Новенький минёр (2 фото)

И вот пришлют одного и говорят: вы к нему не привыкайте, он во флотилию планируется. Ну ладно, не привыкаем. Пришлют другого: это, говорят, ценный специалист и надежда может быть даже всего минного дела флота, надолго вам его оставить невозможно, передохнёт маленько и обратно его в гору двинем. И так вот один за одним: года два или три абсолютной пустоты в плане командования минным войском нашего полка.



А тут звонит флагманский минёр дивизии и докладывает командиру, что нашёл нам нашего личного минёра, подающего большие надежды, но абсолютно никем не замеченного и, от хороших чувств и в память о, высылает нам его чуть ли не немедленно, но, в течении пары дней точно.



- Вот как замечательно! У нас будет наш собственный минёр! – обрадовался командир.
- Да больно он нам нужен, - буркнул зам, от ревности, что радуются не в его сторону.
- Да больно ты нам нужен? Минёр на флоте – это как соль в борще, без соли борщ есть можно, но кто станет это делать, если рядом есть солонка? Вот какая от тебя польза, кроме того, что ты хороший человек?
- Ну я это…воспитательную работу веду!
- Ага. Куда ты её ведёшь?
- В массы…
- В кассы. Страну – просрал, партию – просрал, идеологию свою – просрал, теперь и воспитательный процесс просрёшь, к бабке не ходи!
- Так не я же один просрал!
- А кто, если не ты? Они, да? Ты-то не при чём тут, понятное дело. Ты –то возмущался и руками махал, да?
- Ну...
- Что ну?
-Ну нет, молчал.
- Нет такого понятия в политической борьбе и общественной жизни! Молчал – значит врал! Чем из сумки пахнет у тебя, не пойму?
- Да тут это…жена…
- В сумке?
-…пирожков напекла. С вишней.
- С вишней? Всё пирожками меня приманиваешь, хитрован? Ладно, пойду чай ставить. Пока этого минёра дождёшься…
- Не понял, - хлопает глазами зам, когда командир уходит, - а с чего он взял, что я ему пирожки принёс? Я, вообще-то, их на вахту себе захватил!
- Кому теперь нужна эта бесполезная информация? – это механик, - оставь нам с Эдуардом хоть парочку: от командира-то живым с пирожками не выйдешь!



В этом месте от ламинарного течения повествования необходимо несколько отступить, пока вы ещё помните про флагманского минёра и у меня есть повод немного о нём рассказать.
Флагманским минёром служил тогда подполковник Джузеппе. Был он ещё довольно молод, но, несмотря на это, выглядел не ахти: несколько грузноват и рыхл, с огромной лысиной, глазами навыкате и большим красно-сизым носом, за что его, собственно, Джузеппе и звали. Было ему немного за тридцать, но по виду легко можно было дать и сорок и пятьдесят. В молодости, поговаривали, что очень уж он любил выпить, а к возрасту любить не перестал, но пил уже значительно реже. Хотя, по опыту общения с минёрами, мне кажется, что пить их обучают прямо в военно-морском училище и с первого курса, заменив какой-нибудь ненужный (например высшую математику) предмет. С локтя, с сабли, с колена, с ладони, с плеча друга, с груди женщины, с крупа коня, из ствола, одними зубами, на бегу, в строю и в положении лёжа. В любой, практически, обстановке. Вот они и в Эрмитаж и в Русский художественный музей попадают наверняка только для того, чтоб отработать практическое занятие или там лабораторную работу сдать по незаметному употреблению в общественном месте, донельзя пропитанном культурным наследием или что-то типа того. Мне кажется, я подчёркиваю, так что погодите бежать и подавать заявления с просьбой немедленно зачислить вас на минный факультет: я ведь могу и ошибаться, несмотря на всю дикость такого предположения.



