26 декабря - Великий День Победы в Отечественной войне 1812 года (2 фото)
«Спаситель Отечества», генерал-фельдмаршал Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов, князь Смоленский в приказе по армии поздравил русскую армию с полным изгнанием врага из пределов государства Российского и призвал их «довершить поражение неприятеля на собственных его полях». Так была завершена, как ее назвал великий русский поэт А.С. Пушкин - «Гроза двенадцатого года». Официальную же точку поставил государь Александр I, когда 25 декабря 1812 года (6 января 1813 года) подписал манифест об окончании Отечественной войны. В нем император-победитель всенародно объявлял о том, что он сдержал данное им слово не прекращать войну с противником «доколе хотя един из неприятелей оставаться будет на земле Нашей». Манифестом Александра Павловича также предписывалось ежегодно в день Рождества Христова отмечать и великий День Победы. Праздник Великого Дня Победы был отменен после революционных событий 1917 года.
Некоторые итоги войны. Судьба пленных
Главным итогом войны стал тот факт, что Россия в очередной раз смогла отразить удар «европейских цивилизаторов» и победила фактически армию объёдиненной Европы. Против России сражались французские, итальянские, испанские, португальские, швейцарские, хорватские, голландские, австрийские, разного рода немецкие (саксонские, прусские, баварские, вестфальские и др.), польские войска, но они потерпели полное поражение. «Великая армия» Наполеона была уничтожена почти полностью. Врагам не помогло ни объединение сил, ни редкий полководческий талант самого Наполеона, ни плеяда блестящих маршалов и генералов Франции, ни высочайшее умение и опыт французской армии, разбившей всех своих врагов в Европе. Русский воин остался непобедимым.
По подсчётам прусского офицера на русской службе и военного теоретика Карла фон Клаузевица «Большая армия» Наполеона, включая подкрепления из резервов и войска союзников, насчитывала 610 тысяч человек. Наименьшие потери понесли прусские и австрийские войска, они не рвались в герои ради Франции, и после общего поражения, их командиры увели до 30-35 тыс. человек. А от «Великой армии» Наполеона осталось не более 20-25 тыс. человек, включая действовавшие на флангах 7-й саксонский корпус Ренье и дивизию Гранжана из корпуса Макдональда. В России навсегда остались 552 тыс. солдат и офицеров (часть из них была пленена и частью пополнила ряды прислуги русского дворянства), было утрачено свыше 1200 орудий. Этот факт подтвердил и начальник штаба «Великой армии» маршал А. Бертье, который в докладе французскому императору: «Армии более не существует». Да и сам факт бегства Наполеона в Париж, ещё до выхода остатков армии за пределы России весьма показателен. Французский император хорошо знал состояние армии, поэтому и бросился создавать новую армию, чтобы удержать за собой завоевания в Западной Европе. Без штыков армии все его политические успехи по объединению Европы ничего не значили.
Победа России имела огромное политическое значение. Разгром армии Наполеона привёл к изменению баланса сил в Европе. Особенно большую радость испытали в Германии, в Пруссии, где началось национально-освободительное движение. Популярность Михаила Кутузова в Германии была огромной. Буквально за две недели до своей смерти он писал своей жене: «На улицах кричат: «Виват, Кутузов! Да здравствует великий старик!» Иные просто кричат: «Виват», наш дедушка Кутузов!» Этого описать нельзя…». В результате этого национально-освободительного движения, поддержанного русской армией и войсками государств новой антинаполеоновской коалиции, началась новая большая война, которая завершилась падением империи Наполеона и созданием новой политической системы в Европе.
Надо отметить, что когда враг был изгнан из пределов России, Михаил Кутузов предложил императору прекратить преследование французов, т. к. это не было в национальных интересах России. Дальнейшая война вела к потере русской крови, русских денег ради интересов европейских стран, а не России и её народа. В геополитическом отношении ослабленная Франция уже не представляла угрозы для России, она была обескровлена и не могла продолжать борьбу за планетарное лидерство. В то же время Французская империя оставалась врагом Англии, что создавала более выгодный для Петербурга баланс сил в Западной Европе. Кроме того, Париж создавал проблемы для Австрии и Пруссии, которые бы нуждались в поддержке России. Петербургу был выгоден внутриевропейский конфликт, в это время можно было решать задачи по модернизации страны, освоению её огромных территорий на Севере, Востоке и Юге России. Но у государя Александра Павловича был другой взгляд на ситуацию, он ответил Кутузову: «Михаил Илларионович, вы спасли не Россию, вы спасли Европу!» Вопрос о прекращении войны Франции и России был снят с повестки дня. Последовал заграничный поход русской армии, новые поражения и победы, «битва народов» под Лейпцигом, взятие Парижа и «спасение Европы», десятки тысяч погибших и раненых русских солдат. Россия получила роль «жандарма Европы», но объективно это было не в её интересах, не в интересах русского народа. Главной задачей было внутреннее развитие, освоение практически пустынных областей Русского Севера, Сибири, Дальнего Востока, Аляски, налаживание связей с азиатскими государствами и народами. Кутузов это понимал.
