Высокомерие
В новостях я прочитал, что обсуждают проект нового памятника Ельцину. И для меня нет вопроса как должен выглядеть этот памятник — ветхий «запорожец» с сидящим на пассажирском сидении Ельциным. Почему именно так и никак иначе?!
В самом конце 80-х мне довелось, между командировками, послужить на Родине, в славном городе-герое Москва. Последние дни СССР ознаменовались повсеместными митингами. Митинговали все и везде. Люди вдохнув «глоток свободы», собирались по поводу и без, не видя особой разницы между очередью в продмаг и трибуной очередной свежесозданной партии. Многие, поддавшись душевному порыву, очень рвались к трибуне чтобы высказаться, а оказавшись на трибуне выдавливали из себя лишь несвязное мычание. На фоне этих «залётных» всегда выделялись ораторы с профессиональной подготовкой комсомольских или партийных политических школ. Они хорошо выглядели, хорошо и грамотно говорили, делали выразительные паузы, давая аудитории переварить сказанное, и продолжали лишь услышав реакцию слушателей. Среди таких был и Ельцин, приезжавший из регионов специально для выступлений.
Бывшие заклятые западные друзья ещё не слали нам гуманитарную помощь, но барьеры уже рушились. Что сильно влияло на многочисленную советскую армию. Офицеров было слишком много, их банально нужно было куда-то девать — руководство подумало и решило почему бы не бросить нас на обеспечение безопасности выборного процесса. Действительно почему бы не перековать мечи на орала: КГБ занимался чем-то своим, имеющим мало отношения к безопасности политиков, уличная милиция училась петь блатные песни и обслуживала рэкетиров. Аналитики организации, где я тогда проходил службу, выделили из митингующих некоторое количество хороших ораторов и сочли необходимым обеспечить их охраной. В прямом смысле. Нужно понимать конец 80-х был ещё относительно культурным временем, но орды «люберецких», «казанских» и прочих молодёжных группировок терроризировали крупные города. Они приезжали на вечерних электричках, наводили на улицах шухер, именуемый массовым гоп-стопом, и на последней электричке отбывали домой с добычей.
Вот, в основном, от них и должны были мы - молодые опера защитить формирующуюся новую политическую элиту страны Советов. Сделать это было нетрудно, благо Родина нас выучила должным образом. Проблема была в объектах «защиты». Параноики видели в нас агентов ЧК, идиоты считали нас рэкетирами или наводчиками, особо звезданутые своими тайными поклонниками. Поэтому мы всегда старались соблюдать дистанцию под видом праздношатающихся и зачистить подворотню с поджидающей урлой чуть раньше, чем туда войдёт какой-нибудь потенциальный кандидат в Совет Народных Депутатов.
В один из таких дней, мне выпало охранять Ельцина, уже немолодого и уверенного в себе политика. Он возвращался с какого-то заседания, проводившегося в театре Ленком. Шёл по улице пешком. Не удивляйтесь — да, Ельцин этого не любил, но ходил по Москве пешком. Без охраны, если не считать нас. Я следовал в незначительном отдалении, помахивая газеткой, внутри которой скрывался кусок арматуры - самое удобное оружие при разъяснительной работе с гопниками. Нам, конечно, выдавали телескопические дубинки, но они так часто ломались, что арматура при той же эффективности была вне конкуренции -дёшево и практично. В стремительно разворачивающихся событиях парой «пощёчин» этой газетки можно было деморализовать самую грозную уличную банду. Главное было не упустить момент.
Так и в этот раз, я сильно напрягся, когда вылетевший из подворотни на улицу «запорожец», по стечению обстоятельств именуемый автомобилем, резко затормозил рядом с будущим VIP. Из машины вылез очень известный режиссёр и громко обратился к Борису Николаевичу с предложением его подвезти. Ельцин согласился и сел, но его габариты плохо соотносились с вместимостью «запорожца». Дальше был цирк с попыткой впихнуть невпихуемое, пока режиссёр собственноручно не утрамбовал ноги Ельцина в машину. Ельцин поёрзал, захлопнул дверь и победоносно оглядевшись скомандовал «поехали». Водитель поехал. А на улице осталась стоять одинокая фигура очень известного режиссёра. В недоумении, задумчиво глядя вслед удаляющемуся автомобилю, он покачал головой и молча отправился в сторону метро.