Карен Таривердиев. Офицер спецназа ГРУ. Меня хоронили пять раз... В День рождения (8 фото)

Он пробыл в Афганистане два с половиной года: Орден Красного Знамени, два ордена Красной Звезды. Пять медалей. Несколько ранений.

Их последствия не давали Карену спокойно жить. Тогда осколки не просто повредили нервы на ногах. Они зацепили и живот, через много лет спровоцировав самую страшную болезнь. Как Карен Микаэлович выражался, «у меня в брюхе всё отрезано». Подробно рассказывал про клиническую смерть, пережитую на операционном столе. Уверял, что не врёт доктор Моуди: действительно, видишь откуда-то сверху свое тело на операционном столе, склонившихся над ним врачей…

Послужной список после Афганистана: Старокрымская бригада спецназа; Германия — бригада специального назначения; Чучковская бригада специального назначения. Из армии уволился в 1993 году, когда развалился Союз.

Работал в Центре гуманитарного разминирования и специальных взрывных работ при МЧС России. Был главным специалистом, потом, когда ноги стали вконец подводить (на минном поле это уже опасно для других), перешёл начальником отдела. А вообще, сняв погоны, чем только не занимался — и журналистом был, и автостоянку сторожил. Одно время писал очень жёсткие и горькие рассказы об афганской войне. Потом бросил…

Карен Микаэлович о фильме «9 рота»

Не стал писать сразу, как только посмотрел этот фильм. Смотрел я его в субботу и только сегодня решился написать. Хотел, чтобы утихли чувства. Утихли по-легоньку… В воскресенье разругался со своим лучшим и единственным другом, а все из-за этого фильма. Он сказал мне: «Опять обосрали нашу армию, а я ведь ее люблю. Не такие кретины мы там были». Да, не такие кретины мы были. «Это бред, что солдату дали пулемет с кривым стволом» Да, это бред потому что такого не могло быть и не могло быть никогда. Потому что ротный прибил бы старшину, торгующего оружием, с ходу и прямо на месте. Кроме того, ПК (пулемет Калашникова) имеет сменный ствол. Поэтому он просто не может быть с кривым, потому как сам пулемет может быть и «покоцаным», но ствол меняется за 6 секунд. Это норматив по смене ствола пулемета ПК. Кто держал его в руках, тот знает, о чем я говорю.

«Нельзя забыть целую роту»- сказал мне мой друг. Конечно, нельзя. И так не бывало. Это была Советская армия, а не Российская. Я до сих пор не могу понять, откуда в Чечне появилось так много «без вести пропавших». У нас их не было. Сколько нас ушло в поиск, столько и должно было вернуться… На месте и разберемся, кто убит, кто ранен, кто цел. Но сколько ушло, столько и должно вернуться… Иначе застрелись, лейтенант, но на люди больше не показывайся. Не хочешь стреляться, так в сортире утопись… Ты не командир разведгруппы – ты дерьмо.

«Фильм снят глазами тупого солдата, который ни хрена не видит дальше своего окопа»- сказал мне друг. И, правда, в фильме нет ни одного офицера, кроме полупридурошного командира роты темных очках. Интересно, а куда это все командиры взводов подевались?!

«Ты видел, чтобы „черные аисты? поднимались во вторую атаку, если в первый раз их положили?? Нет, не видел. Если мы их клали, то они отходили и начинали работать гранатометчики, минометчики и снайпера. И окучивали нас так, что до второй атаки и дело не доходило. Они умели воевать, и понапрасну своих людей не клали. И мы тоже своих людей понапрасну не клали, а запрашивали эвакуацию и к нам прилетали вертолеты огневой поддержки… А потом, вернувшись, мы и разбирались, кто из нас живой, а кто мертвый. Но все до единого здесь. И живые, и мертвые… Иначе, пойди и застрелись, лейтенант, в сортире, чтобы люди позора твоего не видели.

Капитан разведки… Это была моя работа. Только я был лейтенантом, но тоже знал язык. И у меня были свои “информаторы» и никто не спрашивал, откуда я их взял. Отряду нужна была информация, и я ее должен был предоставить, и нашему комбату было до лампочки, откуда и как я ее добыл.

Мои женщины не очень любят со мной спать. Говорят: ты кричишь и размахиваешь руками во сне. Не знаю, может быть, и так… Я не помню своих снов, я помню только ощущения от них наутро.

Двадцать лет я пытался забыть, и даже научился думать о той войне, как о несправедливой. «Я не участвую в войне, она участвует во мне» написал стихи Левитанский. «И отблеск Вечного огня дрожит на скулах у меня». Фильм разбудил меня. Я очень хотел забыть, но оказалось не так много надо, чтобы вспомнить. Друг прав, плохой фильм, нежизненный и не так шли наши колонны, и не были мы такими идиотами. Вот «учебка», камни в рюкзаке, «это залет, солдат» – это все правда. И Белоснежка – тоже правда, и «трава» на малый дембель тоже правда… Но Афган показан не правильно. Друг кричал в телефонную трубку и плевался – «из нас опять сделали идиотов». Может быть… Но другого фильма пока у нас нет.

У меня «Красное Знамя» и две «Красной Звезды».?.. Юбилейные побрякушки не в счет… Я никогда не носил своих орденов… У моего друга «Знамя» и одна «Красная Звезда». И он тоже их не носит… Мы были не правы… Эти ордена надо носить, и пусть усрутся все «правозащитники» мира… Мы с другом не на парадном плацу их заработали.