Россия понесла в ходе войны большие культурные, материальные и демографические потери. Полностью были опустошены Ковельская, Гродненская, Витебская, Могилевская, Виленская, Смоленская и Московская губернии. Частично были разорены Псковская, Курляндская, Тверская и Калужская губернии. В этих областях не было боевых действий, но они шли неподалеку, поэтому в губерниях проходили активные реквизиции продовольствия, фуража, скота. В рублях сумма материального убытка полностью неизвестна. Однако можно понять, что потери были огромные. Так, англичане, которые субсидировали Россию, интересовались сколько денег потеряла Российская империя, сколько нужно на восстановление. Англичане сумели подсчитать потери Московской губернии, они составили 270 млн. рублей (т. е. приблизительно полтора государственного бюджета Российского государства). По этой цифре можно понять, какие колоссальные потери понесла Российская империя. Вот что получила Российская империя в результате соприкосновения с Западной Европой в лице Наполеона Бонапарта.
Огромные потери понесла Россия в численности населения. В целом исследователь середины XIX века Богданович оценил потери русской армии в 210 тысяч солдат и ополченцев. Если говорить о общих демографических потерях Российского государства в Отечественной войне 1812 года, то можно сделать некоторые выводы по следующим цифрам: по переписи 1811 года в империи проживало 18 млн. 740 тыс. душ мужского пола, учитывая тот факт, что женщин было больше, чем мужчин, общая численность населения России оценивается примерно в 40 млн. человек. За четыре года естественный прирост в то время составлял примерно 1 – 1,5 млн. человек. По переписи 1815 года в государстве было 18 млн. 880 тыс. душ мужского пола, то есть прирост составил только 140 тыс. человек. А если подсчитать ещё не родившихся, то выходит, что Россия потеряла примерно 2 млн. душ.
Судьба пленных. Некогда гордых завоевателей, в конце войны брали в плен толпами казаки, партизаны, крестьяне и даже женщины. После сражение при Красном и катастрофы у Березины, пленных было столько, что их и не считали, и не было необходимости их конвоировать. Всего же по данным штаба Кутузова за всю войну взяли в плен до 150 тыс. человек, почти треть главной армии Наполеона. Русский очевидец вспоминал: «Однажды мы встретили двух русских баб, которые гнали дубинами, одна впереди, другая позади, десятка три оборванных, полузамерзших французов. Смотря на торжество баб, с каким они вели своих пленных неприятелей, мы не могли не смеяться, а с другой стороны, нельзя было не пожалеть об униженном состоянии, до какого были доведены гордые завоеватели Европы». Казаки, которые часто брали в плен врагов и сопровождали их в тыл, частенько продавали их окрестным богатым крестьянам как рабочих. Они даже жаловались, что цены на пленников взлетели с полтины до рубля. Участник войны, будущий «декабрист, Н. Н. Муравьёв вспоминал, что «Многие французы почти требовали, чтобы мы их взяли в плен…». Они надеялись на спасение от голодной смерти в русском плену.
Хотя и плен не был для европейцев гарантией жизни. Русская армия в ноябре – декабре 1812 года сильно оторвалась от тыловых подразделений, сама не была обеспечена теплой одеждой и провиантом. От холода, болезней потери были выше, чем от прямых боевых действий с противником. Поэтому, многие враги погибли от холода и голода уже в плену. Правда, жалости к ним нет, они это заслужили.
Многие сотни отставших и попавших в плен солдат «Великой армии» разбрелись по русским селениям и имениям на всём протяжении бегства армии Наполеона от Москвы до Вильно. В окрестных деревнях деревенские кузнецы ещё долго перековывали блестящие кирасы кавалерийских корпусов Мюрата на большие сковородки и тазы. Именно тогда в русских селениях появилось два новых слова: «выморозки» и «шаромыжники» (от француз. cher ami – «дорогой друг»). Так милосердные русские крестьяне называли обессиленных от голода и холода солдат французской армии. Получив временный кров, эти бродяги старались устроиться в дворянские имения, становясь гувернерами, преподавателями европейских языков. Многие из них остались в России до конца Заграничных походов русской армии, некоторые на всю жизнь. Со второй половины 18 столетия французский язык был чуть ли не родным для дворянства Российской империи. Для продвижения на гражданской и военной службе требовалось практически идеальное знание французского. Французский язык давался детям аристократии с самого детства, с помощью выписанных гувернеров и гувернанток. Для дворянства средней руки это были большие расходы – до 1 тыс. руб. в год надо была платить иностранным специалистам (тогда это были огромные деньги). Поэтому они стремились отдать детей во французские пансионы, что было несколько дешевле, чем выписка учителя из Франции. Для мелкопоместных дворян такие траты были непосильны. А тут осень – зимой 1812 года появились бесплатные «гувернеры». В этот период было трудно встретить дворянскую усадьбу, где не было «своего» француза.
