Георгий Гречко. Алкоголь в космосе
А здесь я выложу одну весьма забавную главу. Да, это очень длиннопост, но уверяю вас, читается на одном дыхании.
КОНЬЯК
Спиртные напитки в рационе космонавта присутствуют лишь в символических дозах. Недавно писали, что американские астронавты напились перед стартом. Полная чушь, ерунда, чьи-то фантазии ради сенсации. Если русские еще могли как-то похулиганить, американцы к этому вопросу щепетильно относятся. Ну, пришел, предположим, к космонавту друг проститься, выпили они за двое суток до полета бутылку пива. Не опьянели, но нарушили режим. Их за это, может быть, наказали. А желтая пресса раздула до того, что они якобы пьяные в полет отправились.
Что можно сказать о моих отношениях с алкоголем? Пьяным я был один раз в жизни – в одиннадцать лет. Шла война. Я жил на Черниговщине. Мы, ребята, видели, что взрослые пьют самогон. И договорились испробовать этот напиток. Каждый принес из дому самогон – кто баночку, кто шкалик. Выпили. Что такое алкоголь, как он действует, чего от него ждать – никто из нас понятия не имел.
Всем стало плохо – кто-то ползал на четвереньках, кого-то тошнило. Я тоже чувствовал себя довольно омерзительно и физически, и морально. Мы потеряли человеческий облик. Это произвело на меня такое впечатление, что я не пил до 1955 года. Не пил в старших классах, не пил после поступления в институт – ни грамма. Вообще не пил спиртного. Так сильны были воспоминания!
Только в двадцать четыре года, когда я после долгих мытарств был зачислен в КБ Королева в группу баллистики, ребята предложили мне отметить это событие. Мы пришли на фабрику-кухню. Ребята достали бутылку вина.
– Ребята, я не пью!
– Но сегодня исполнилась твоя мечта, такой день! Ты полтора года этого добивался! Грех не выпить…
– Да нет, я не пью…
– Ты не хочешь с нами выпить? Кто не пьет – тот или хворый, или подлюка.
Я такие слова слышал, конечно, не раз, но держался. А тут сдался. Так и выпил первый стакан вина. Вино я полюбил. Но пьяным был только один раз в жизни – от самогона в одиннадцать лет. В последующие семьдесят лет я никогда не чувствовал потребность выпить до состояния опьянения.
Итак, это был мой второй полет. Мы с Юрой Романенко прилетели на станцию "Салют-6". В космосе каждый день нужно по два часа заниматься физкультурой. Для этого у нас были специальные спортивные костюмы. Они быстро изнашивались. Поэтому у нас их было несколько.
Однажды, когда я примерял новый спортивный костюм, в невесомость выплыла фляжка – как позже оказалось, с коньяком. Ребята во время тренировок ее припрятали, а досталась она нам. На фляжке было написано "Элеутерококк-К". Элеутерококк – это энергетический напиток, который нам дают, чтобы выдержать нагрузки. Я сдуру спросил Центр управления полетами: "Что значит "К"?" Там какое-то замешательство возникло, потом ответили: концентрированный. Мы попробовали – ну, конечно, там коньяк.
Полтора литра коньяка – это много? На двоих, на двести человеко-суток получается по семь с половиной граммов в сутки. Говоря по существу, чтобы мужчина опьянел, надо 40 граммов чистого спирта. У нас было по 7,5 грамма, на человека. И не чистого спирта, а сорокаградусного коньяка!
Но конечно, мы употребляли не перед важными научными экспериментами, а делали по глоточку перед сном. Это примерно как столовая ложка – то есть даже и не пили, а лизали коньяк. И Юра говорил: "Не могу я по семь с половиной граммов, это издевательство". Важна была сама процедура, приятные эмоции. Мы снимали напряжение.
Была у нас на борту колода карт – скажем так, фривольного содержания. На каждой карте – изображение женщины. Пятьдесят две женщины на двоих космонавтов – целый гарем в картинках. Важным средством борьбы со стрессом были ежевечерние выборы женщины дня, нашей королевы красоты. Каждый вечер выбирали одну карту, одну даму – и она следила за нами на протяжении следующего дня. Мы только думали о том, чтобы при очередном сеансе телесвязи с Землей этот "портрет" не попал в кадр.
