцип соблюдается с самого первого эксмо-издания писателя – книги «ПДД (НН)». В случае с «Лампой Мафусаила» мы наблюдаем коллаж из портрета Феликса Дзержинского, сделавшего руками «очки» из двух OK («по-македонски»), хипстера с бородой и в клетчатом пинжаке, матрёшки-спецслужбиста с «фигой»-ценцуриной за спиной. И надо, сказать, ничего лишнего в этих деталях нет – всё в романе встретится, а также множество других, не менее занимательных образов и персонажей.

«Я не верю в «освобождение народа», поскольку народ к свободе не готов и не понимает, что это такое – но я всем своим сердцем верю в европейский прогресс. Именно по этой причине по прибытии домой у меня начался запой».

Пелевин, как всегда в форме, в той самой, которую он сам и придумал – симбиоз метафизических штудий с сатирическим зубоскальством, всё это помножено на актуальность и откровенное насмехательство над различными штампами. От литературных клише (достаточно взглянуть лишь на оглавление книги), до политических мемов (Крым Наш!, англичанка гадит и т.д.) и просто набивших оскомину образов (ламберсексуалы, хипстеры, вата, масоны, каббала, чекисты, золотой запас, хуцпа и прочее) – всё обсмеяно, сделано это, как всегда, виртуозно и остроумно. Досталось всем: патриотам, прозападникам, наркоманам, гомосексуалистам, помещикам, банкирам, интеллигентам, быдлу, спецслужбистам, троллям, историкам, феминисткам – никто без серёг не ушёл, автор навешал каждому. Единственно, чего в книге мне не хватило – обычного для Пелевина героя, пытающегося вырасти из заданного писателем мира, и обычно к концу произведения вырастающего, выходящего в иное пространство, будь то Затворник с Шестипалым, Петька с Чапаевым, Лев Толстой или лисичка А Хули. Так вот, героя в книге нет, но есть куча антигероев и значимых (для сюжета, но не для читателя или автора) персонажей. Пелевин любит своих героев, но не в этом произведении, здесь ему на них откровенно наплевать и совсем не жаль, а вслед за автором никого не жалко и читателю.

«Сама эта надтреснутость всего была надтреснута самым надтреснутым образом…»

Это первая книга Пелевина, которая не принесла ощущения катарсиса. Словно бы я не дочитал её, а прервался где-то посередине. Нет, сюжетно всё завершено, более того – очень затейливо увязано, что немаловажно, ведь роман на самом деле таковым не является, это сборник малой прозы, объединённый действующими лицами, событиями и общей идеей. Можно, конечно, называть его «гибридным романом», как это сделано в аннотации, или ещё каким-то красивым речевым оборотом, но на самом деле – это очередной номер пелевинского альманаха, который писатель периодически выпускает в промежутке между большими своими вещами. К таким можно отнести книги «Прощальные песни политических пигмеев Пиндостана» (между «Ампир В» и «Т») и «Ананасная вода для прекрасной дамы» (между «Т» и «S.N.U.F.F.»).

Некоторые критики пытаются причислить к подобным сборникам также и «Любовь к трём Цукербринам», дескать, там такое же деление на самостоятельные части, но это в корне неверно. Главное отличие в том, что художественная структура «Цукербринов» жёстка, и читать составляющие этой книги нужно именно в том порядке, в каком они расположены автором. С «Лампой» же ситуация иная, не имеет особого значения, в каком порядке всё это читать – эффект будет одним и тем же. Этим, кстати, «Лампа» очень сильно напоминает другой сборник Пелевина «ДПП (НН)», несмотря на то, что в нём всё же есть основной сегмент (роман «Числа»), а все остальные части – примыкающие к нему. В «Лампе» же практически все сегменты равнозначны, как по объёму, так и по смысловой нагрузке, и чтобы постичь авторский замысел соблюдать порядок их прочтения не обязательно.

«Где-то неподалёку играла музыка – что-то старое, струнное и куртуазное, каждой нотой повествующее о том, каким замысловатым и прихотливым цветком распускается половой инстинкт при освобождении человека от необходимости производственного труда».

Написав «Лампу», Виктор Олегович в очередной раз («доказал» писать глупо, ибо что ещё ему доказывать? и так давно уже очевидно, что когда Пелевин «открывает рот» всем остальным остаётся только заткнуться) показал виртуозное владение стилем, сложив в единое концептуальное творение лытдыброобразное жизнеописание современного диванного интернет-аналитика, гомосексуалиста и хипстера, тролля и позёра («Золотой жук»); дневниковые записи российского помещика конца XIX века («Самолёт Можайского»); мокументарный очерк, который вполне можно включить в условный цикл «Память огненных лет», о том, откуда есть/пошли масоны («Храмлаг»), по версии Пелевина – из уголовной среды; описание трудового дня психонавта-чекиста («Подвиг Капустина»). Написано очень ярко и остроумно. Есть над чем посмеяться, иногда в полный голос, ухохатываясь до слёз.