Сибирский космос (17 фото)

Часть I. Водка с нотками рефтамида.

Обожаю секунды, испытанные миллионами путешественников за историю рода людского — момент, когда твоя нога пересекает порог жилища и опускается в неизведанное. Ты словно Паташник, отгрыз пуповину скафандра и оттолкнувшись, сиганул в пространство, отключив себя от привычно уютного и такого родного дома. Впереди всегда вселенский рандом и это прекрасно, создатель смеется над твоими планами и урча, перекраивает путь, бросая щедро помолотые пряности приключений в котел жизни путника. Именно поэтому я стараюсь не планировать путь, безблагодатное дело. Достаточно примерного места назначения и времени. Вперед!

О месте икс слил мне Игорямба, мой хороший товарищ по приборному поиску. Игорь полз с северной трудовой вахты в Омск и попивая чай, трепался с поездными людьми: "Есть в глуши за Тевризом деревенька, сейчас уже урочище, там стояла красивая церковь и места невероятно сказочные. Как бы туда пробраться?" :) Змей искуситель, питон, блин, шерстяной! ????

Собирался недолго, рюкзак стоял почти нетронут с прошлого похода, все упиралось в билеты и в крайне неудобное время автобуса – два рейса: один в ночь и приходит в Тевриз крайне рано, другой рано утром стартует и привозит в сумерки, а я не успеваю в этом случае доползти до тайги на достаточно безопасное от деревни расстояние и встать лагерем. Пытаюсь взять на утро и не думать. Приключения начались уже на автовокзале, когда сонный кассир продал билет не на утренний рейс на 8–15 а на вечерний в 20–15. Девулю не смутил ни мой бравый туристический вид и потрепанная энцефалитка, ни огромный баул за спиной. Вообщем, уехал я несолоно хлебавши домой готовиться к ночному переезду, т.е. спать. Ожидался скучный переезд, автобус идет до Тевриза примерно 10 часов, причем до Знаменского дорожное полотно хорошее, скорость приличная, а после начинается зона авианалетов, колдобины и тёрка, скорость резко падает и спать невозможно, трясет.

В целом, дорога, как дорога, если отбросить удивленные взгляды на твой огромный рюкзак и призрачные пальцы у виска, сигнализирующие о твоем не совсем вменяемом психическом состоянии здоровья, жить можно. Спать в уставшем от трудовой жизни Лиазе нечеловечно и спина просится наружу, прочь из засаленного кресла, там где тишина и не плачут дети.

Я ехал и мечтал о подвиге, пялясь в окно и просчитывая масштабы своего шила в одном месте. Автобус мерно покачивается и накатывает легкий сон. Сибирь из окна не так разнообразна, но взгляд ищущего красоты всегда находит искомое. Природа прекрасна во всех проявлениях себя, будь то поля, разрушенные зернохранилища и остовы коровников. У меня такая красота вызывает щемящую тоску по ушедшему, там где я никогда не был… Словно я поймал ускользающий пульс чужой жизни.

Постоянно ловлю взглядом машины ДПС на выездах из деревней. Сосед слева объясняет,что это карантин, не допускают вывоз тушек зараженного мяса свиней. Беда пришла к фермерам.

Тару проезжаем ночью, стоим недолго и люди, желая использовать время стоянки по максимуму, словно уставшие зомбята, разбредаются по площади автовокзала. Редкие разговоры не будят город, ему спать еще не меньше семи часов.

Вот и долгожданный Тевриз. Ловлю потрепанный волгарь и таксист, прокуренный дядек, везет меня к паромной переправе на деревню Белый яр. Тайга ощущается с каждым вздохом, она уже так близко, манит. За окнами проплывают огромные кучи, с трехэтажный дом, калиевой, или еще какой–то, селитры. Ее в советское время привезли удобрять поля, да так и бросили, болезную, отравлять всем своим видом и ядовитым нутром природу вокруг. Лет двадцать уже лежит. Таксист привез меня к пристани, неправильно поняв, по его рекомендации я бесполезно махал рыбачившим с лодок рыбакам, но никто не торопился сорваться на мой берег. До парома два с лишним часа. Посижу.

Я ушел с пристани к пустой паромной переправе и стал ждать. Начали подъезжать машины, приперся трактор и газелька с дядьком за рулем. Дядек курил сигаретку и вел неспешную бреду со мной. За жисть тяжелую, ништяки дорогие и как всё развалили. Молчим. Сзади раздается улюлюканье, с разбегу в воду бомбочкой, прямо в одежде, ныряют две молодых парня. Поплавав с минуту, купальщики вылазят на берег, отфыркиваются и просят сигаретку у дядька. Жарко!