Джузеппе дело своё минёрское знал крепко и, мало того, ещё его любил и болел за него всей душой, что, несомненно, подкупало на корню и перечёркивало напрочь все его недостатки: ну и что, что гундит и вечно недоволен на подведении итогов; зато, чуть что – закатывает рукава хоть бы даже и парадной тужурки и в бой. И на погрузках и заряжает и перегружает и ремонтирует. Он то больше всех и переживал за то, что у нас нет своего собственного минёра, а всё приходят какие-то щенки (на флоте слово щенок не имеет возрастных ограничений), посидят тут для вида, типа в боевом экипаже послужили и бегут флотами командовать. А мины? А торпеды? А за них-то кто болеть будет? Кто будет переживать за обучение минно-торпедной команды? Сколько уже можно на этом её старшине ездить? Я вас спрашиваю! Горячился, бывало, Джузеппе, в центральном посту, на подведении итогов какой-нибудь проверки штабом дивизии и прямо перед всем штабом, а все такие плечами жмут: ну откуда нам знать, если флагманский минёр ты, а не мы? Ты и предпринимай меры. И предпринял, а что вы себе думали?



Разворошив все свои старые связи, Джуз откопал всех полезных приятелей, раздобыл нужные телефоны и засел за переговоры. Уж что он там говорил и кому - это неизвестно, но интонации бывали даже повышенными, а то и вовсе переходили в крик, по докладу флагманского ракетчика (соседа по кабинетам в штабе). В итоге непродолжительных , но, надо полагать, настойчивых боёв, прямо к нам в экипаж, прямо с ученической скамьи, ехал, сжимая в руках красный диплом, наш собственный лейтенант! Ужасно перспективный, как заранее его нахваливал Джуз, но, впрочем, это уже детали: кого волнуют его перспективы?



Нового минёра привёл лично Джузеппе прямо к подъёму флага. Новый минёр был отвратительно молод, высок, подтянут, с ровной спиной и откровенно красив.



- А-фи-геть! – сказал командир, глядя на минёра с ракетной палубы, - отличный какой минёр!
- Ну вот откуда нам это знать, тащ командир? – снова не выдержал зам.
- Вам-то неоткуда, это и ужу понятно, а я сразу вижу хорош минёр или нет.
- Как это вы видите?
- Через призму опыта. В минёре главное красота и опрятный внешний вид, а всё остальное несущественные детали.
- Ну а ум? А рвение по службе? А лояльность, в конце-концов? Способность стойко переносить и резво преодолевать?
- Это же вы про меня говорите или про старпома, а это – минёр. Красота и опрятный внешний вид. Точка.



Джузеппе уже завёл минёра наверх с пирса и что-то ему активно шептал в ухо, держа под локоток. Сто пятьдесят (плюс- минус десяток) морских волков различной степени просоленности молча стояли строем и смотрели на минёра как бы спрашивая: «Ну когда вы уже наворкуетесь там, голубки, и нам можно будет уйти с мороси вниз?». И командир смотрел. И ждал: ну подумаешь, дождик, ну может у людей тут важное дело и чего вносить суету и чрезмерную строгость?



Минёр всё это видел и густо краснел. Он пытался вырвать локоть и немедленно перейти на строевой шаг, но Джузеппе игнорировал все эти попытки: наставлял. Потом отпустил и, отступив на шаг вбок, подтолкнул минёра, только что не перекрестив его в спину.



- Товарищ капитан первого ранга! Лейтенант Гордецов: представляюсь по случаю назначения на должность командира боевой части три!!!



Военный же знаете, без случая представиться не может: это вам не с девушками в метро знакомиться, нет случая – молчи и терпи, - жди. Моли Вселенную, если хочешь, но жди.



- Есть лейтенант Гордецов! Стать в строй!



А куда в него вставать-то? В начало? В конец? Или тут лейтенанты вообще отдельно стоят? Хорошо, что старшина команды пожалел и, нарушив строевой устав, помахал ручкой из строя. По-домашнему так, ласково.



