Римская армия. Легион, когорта, манипула - тактика, оружие, доспехи легионеров (34 фото)

Фаланга и легион.

Во многих античных армиях главным родом войск была хорошо защищенная доспехами тяжелая пехота, использовавшая для боя плотные глубокие построения. Одними из первых эту идею, примерно в VIII в. до н.э., реализовали греки, придумавшие фалангу, которая представляла собой тесно сомкнутое линейное построение тяжелых копейщиков-гоплитов глубиной 8-16 шеренг. Сильной стороной фаланги являлся ее удар, атака накоротке. Вооруженные копьями и мечами, прикрытые щитами, хорошо защищенные шлемами, панцирями и поножами гоплиты, действовавшие в составе фаланги, развивали бешеный натиск, сметавший все на своем пути. В сомкнутом строю, фаланга была сильна и в обороне, в том числе и против атак кавалерии. Однако непробиваемая с фронта, она была уязвима с флангов и тыла, т.к. не могла развернуться, не сломав строя, чему в немалой степени способствовали длинные копья фалангитов. Строй нарушался и при движении по пересеченной местности, поэтому успешное использование фаланги было возможно лишь на равнине. Римляне, вначале также использовавшие фалангу (VI – IV в. до н.э.), достаточно быстро выявили не только сильные, но и слабые ее стороны и, в отличие от греков, пошли иным путем, на несколько веков обеспечив себе военное превосходство при столкновениях с любым противником на любой местности. Основной самостоятельной частью римской армии, практически на протяжении всей ее истории, оставался легион. Совершенствуя тактику тяжелой пехоты, всегда преобладавшей в составе легиона, римляне в конце IV в. до н.э. расчленили фалангу по фронту и в глубину на мелкие подразделения – манипулы, которые могли действовать самостоятельно и передвигаться по пересеченной местности, не нарушая строя. Для боя манипулы строились в две - три линии, шахматным порядком. Всего в легионе было тридцать манипул. Соответственно, каждая боевая линия насчитывала 10-15 манипул, численность которых колебалась от 60 до 120 тяжелых пехотинцев – легионеров. Такое построение давало римским командирам множество преимуществ, поскольку наличие второй и третьей линии позволяло усиливать атаку первой линии, обходить противника с флангов и парировать охват собственных флангов, а также отражать атаки с тыла. Кроме того, при необходимости, подразделения могли выстроиться для боя и фалангой, путем выдвижения манипул второй линии в интервалы первой. Таким образом универсальность манипулярной тактики заключалась в том, что командир, в зависимости от обстановки и характера противника, мог сам принять нужное решение. Эта тактика довольно успешно применялась римлянами в войнах с Карфагеном, Македонией, Эпиром и другими противниками. Однако численность манипулы была слишком мала, чтобы эффективно выполнять поставленные задачи и противостоять массированному фронтальному натиску. Поэтому Гай Марий, выдающийся полководец и реформатор римской армии, в конце II в. до н.э. объединил каждые три манипулы в когорту (около 360 воинов). Это повысило ударную мощь подразделений легиона и упростило управление ими в ходе маневрирования. С тех пор основной тактической единицей в бою стала когорта, численность которой к тому же непрерывно увеличивалась и, в период ранней империи, колебалась от 480 до 800 человек. Число когорт в легионе равнялось десяти и в бою они также строились в две - три линии в шахматном порядке. В ходе реформ произошел и полный отказ римлян от копий, частично использовавшихся ранее, в пользу пилума.

Римский пилум.

Римские легионеры периода республики и ранней империи использовали пилумы двух типов – легкие и тяжелые. Первые, по сути, представляли собой дротик, оснащенный металлическим наконечником длиной 25 - 75 см, который при помощи трубчатого насада крепился к древку в 90 см длиной и в палец толщиной. Легкие пилумы метали на дистанцию до 25-30 м и они служили для поражения неприятеля на средней дистанции. В свою очередь тяжелый пилум, длиной около 2 м и весом 2-4 кг имел иное назначение. Перед атакой его с близкого расстояния (7-10 м) бросали в щит врага. Пробив его, пилум застревал в нем и своей тяжестью оттягивал щит, мешая прикрываться им от ударов. После этого противник, как правило, бросал щит, и легионер поражал его своим мечом. Ради реализации этой функции длинный и тонкий железный наконечник тяжелого пилума оснащался пирамидальным зазубренным острием, которое не позволяло вытащить пилум из щита или раны, а в месте крепления наконечника к древку утяжелялся свинцовой или деревянной накладкой, повышавшей его пробивные свойства. Если же пилум попадал в слишком твердую преграду (например, в металлический умбон деревянного щита) и не мог ее пробить, его тонкий железный наконечник сгибался, и пилум нельзя было подобрать и метнуть обратно в хозяина. Таким образом, обычная тактика римлян состояла в том, чтобы забросать противника пилумами и тут же атаковать с мечами в руках – приём чем-то напоминающий штыковую атаку за огневым валом.