Косо подошел паром и я поспешил на отведенную для людей, супротив перегородки, зону. Заползла машина с хлебом и куривший дядек, перебросившись парой слов с водителем такой же газели, купил булку свежайшего хлеба, чем заставил меня призадуматься и взять себе. Рядом встал парень, дружелюбно поздоровался и мы разговорились. Имя я не запомнил, но отпечаток его лица четко остался в памяти. Простое спокойное русское лицо, обычного работяги. Так как работы в деревнях практически нет, парень ездит из Белого яра в Тевриз и охраняет магазин. Спит в закрытом помещении по ночам, ну а как же иначе? :)) За копейки арендует дом и в родной деревне практически не появляется. На паром загоняют технику и мы отплываем к пристани Белого яра.
Деревню я стараюсь проскочить быстро, не мозоля глаза местным и это удается — людей на центральной улице нет, лишь стайка молодняка одухотворенно метелит в углу ветками от тополя проржавевший, видавший виды, бак. Миную деревенскую помойку и выхожу на раскисшую вырубку в направлении урочища Черный мыс. Первой моей точкой маршрута и пристанищем должна стать поляна у неизвестного кладбище в тайге, отмеченное на старых картах генштаба без всяких обозначений урочищ, это недалеко, километров восемь от Белого яра.
Тащусь по раскисшей дороге вверх, стараюсь, пыхчу. Очень много гати встретил я на своем пути. Гать — способ сделать дорогу, там где болотистая местность и ни о каком асфальте речи быть не может. Дорожное полотно выкладывается круглым бревном, часто в ход идет все подряд. Торчащие куски бревен позволяют сделать вывод, что строили гать давно, бревна старые и очень толстые.

Через минут пятнадцать меня догоняет расхлябанный трактор, что переправлялся вместе со мной на пароме и трое ребят. Двоих я узнаю, это те самые купальщики у переправы на Белый Яр. Подхожу, знакомлюсь. Имен уже не помню, время безжалостно постирало имена, остаются лица: Один пухлый, веселый, расхлюстанный парнишка лет двадцати, за главного водителя и объекта для шуточек, второй наоборот тощий, как жердь и по поведению чётко видно — парень недавно вернулся из армии. Третий персонаж по пояс гол, не участвовал почти в беседе, сразу упал рядом с трактором на кочку с травой и захрапел. Ощущаю себя, словно в детстве, когда ты вышел во двор и пытаешься познакомится с компанией мальчишек. Всегда было волнительно, ты не знал, примет ли тебя чужая компания, а может быть придется с кем–нибудь драться? Наверняка все это навеяно простотой деревенской души, они еще не так сильно поражены метастазами цивилизации и гораздо проще смотрят на мир. Суют мне пластиковый колпачок из–под рефтамида (средство от комаров и клещей), наливают в него водки. Я отнекиваюсь всеми правдами и неправдами, мне еще долго идти и я почти не спал ночь, какая уж тут водка. Спрашиваю, работают ли они пьяные бензопилами, кивают и смеются.
Мой вопрос о технике безопасности с бензопилой под градусом породил явное недоумение в глазах парней, ответили — мы мол под градусом пятилетки в три года запиливаем и вообще неистовы в деле лесорубном. В пьяном угаре проходит трудовая вахта. Насколько я понял, эти товарищи сами себя забрасывают на делянку на пару недель, с бытовиками тракторами и бензопилами, где они, выпивая дешевенькой водки, крошат сосны налево и направо, стаскивают брёвна тракторами и лесовозные машины вывозят добро. Поболтав полчаса, ныряю в тайгу.
Так получилось, что распрощавшись с тремя молодыми лесорубами у свертка в чащобу, я слегка заплутал и ушел выше нужного мне маршрута, скорректировав же курс по gps, вышел на основную делянку лесовиков, потеряв передовой отряд с тремя оболтусами. Люди только приехали, тракторами заволокли в тайгу бытовки, разбирали вещи, кричали и бегали. Меня приветствовал, стоя на бытовке средних лет мужик, спросил буду ли я водку, и после отказа, потерял ко мне всякий интерес. Пожал пару рук, сказал пару слов. Дорога не ждет.

Часть II. Разрытый погост

А тайга пахнёт мёдом! Воздух магически сгущается и наполняется ароматами разнотравья и хвои, птицы играют лучшие симфонии мира, построенные лишь ведомыми им математическим формулам звука, описываемым одним лишь словом — гармония! Иду через лес и не могу надышаться!