В этом жесте старшины команды, в общем-то, вся ласковость и домашнесть для Влада закончилась месяца на три-четыре вперёд, а дальше уж как повезёт.
Буквально через пол часа старпом собрал в центральном командиров отсеков с целью накрутки им хвостов для наведения флотского порядка в отсеках и Влад тоже собрался: ему как раз пять минут назад старшина команды доложил, что он командует торпедным отсеком. Времени было мало и старпом, чтоб не терять его на увлажнение, начал драть всех с ходу, по сухому. И Влад опять стоял, краснея, как свекла в зажарке с томатной пастой и не понимал, отчего все так спокойны, когда ну вот видно же по старпому (а слышно так и вовсе на соседнем борту), что всё пиздец как плохо и вот-вот рухнет и запрудит обломками даже реку Стикс, если они немедленно, вот прямо сейчас и не моргнув ни единым глазом не подберут свои вожжи, не сожмут булки и не поскачут устранять, переделывать и приводить в порядок! И побежал, конечно, сжав булки и подобрав вожжи вместе со всеми и устранял и переделывал и приводил в порядок, даже ещё не совсем точно понимая, что именно он делает. Правильная мотивация – всему голова, вот что я вам доложу.



Потом досадно попался на развод с перечницей, чего никто от него не ожидал: курсанты в то время приходили подготовленные - это сейчас им, может быть, даже марципаны на ужин выдают, а тогда специи на столах были двух видов в любом военно-морском училище: «нубля» и «ойбля». Нубля – это с залипшими от влаги отверстиями, а ойбля – это те, которые радостно высыпали всё своё содержимое, вместе с крышкой, в тарелку. Вот обратите внимание на любого военного старше тридцати лет: он всегда в ресторане любой звёздности крышечку перечницы придерживает пальцами, когда перчит свою солянку потому, что когда ты в молодости, с постоянно кипящим желудочным соком, остался голодным на день из-за своей нерасторопности, то помнишь это долго.



За столом Влада крышечку ему открутили так, на всякий случай и, надо же, сработало:



- Ой, бля! – пискнул Влад.
- В чём дело? – заботливо уточнил командир.
- Да так, вырвалось, - Влад аккуратно достал крышечку и съел суп.



«Ты погляди, каков гусак!» - восхитились механики и немедленно разгрузили воду на правом борту. На левом трогать не стали: все знают, что о существовании левого борта минёры узнают только через пол года службы, не раньше, - камбуз на правом, каюта старпома там же, в центральный проход есть, а в сауну лейтенантов всё равно не пускают.



Влад побегал между умывальниками, душевыми и каютами и переодевшись в военную форму, побежал куда-то прочь с корабля.



- Папе Джусу жаловаться убёг! – презрительно процедил штурман.



Но нет. Влад просто решил сбегать в посёлок за минералкой, пока обед. Подумаешь, что такое шестнадцать километров, когда пить хочется, а ты спортсмен и у тебя разряд по какой-то там гребле. Хотя минёры почти все с разрядами приходили, что, в общем, неудивительно: за пять лет изучения одной железной трубы с тремя клапанами не сойти с ума можно только чем-то себя заняв. А чем может себя занять будущий минёр? Ну не изучением же трудов Ницше, ну правда ведь? Вот они все и приходили боксёрами, борцами, гребцами, плавцами и даже один был КМС по шашкам (вот уж не знал, что по чапаевцам соревнования проводятся!). Потом, в водоплавающих войсках, им, в первую очередь, прививали стойкое отвращение к спорту и всю их неуёмную энергию направляли в служебное русло. Не всё, правда, дотекало: значительная часть тратилась на гудёж, кутёжь и гусарство.
Влад исправно терпел все положенные лейтенанту (к которым добавлялись ещё положенные минёру) издевательства и не обижался, когда на собрания его вызывали командой «Офицерам и лейтенантам собраться в кают-компании». В бою чувствовал себя как рыба в воде: на швартовках он везде первый и везде успевает: вот только бьёт кувалдой по швартовому, а вот уже ловит за ногу падающего матроса, при этом же ещё команды про рации репетуя. Или вот при постановке на бочки: на буксире только команду дают приготовиться к высадке на бочку, а он уже давно туда запрыгнул, закурил и на закат любуется.