У нас было заведено: дела закончены, включаем приятную музыку, выбираем женщину дня, перед "упаковкой" в спальный мешок выпиваем свои "боевые" граммы. Так что на борту у нас было все: и алкоголь, и женщины.
Коньяк спас меня от сильной простуды: разгоряченный после физзарядки, угодил под один из многочисленных вентиляторов. Прополоскал горло коньяком – стало легче. Был у нас и "фирменный" стоматологический рецепт. В невесомости десны становятся рыхлыми, чистишь зубы – боль жуткая, словно обдает огнем. А в коньяке, как известно, имеются дубильные вещества. Прополоскали десны, сразу же облегчение. Разве что выплевывать некуда, "приходилось" глотать.
Спас этот напиток и от переохлаждения ног. Я выходил в открытый космос в скафандре, снабженном системой водяного охлаждения. К концу работы просто не чувствовал ног. А возвращаясь на станцию, первым делом ощупал их руками – проверил, на месте ли. Ноги были на месте, но ледяные. Тогда я выпил десятисуточную(!) норму коньяка – 75 граммов. Утром проснулся – все в порядке. За это я благодарен коньяку. Потому и стал отстаивать этот благородный напиток перед медиками!
Коньяк, правда, был не идеальный на вкус. Сказывалось, что фляжку заваривали электросваркой, которая, видимо, для пищевых целей не годилась. Ребята уверяли, что коньяк был первоклассный. И я им верю. Но сварка немного подвела. Точных сведений о том, что это был за коньяк, у меня не было.
Но самое обидное, когда там осталась половина коньяка, воздух и коньяк смешались в пену. И сколько фляжку ни дави, пену не выдавишь. Мы и так, и сяк изощрялись, даже пробовали извлечь коньяк из фляжки с помощью сильфона для сбора мочи (конечно, неиспользованного), но ничего не извлекли.
Летит следующий экипаж, Коваленок и Иванченков. Вернулись.
"А мы, – говорят, – ваш коньяк допили". – "Как? Это невозможно".
– "Мы вот как поступали. Один брал горлышко в рот и поднимался к потолку. Второй бил его по голове. И когда тот вместе с фляжкой летел вниз, коньяк по инерции устремлялся ему в рот". Вот так, поколачивая друг друга, они и допили коньяк. Они вполне резонно "подкололи" нас: "Кроме высшего образования, надо иметь хотя бы среднее соображение!".
Много лет спустя на банкете, посвященном шестидесятилетию моей альма-матер – Ленинградского Военмеха, я рассказал, как мы не смогли допить фляжку, а Коваленок с Иванченковым нас посрамили. Но способ я до поры, до времени не раскрывал. Я спросил именитых гостей славного Военмеха: "А как бы поступили вы, столкнувшись с такой проблемой?" За столом было немало крупных инженеров, ученых, корифеев механики, баллистики. Неожиданный тест на сообразительность вызвал бурное обсуждение. Решения предлагались одно хитроумнее другого, но тут же отвергались оппонентами, оперировавшими математическими выкладками на салфетках. Никто не нашел правильного способа! Никто не превзошел моих космических товарищей Коваленка и Иванченкова!
Была и другая история с коньяком 11 января, когда мы с Романенко уже обжились на станции Салют-6 и к нам прибыли гости – Владимир Джанибеков и Олег Макаров. Их корабль Союз-26 состыковался со станцией – и нас на орбите стало четверо. Они, конечно, привезли с Земли письма, прессу, привезли и сувенирный штамп для гашения почтовых конвертов. А еще предложили попробовать кофе. Джанибеков достал миниатюрную тубу.
– Спасибо, но кофе у нас хватает. – сказал я.
– А наш посвежее.
В запаянной тубе оказался коньяк! Оказывается, ребятам удалось раскрыть емкость, не тронув горлышка. Они вылили оттуда кофе, влили армянский коньяк и аккуратно закрыли. Там было примерно сто граммов. Так мы вчетвером отметили на орбите уникальный праздник, который отмечают только в России, – Старый Новый год.