Пугио и гладиус.

Наряду с пилумами, основным наступательным оружием легионеру служили меч и кинжал. Знаменитый римский колюще-рубящий пехотный меч гладиус на самом деле был заимствован римлянами у испанских кельтов – кельтиберов, приблизительно в III в. до н.э. (до этого легионеры пользовались мечами других типов). Он имел прямой обоюдоострый клинок, зачастую усиливавшийся ребром жесткости, параллельные лезвия которого плавно сужались к острию, и рукоять характерной трубчатой формы с выемками для пальцев, обеспечивавших удобный и надежный хват. Рукоять венчалась массивным шарообразным навершием, являвшимся точкой опоры при выдергивании клинка из тела противника, и оканчивалась внизу полушаровидной, несколько сплюснутой с боков гардой, защищавшей руку от соскальзывания и дававшей ей надежный упор при мощных протыкающих ударах. Длина клинка редко превышала 60 см, а его ширина колебалась от 4 до 7 см. Вес гладиуса достигал в среднем 1 кг, вес ножен около 500 гр., при этом центр тяжести находился в районе основания клинка, у рукояти, что облегчало фехтование мечом и повышало его управляемость. В целом, при такой конструкции, гладиус обладал великолепными колющими и неплохими рубящими свойствами. Примечательно, что сами кельтиберы предпочитали прямому гладиусу изящно изогнутую рубяще-колющую фалькату, и это неудивительно, ведь военные вкусы и римлян и испанцев диктовались их тактикой ведения боя, а она была различна. Фальката, представлявшая собой преимущественно рубящее оружие, требовала пространства для замаха и свободный боевой строй, применявшийся испанцами, прекрасно подходил для ее использования. Плотные же римские боевые порядки, где легионеры сражались плечом к плечу, тесно сомкнув щиты, требовали оружия преимущественно колющего, каковым и был гладиус. Вместе с тем, благодаря сочетанию колющих и рубящих качеств, меч легионера являл собой довольно удачный компромисс, поскольку им можно было успешно сражаться как в строю, так и вне строя. К тому же, по сравнению с фалькатой, гладиус имел для римлян еще два неоспоримых преимущества. Во-первых, кривой меч обладал только одной рубящей кромкой, а в жаркой сече, при ударах клинка о клинок лезвие быстро тупилось и выкрашивалось. В этом случае прямой обоюдоострый меч выглядел предпочтительней, так как его нужно было просто повернуть другой стороной и в руках вновь оказывалось остро отточенное оружие. Во-вторых, изготовление прямого колющего клинка требовало от мастера намного меньше времени и умения, чем изготовление клинка изогнутого, что, соответственно, обходилось значительно дешевле и, для массовой римской армии, вооружавшейся за государственный счет, имело первостепенное значение. Но для боя в строю даже 60-сантиметровый клинок порой казался легионерам слишком длинным. Ведь чтобы поразить подошедшего вплотную врага, нужно было отвести локоть далеко назад, а это не всегда удавалось сделать в тесноте манипул и когорт.

Поэтому в начале новой эры легионеры стали, помимо меча, носить еще и кинжал пугио с коротким 20-30 сантиметровым клинком, нередко усиленным ребром жесткости, который также был заимствован у испанцев. Такой кинжал можно было удерживать не только прямым, но и обратным хватом, и наносить удары сверху в лицо и шею врага. Клинок кинжала, шириной 7-8 см., причинял опасные колотые раны, которые трудно было зажать ладонью руки, а его параллельные лезвия, имевшие «ятаганную» вогнуто-выгнутую форму, придавали короткому «перу» хорошие режущие свойства. Помимо функции вспомогательного оружия, кинжал нередко играл роль хозяйственного инструмента, или оружия для левой руки, если легионер лишался щита.