Ноги приносят на искомое место и я, стараясь не потревожить тишину, рассматриваю старое заброшенное кладбище: поваленные кресты и, к ужасу моему, разрытые в головах несколько могил. Ямы довольно свежие, этого этого года или прошлого, костей внутри и в отвалах не видать.
Могил на кладбище мало, максимум две семьи, крестов от силы штуки три, остальные безымянные. Один крест лежит, кроме года смерти и надписи У.К.Р разобрать практически ничего нельзя.
На стоящих двух крестах надписи читаемы и я понимаю, что тут похоронены украинские старообрядцы.
То, что это именно кладбище старообрядцев видно с первых секунд — специфичные кресты: выдолбленные в центре ниши под медные иконки, старославянский текст с уклоном в украинский язык. "Году" написано как "року", умер как "помер". Медных икон в центре креста нет, смарадерены нелюдями, недочеловеками и я сильно сомневаюсь, что звери могли потревожить захоронения. Почерк одной руки — искали золото, сережки на ушах усопших, украшения.

Само кладбище очень интересно оформлено — сосновыми жердями сделан забор, на соснах не сразу замечаются долблённые кресты. Приходит ощущение, что мне нужно было сюда прийти, сфотографировать, запечатлеть, ведь пройдёт буквально десятилетие и от кладбища не остаётся и следа. Как же много я встречал таких погостов, ещё царских времён! Деревенская беднота не могла позволить себе мрамор или гранит, а деревянные кресты так здорово гниют! Вот и идёшь ты по кочкам этих могил и не знаешь, человек ли тут или почва земная.

Опускаюсь на землю, кладу руку на тёплую, прогретую августовским тёплым солнышком, хвою и желаю этим неизвестным, но наверняка с добрыми сердцами, людям спокойного сна. Всегда так делаю, когда прихожу на место и ставлю палатку и когда срываюсь в путь –благодарю природу и само место, может быть именно поэтому я спокойно сплю один в лесу, на старых урочищах и даже рядом с кладбищами.

За погостом, спустившись вниз, открывается потрясающий вид: небольшая поляна с пересыхающим озером, песчано–глиняный пляж и обрамляет кольцом непроходимый сосновый лес.
Теперь понятно, почему здесь жили люди — место потрясающее!

У озера много следов, я различаю лосиные, медвежонка и маленькой живности разного калибра. Сюда таежные звери ходят на водопой.
Ставлю лагерь на краю озера, поближе к выходу на маршрут и иду плавать после длительного пути. Вода тёплая, даже горячая, озеро не глубокое и с мягким илистым дном, одно удовольствие!
Вот он долгожданный отдых, нужно набраться сил, насытится этим местом, пропитаться и идти вперёд, глубже в тайгу к погибшим деревням.
Но все это будет завтра, а сейчас плавать, теплым августовским днем в таежном озере, в глуши.

Часть III. Сквозь лес.

Ночь у таежного озера проходит тихо, не считая треска веток и переклички неизвестных птиц. Чернота сна свалила мгновенно и безжалостно, дорога выпила все запасы энергии, внутри я уставший, но вполне себе счастливый. Очень жаль, когда не хватает сил сидеть у костра и пялится в небо — непозволительная роскошь в городе наблюдать бусины звезд, философствовать и наконец замирать, останавливаться от безумного бега жизни. Ловить тишину глазами. Слушать черное. Первый раз я увидел такое небо под Калугой, на пхове в 2012 году, вышел из палатки, задрал башку и на меня упало звездное полотно, далекие путники в вечной темноте — фотоны подарили в последний момент жизни частичку души своих звездных матерей. Проняло так, что я открыл рот и топтался на месте с полчаса, в легком трансе и недоумении. С тех пор я и собираю в памяти звездные покрывала: пурпурное, словно мастихином нанесли дымную пастель, разглядываю стоя на заднем, забитом хламом, дворике дома в гетто западного Лондона или же близкое, нависающее чернотой с крупными гроздьями звезд, небо приэльбрусья. Много небес у меня в коллекции, очень много.

Утром просыпаюсь от аномальной жары и жажды, в палатке словно в бане и я выскакиваю наружу. Ничего не произошло, никто ко мне ночью не приходил и следов новых не оставил.