Я потом официально поставил вопрос в Министерстве здравоохранения о том, чтобы на борт доставляли коньяк. Как честный человек, я не хотел его контрабандой проносить. На коллегии министерства делал доклад, объяснял, что при простуде можно сполоснуть коньяком горло, десны распухшие подлечить: там же дубильные вещества. Говорил и о благотворном психологическом влиянии.
Медики пугали: выпьешь 20 граммов коньяка, опьянеешь, без скафандра откроешь люк и полезешь в космос. Или плеснешь в регенератор кислорода, он взорвется. В общем, всякую чушь несли. Ну, кто будет плескать 7,5 грамма в какой-то регенератор вместо горла.
Точку поставил Олег Георгиевич Газенко – директор Института медико-биологических проблем. Он сказал так: "Я, конечно, не знаю, как там горло лечить коньяком. Не думаю, что они будут выходить в космос без скафандра с семи граммов коньяка. Одно знаю точно: в космосе так мало положительных эмоций, что если им доставляет удовольствие капля коньяка, то его надо поставлять на борт".
А я еще подлил масла в огонь: "Разрешите вы или нет, а коньяк на борту будет. Так пусть лучше под вашим контролем, на научной основе, чем в антисанитарных условиях". Так и решили: пусть уж лучше под контролем. Когда замминистра Бурназян подписывал решение коллегии, ему Газенко ехидно говорит: "Впервые в истории коллегия министерства за алкоголь проголосовала". Тот дрогнул, но было поздно.
Потом приезжают ребята с очередного пуска и рассказывают, что положили все, как положено, коньяк по ведомости провели. Вдруг приходит врач с запиской от Бурназяна: "Убрать коньяк с корабля". Видимо, испугался он ответственности. Они убрали. Я вскипел: как же так, было решение коллегии! Они говорят: "Да чего ты кипятишься: он ушел, мы обратно положили". Как я предупреждал, так и получилось: коньяк в космос провозят контрабандой.
Здесь можно вспомнить историю – уж и не знаю, быль это или выдумка? Когда при Горбачеве по всем фронтам шла борьба с алкоголем – в буфете Верховного Совета СССР не стало спиртного. Запрет! Дагестанский поэт Расул Гамзатов был недоволен этим обстоятельством, но в конце концов, прореагировал философски: "Что ж, тогда будем проносить в себе!"
Наши ребята – космические "контрабандисты" – проявляли чудеса изобретательности, стараясь пронести на станцию спиртное. Однажды сделали фляжку по форме бортового журнала. Обложка была от настоящего бортжурнала, отличная крепкая корочка с гербом СССР, а внутри закрепили плоскую канистрочку с коньяком. Положили эту обманку вместе с другими документами в целлофановый мешок, который потом проходил обработку ультрафиолетовыми лучами.
Космонавт благополучно миновал офицеров безопасности, и ребята уже праздновали победу. Но тут один военный, отвечавший за безопасность, подошел к космонавту, который должен был лететь, и что-то ему тихо сказал. Ребята замерли. Что именно сказал тот офицер, мы узнали только после завершения полета. Оказывается, он посоветовал в следующий раз наполнять "бортжурнал" по самую пробку, потому что иначе содержимое булькает…
Кроме коньяка, в моей космической истории промелькнуло и пиво. Я был в Чехословакии, а, если точнее – в нынешней Словакии. И впервые в жизни увидел пиво в банках. "Златы фазан" и сегодня всем известное пиво, и тогда оно было превосходным. Мне подарили две банки из первой "баночной" партии завода в Хурбанове. Сначала я, конечно, собирался лично продегустировать напиток. А потом подумал: на Земле я могу сколько угодно выпить пива – в бутылках, в разлив. Ничем не хуже баночного, даже получше. А в космосе пивных баров нет и бутылки везти нельзя. Банки им в сто раз нужнее, чем мне!
И я решил послать контрабандой мои две баночки на орбитальную станцию. Каким-то чудом это удалось. Ребята потом рассказывали, что первую банку они вскрыли обычным способом – и пиво, как старик Хоттабыч, вылетело из банки, и видно было, как пена быстро растаяла в воздухе. Только запах остался. Вторую банку они проткнули иголкой, потом благополучно выцедили пиво. Такое нестандартное удовольствие во время длительного полета дорогого стоит. Уверен, что у ребят, благодаря одной выпитой банке пива, повысилось настроение на целую неделю.