Так, «свой» француз оказался у мелкопоместного дворянина Могилёвской губернии, будущего известного экономиста Ю. К. Арнольда. Им оказался барабанщик гвардии Наполеона Грожан. Он был участником ещё революционных войн, египетского похода, русско-французских и французско-австрийских войн. С хорошими манерами и языком у него было плохо, он говорил на жаргоне («арго»), обильно усыпанном итальянскими, испанскими, польскими и немецкими словами. Однако он стал для мальчика настоящим другом детства, вместо уроков рассказывая бесконечные военные истории, учил плавать, разжигать костёр, ставить палатку, выбивать на барабане военные команды и т. д. Был «свой» француз и в семье М. Ю. Лермонтова, правда, более утончённый – раненый офицер гвардии Капе. Он также оказал на будущего великого поэта огромное влияние. В целом же надо сказать, что это был отнюдь не положительный процесс – «просветителями» целого поколения русской элиты, оказались остатки «Великой армии», часто даже не французы, которым доверили воспитание детей.
Первоначально правительству было не до этих разбежавшихся «шаромыжников» и «выморозков», других дел хватало. Прежде всего, русские власти отсортировали тех, кто был мобилизован в «Великую армию» из захваченных Францией областей, по принуждению. Первым в конце 1812 – начале 1813 года сформировали испано-португальский полк (2 тыс. человек). Он был отправлен на судах на Пиренейский полуостров, где с французскими войсками воевали испанские партизаны и английский экспедиционный корпус. В честь русского императора эта воинская часть получила название «Александровского полка». Осенью 1813 года и летом 1814 года на Пиренейский полуостров было отправлено ещё два испано-португальских соединения численность в 4 тыс. человек (в составе «Великой армии» Наполеона был 15 тыс. испано-португальский контингент). По образцу «Александровского полка» в начале 1813 года был создан российско-германский легион (4 тыс. человек), состоявших из пленных или перешедших на сторону русской армии немцев, подвластных французскому императору германских княжеств. Легион был сформирован в Риге и Ревеле, затем переброшен в Швецию, где его вооружили. Весной 1813 года легион снова перебросили в Российскую империю и он принял участие в боях на стороне врагов Наполеона в Прусском королевстве. Надо отметить, что именно немецкие соединения в войне с Россией в 1812 году оказались самими ненадёжными, не желая воевать за Францию. Особенно баварцы, они сдавались в плен к русским целыми подразделениями.
Кроме того, была попытка сформировать франко-итальянский легион в Орле, куда после победы под Красным направили 6 тыс. пленных. Однако она провалилась, добровольцев было мало. Встал вопрос, что делать дальше с примерно 140 тыс. здоровых мужчин, целой армией? Держать такое огромное число людей в лагерях (не считая разбежавшихся по деревням и имениям «выморозков») и кормить задарма? Это было слишком накладно для казны, с учётом необходимости восстановления разрушенных городов и продолжением войны в Европе. Часть приказом министра полиции С. К. Вязьмитинова была приписана к казённым и частным мануфактурам, заводам на Урале. Но этот шаг не был кардинальным решением. В результате был использован опыт приглашения иностранных колонистов на постоянное жительство в Россию во времена Екатерины Великой. Тогда иностранные колонисты (немцы, греки, болгары, сербы, чехи и словаки) получали тогда значительные льготы, статус вольных хлебопашцев, свободу вероисповедания, отмену уплаты налогов на несколько лет, право обучать детей на родном языке, освобождение рекрутчины и другие права. Александр Павлович решил повторить опыт бабки, эти принципы были распространены на военнопленных бывшей «Великой армии». Это было весьма гуманное решение, особенно учитывая бедствия и разрушения, которое принесли в Россию солдаты «Великой армии», зверства и бесчинства, которые они творили в русских городах и селениях.
16 июля 1813 года Вязьмитинов разослал губернаторам циркуляр «О желающих присягнуть на подданство России». В ноябре 1813 года Комитет министров принял специальные «Правила, коими руководствоваться, принимая военнопленных в подданство России». «Правила» разрешали два вида подданства: «временное» – на определённый срок» и «вечное». Каждый офицер и солдат мог принять любой вид подданства, самостоятельно выбрать род занятий, сословие – крестьянство, мещанство, дворянство (последнее касалось только офицеров). Новые подданные Российской империи могли сами выбрать место жительства в пределах империи, кроме западных, приграничных областей – Польша, Бессарабия, Прибалтика, Финляндия и обеих столиц – Петербурга и Москвы. Принявшие русское подданство военнопленные получали статус свободных людей, свободу вероисповедания, освобождение от рекрутчины и пр. Были и другие льготы. В частности, те кто начинал своё «дело» (торговое, ремесло, сельхозферму и пр.), освобождались от всех налогов на 10 лет. Те же бывшие военнопленных, кто шёл в мастеровые, получили невиданное до сих пор в России, да и Западной Европе, право на заключение письменного контракта (договора) об условиях найма на работу на завод или мануфактуру.
С конца 1813 года начался массовый приём пленных в русское подданство. Большинство, правда, предпочло временное состояние – 2-3 года и в 1814-1815 гг. они вернулись во Францию и другие страны бывшей империи Наполеона. Однако значительное число, особенно те солдаты и офицеры, которые давно порвали с родиной, предпочли остаться в России. Для многих солдат Наполеона Россия стала новой родиной.