В повседневной жизни Влад всегда ходил чисто выбритым, в свежих, наглаженных рубашках, блестящих ботинках, ровно и аккуратно пришитых погонах, шевронах и со всеми положенными пуговицами на своих местах, а про брюки так и вовсе нечего говорить: видели бы вы те стрелки! У кого на строевом смотре есть белый платок, а не только что отрезанный от простыни кусок? У минёра.



И что было странным, вы понимаете, одно дело – аккуратный человек, а другое – человек, которого кто-то поддерживает в аккуратном состоянии: сразу-то их не различишь, но вот если приглядеться…

- Влад, а что у тебя за мешки на ногах?
- Это брюки же, тащ командир!
- А почему они в таком неприглядном виде?
- Так я же дежурным по части позавчера стоял, а вчера на погрузку остался и вот…
- А погладить? У нас что, утюга в части нет?
- Есть, но я, как бы это…
- Как бы что?
- Ну как бы…не умею…утюгом…
- А позапозавчера умел?
- Так это жена мне гладит!



И так, знаете, бусинка за бусинкой и вытянулась из него эта цепочка, - женился он на втором курсе и с тех самых пор за него всё делала жена: стирала, гладила, пришивала, заставляла стричься и бриться, чистила обувь и штопала носки. До того вот хотела, чтоб муж её хорошо выглядел, а муж, ну вот хоть и красавец, но абсолютно не приспособлен к ухаживанию за собой. Но это только цепочка. Как оказалось позже, на ней ещё висел от такенный кулон.



Джузеппе подопечным своим гордился вслух и постоянно ставил его в пример налево и направо: уже недолго, знаете, оставалось до слухов о том, что Влад его внебрачный сын и ошибка молодости, выросшая в минёра.
Через пол года службы Влада, старшие на проверках штаба уже перестали спрашивать у флагманского минёра, что там в БЧ-3 и семнадцатом отсеке потому, как от пафоса и хвалебных речей начало подташнивать даже их. Там, по докладу флагманского минёра, всё было просто охуитительно, а, если не было, то он прибегал на борт за пару дней до проверки, дробил сход торпедистам и доводил всё лично до состояния тошнотворной приятности. Торпедисты роптали, но терпели: дисциплинарный устав не позволяет иных реакций на действия старшего начальника.



Когда, в очередной раз, начальник штаба дивизии перешёл от БЧ-2 сразу к БЧ-4, Джузеппе не выдержал:



- Товарищ капитан первого ранга! Прошу разрешения доложить о состоянии дел в БЧ-3!
- …. а я тебя на сладкое оставил. Ну ладно, докладывай, коли не в мочь.
- В БЧ-3 результаты проверки отличные!
- Как это? На проверках штабом может быть две оценки: неудовлитворительно или удовлетворительно. Ну, впрочем, хорошо, флагманский связист?
- Нет, подождите, это ещё не всё!
- Да?
- Да! Замечания прошлой проверки устранены полностью!
- Подождите, так у них на прошлой проверки не было замечаний.
- Да?
- Да.
- Ну, значит, ещё лучше всё стало! Темы подготовки отработаны полностью и сданы зачёты с оценкой не ниже хорошо! ЖБП боевой части, вот, смотрите, в образцовом состоянии!
- Ну да, - начштаба полистал ЖБП, - красивый.