Торакс и лорика.

Для защиты корпуса от оружия противника, легионеры использовали несколько типов доспехов. Вначале римская тяжелая пехота, в массе своей, была «тяжелой» лишь по названию. В VI – IV в. до н.э. все ограничивалось круглой или прямоугольной бронзовой нагрудной пластиной, поножем для левой ноги, деревянным щитом и простым бронзовым шлемом, с тремя красными или черными перьями. Однако всего этого было явно недостаточно. Поэтому примерно с III в. до н.э. римские воины стали облачаться в кольчугу, секреты изготовления которой почерпнули у своих соседей и противников галлов, считавшихся лучшими кузнецами античного мира. Римская кольчуга – лорика хамата представляла собой защитный доспех, состоявший из сплетённых железных колец. Достаточно прочная и гибкая, она не стесняла движений воина и, в то же время, надежно защищала его от рубящих ударов коротких прямых пехотных мечей и скользящих (например, частично отраженных щитом) ударов кривых испанских и длинных галльских мечей. Но от прямых рубящих ударов последних она не спасала, так же как и от колющих ударов гладиуса или фалькаты. Ее легко протыкало копье и пробивала стрела. Кроме того, в силу несовершенства технологии, вес кольчуги достигал 15 кг.

По этой причине младший и средний командный состав легиона – трубачи, знаменосцы, центурионы, а также многие рядовые легионеры, предпочитали кольчуге лорику сквамату - чешуйчатый доспех весом около 12 кг с бронзовыми или железными пластинками в форме рыбьих чешуек, нашивавшихся поверх тканевой основы, либо связанных между собой кольцами. Лорика сквамата обладала достаточной гибкостью и, в сравнении с кольчугой, лучше предохраняла тело от стрел и рубящих ударов мечей. В свою очередь старшие командиры легиона – трибуны, префекты и легаты защищали себя при помощи торакса – короткого бронзового или железного анатомического панциря, скопированного у греков. Торакс ограничивал подвижность воина, зато достаточно хорошо «держал» не только рубящие, но и колющие удары мечей, а также обеспечивал более высокий уровень защиты от стрел и копий.

Примерно в середине I в н.э. совершенствование способов обработки металлов, а также недостаточный уровень защищенности рядовых воинов привели к появлению нового типа доспеха – лорики сегментаты. Этот доспех весил около 9 кг и состоял из крупных поперечных стальных полос, попарно скрепленных кожаными ремешками наподобие черепицы, которые застегивались на животе и спине, образуя, таким образом, обруч, охватывавший торс легионера. Плечи, а также верхняя часть груди и спины защищались дополнительными пластинами. Застегивался доспех при помощи специальных крючков и ремней размещавшихся на спине и на груди снаружи. Лорика сегментата была прекрасным доспехом, превосходившим по защитным свойствам все остальные и, в то же время, обеспечивала воину неплохую подвижность. К тому же она отличалась удобством в хранении и транспортировке, поскольку легко разбиралась на части. В целом, тактика, вооружение и доспехи легионеров I – II в н.э., считались одними из лучших (если не лучшими) в античном мире.

Закат легионов.

Падение Рима было связано не столько с силой «варваров», сколько со слабостью самого государства. Во времена поздней империи римские правители погрязли в роскоши и пороках, а граждане жаждали лишь «хлеба и зрелищ». Коррупция чиновников достигла таких чудовищных размеров, что как ржа пожрала государственный механизм изнутри. Все это не могло не сказаться и на состоянии армии. Уже в конце II в.н.э. тяжелое вооружение было отброшено, старая система обучения, основанная на суровой дисциплине и бесконечных упражнениях, пришла в упадок. Привыкшие к роскоши, изнеженные римские граждане стремились уклониться от воинской службы и полностью переложить это бремя на наемников. Легион, организованный в когорты, снова стал походить на неповоротливую фалангу, причем больше пригодную для обороны, чем для наступления. В результате, спустя всего два века, колосс рухнул к ногам презираемых «варваров», одетых в звериные шкуры и вооруженных примитивным оружием, но закаленных в битвах, не избалованных роскошью, спаянных и сплоченных родоплеменными связями, готовых жертвовать жизнью ради жизни товарища и сородича.