Умыться в озере, легкий завтрак, чай с лимоном и собираю лагерь. Сегодня я планирую дойти до изначально запланированного места — урочища Петропавловка. Путь пролегает сквозь почти заросшие старые вырубки времён советского союза, попадаются места стоянок леспромхозников, старая кованина и куски тракторов. Идти вполне сносно, иногда вырубка пропадает и я шагаю по удивительному хвойному ковру леса. Через четыре версты выпадаю на главный зимник, прямо перед нужным мне свёртком на умершие деревни.

Дороги нет, когда то её размесили лесовозами, добило болото и ласково накрыл ветровал. Сей отрезок пути не осилит ничто внедорожное, только пеший путник, превозмогая через топкий, мшистый лес. Два километра пути кажутся адом и становятся вызовом телу. На урочище Петровка долго не могу найти спуск — деревня стояла на высоком холме, спуститься вниз и пройти рядом с болотом не пускают обильные заросли молодняка.

Старая деревенская дорога идет вплотную к болоту, щедра на подъемы и солидные горки, добра на усталость. Ощущение покинутого места не отпускает, природа давно цепко взялась возвращать свои права — едва едва можно разглядеть следы некогда бурлящей жизни.
И полное ощущение что ты один! Словно высадился на далекую, маленькую экзопланету и гуляешь, тараща глаза и вдыхая чужие ароматы горьких трав.
Рывком я поднимаюсь на очередной холм и передо мной главная точка маршрута, бывшая огромная деревня Петропавловка, утопает в крапиве и иван–чае по горло. Настоящие джунгли! Деревня была длиной километра два, по ходу пути я вижу заросшие могильники исчезнувшей жизни — в буйной крапиве холмики домовых ям, опорные бревна ворот и наполовину сгнивший сарай. Все, больше ничего не осталось.

Иду искать речку Аву и место для стоянки. После лихого спуска по достаточно крутому склону, я приземляюсь на красивейшей полянке, перед двухметровым обрывом на таежную реку. Скидываю рюкзак и топчу крапиву. Встать на лагерь получается лишь с маленьким уклоном, я обустраиваюсь и погружаюсь в уют места. Гнуса почти нет, иду делать ступеньки вниз к реке и припадаю к чистой ледяной воде. Вечереет. Я готовлю кушать и счастливый, слушая пение птиц, таращусь в небо, в манящий чернотой лес. Август, глухомань, тайга!

Ночью я внезапно проснулся от шума, вертел головой, пытаясь согнать сон и прислушивался. С реки доносился звук, словно в воду сбрасывают мешки с цементом, периодично повторяющийся бултых, бултых. Бобры ныряют! Воображение нарисовало десантирующихся из чрева боевого вертолета, отряда лихих бобрят–десантников, с криками :"ЗААААВЭЭЭДЭЭЭЭВЭЭЭЭ"! Утром я спустился на реку, прошел слегка вверх и обнаружил бобровую хатку и следы жизнедеятельности шебутных зверьков.

Два дня я стоял над обрывом лагерем, поднимался на холм и обследовал деревню, бродил по лесу. Еще в городе, я предполагал, что походить нормально с металлодетектором не получится, буйная трава не даст. Шурфить фундаменты помешала жара, доходящая до +31 градуса по Цельсию, упражнения с лопатой в этом походе пришлось отложить. Когда температура поднялась до +34, я отдыхал на Аве в тенечке, читал книги на планшете и готовился к рывку до парома и пути домой. Утро, быстрые сборы и в обратный путь на деревню Белый яр.

Я не стал дожидаться парома, за 150 рублей на противоположный берег Иртыша меня отвез лысыватый дядька на моторной лодке, покрякав и посочувствовав размерам моей ноши.

Автобус опять в ночь и сидя на лавке автовокзала Тевриза, я стал своеобразным магнитом для всевозможных алкашей и забулдыг. Орали дети, подзатыльники от онажематерей раздавались пачками, передо мной разыгрывались драмы и ломались комедии, жизнь бурлила ключом. Один алкаш притащил на продажу грибы и продав, употреблял прямо из горла, упав спать лицом в землю. Другой пьянчуга оказался очень начитанным, прямо–таки краеведом и порадовал меня байками, анекдотами и личным мнением о жизни бродяжьей, рассказал пару интересных, заброшенных в тайге, мест. На память остались снимки Валерчика и его друга из деревни Байбы и совесть меня мучает, я ведь так и не выслал ему фотографию...

Все фотографии с моих летних походов можно посмотреть у меня в https://vk.com/album255460616_245919639 или https://www.instagram.com/mad_crow/ Если вы хотите парочку фотографий в большом разрешении, дабы распечатать и на стеночку — не стесняйтесь, пишите в директ в инсте или в вк, я обязательно вышлю!