И тут, неожиданно встрепенулся старпом. Он нахмурился, пожевал губами, посмотрел на командира и начал перебирать рапорта о готовности к сдаче задачи командиров боевых частей. Нашёл один, достал его, опять посмотрел на командира. Командир чуть заметно, но отрицательно покачал головой, - старпом чуть заметно ответил, что понял, но рапорт положил сверху.



- Ну вот. Боевая часть три к выходу в море готова!
- Ну так теперь всё?
- Прошу поощрить командира БЧ-3 за отличную подготовку к сдаче задачи!
- А с каких пор у нас поощряют за выполнение своих должностных обязанностей?
- Ну когда-то же надо начинать!
- Ну когда-то и начнём. Флагманский связист, что там в БЧ-4?



После окончания проверки и схода штаба, офицеры остались в центральном получать тычки от старпома. Старпом положил перед командиром минёрский ЖБП и минёрский рапорт:



- Видите?
- Вижу. А что я вижу?
- Почерки-то разные!
- Ааааа. Ну да. Минёр, кто тебе ЖБП писал?
- Я сам писал, а кто ещё?
- А чего почерки разные?
- Ну я старался, когда ЖБП писал!
- Может такое быть, Серёга?
- Абсолютно исключено! Тут почерк прямо пахнет женщиной, нос на отсечение даю! Смотрите: в рапорте буквы грубы, как мясо на шампур нанизаны, а в ЖБП, как прямо хохлома, так и вяжутся!
- Да ты, Серёга, ещё и графолог? Где твои таланты-то заканчиваются?
- За горизонтом, тащ командир. Далеко за горизонтом! Ну так, минёр? Рубанёшь нам правдой по маткам?
- Жена, - густо покраснел минёр.
- ЖБП тебе пишет?
- Да.
- А как она его пишет, погоди: ты её на секретный крейсер заносишь или секретный ЖБП с крейсера домой таскаешь?
- ЖБП домой таскаю…
- Ну бляяяя. Тащ командир, что делать-то будем?
- Прикажем остальным командирам отсеков и командирам боевых частей документацию свою домой таскать!
- К минёру домой?
- Ну а к кому? Тут вариант проверенный уже, сам видишь. Ээээх (и командир закинул руки за голову, откинувшись в кресле) представляешь, Серёга, это мы через год – два лучшим крейсером в мире станем, с такими-то бумагами! Вот она, слава, найдёт своих героев, наконец!
- Ну а серьёзно, тащ командир?
- Что, не хочешь славы?
- Не, вообще не хочу!
- Ну и ладно. Минёр.
- Я!
- Жене объявить от меня благодарность за службу, ЖБП и всю отсечную документацию – переписать!
- Есть!



А через месяц пришла грамота от командующего флотилией – Джуз, не сдавшись и не найдя понимания в дивизии, через флагманского минёра флотилии, добыл её для своего любимца.



- Вот! – торжественно хлопнул он её перед старпомом, - награда нашла Героя!
- Ага, только немного заблудилась.



Старпом дописал ручкой слово «Жене» и исправил «у» на «а» перед бравурным текстом, начинающимся со слов «лейтенанту Гордецову»:



- Вот теперь вот нашла!
- Говорил я вам! – вставил зам, - а вы меня не слушали!
- Что опять? – уточнил командир.
- Ну про минёра. Вы всё хвалили, а я говорил, что надо присмотреться сначала, примерить его, так сказать, к боевой обстановке!
- Слушай, ну выбор жены – это одно из краеугольных решений в фундаменте карьеры офицера: согласен?
- Нуууу, блин, да.
- Минёр жену себе правильно выбрал?
- Правильно.
- Ну дык чего я был не прав, если опять прав?
- Ай ну всё вы переиначиваете!
- И всегда прав, я попрошу заметить!



И что, спросил меня один приятель, когда я рассказал ему эту историю, так и не наказали минёра? Да нет, конечно, а за что его наказывать? Находчивость – это же самая главная черта при службе на флоте: за такое поощрять надо, я считаю!