Крымское ханство после получения независимости
Политическое положение государства крымских татар после заключения Кючук-Кайнарджийского договора казалось прекрасным и незыблемым. Нужно было лишь исполнять статьи этого соглашения, вывести из Крыма русские и турецкие войска и дать ему развиваться как независимой державе. Именно в этом видело свои задачи русское правительство, во всяком случае сразу же после подписания договора. 19 августа 1774 г. императрица направила командующему Второй армией, стоявшей в Крыму, князю Василию Долгорукову, рескрипт в связи с заключением мира. Она поручала ему поздравить хана Сахиб-Гирея с получением Крымом и его населением независимости. Долгоруков должен был лично засвидетельствовать хану искренность и бескорыстие намерений императрицы по отношению к крымским татарам.
Одновременно императрицей были посланы поздравления хану Сахиб-Гирею, его брату калга-султану, которого Россия видела наследником крымского престола, и Джан-Мамбет-бею, предводителю ногайских орд, поселившихся на Кубани. Содержание этих писем было аналогично инструкциям Долгорукову.
Можно представить, какую радость испытало русское правительство, увидев, что намеченные им в 1770 г. политические цели благодаря четырехлетним усилиям армии и дипломатии оказались достигнуты. Но независимость и суверенитет крымско-татарского государства, торжественно провозглашенные договором, так и остались на бумаге. Вскоре после отправки вышеназванных документов Екатерина II узнала о непростой ситуации в Крыму.
Ситуация в Крыму была действительно крайне сложной и омрачала радость Санкт-Петербурга в связи с провозглашением крымской независимости. Турецкие военачальники, остававшиеся в Крыму, не хотели признавать своего поражения. Опираясь на своих сторонников, они добились избрания ханом лояльного Турции Девлет-Гирея. Еще до заключения мира он разбил русских в ногайских районах Кубани.
Его появление в Крыму после подписания договора противоречило условиям этого соглашения. Тем не менее, ставленник России Сахиб-Гирей, заключивший в 1772 г. соглашение в Карасу-Базаре, без сопротивления уступил ему престол, тем самым негласно признав власть Порты. Долгоруков никак не отреагировал на это и продолжил вывод русских войск из Крыма.
«Посрамительные хлопоты, в кои завел нас князь Василий Михайлович» — выражение из другого письма Панина Румянцеву — были вызваны не только отсутствием опыта у этого генерала, но и нежеланием Крыма разрывать политические связи с Турцией. О моральном состоянии крымских татар свидетельствовало письмо, адресованное в декабре 1776 г. «крымским обществом» командующему русской армией в Крыму князю Прозоровскому. Сведения о переговорах между Россией и Портой были в нем путаными и неточными, но все, что касалось религиозных убеждений правящих кругов Крыма, излагалось с предельной ясностью.
В их обращении есть страстное желание руководителей Крыма отказаться от независимости их государства и перейти под власть Порты. Именно так предписывал им их закон, стоявший выше всяких договоров, и повиновались они Девлет Тирею лишь потому, что он был назначен самим султаном — великим калифом ислама. Протест крымских татар против попыток русских принудительно «освободить» их был изложен с обычной восточной витиеватостью, но, видимо, искренне.
Русские отреагировали немедленно. Для России отторжение полуострова от Турции было главным итогом долгой и изнурительной войны. Ссылки на исламский закон были для русских пустым звуком, а вот угроза восстановления турецкого влияния в Северном Причерноморье была реальной. Едва получив известия от Долгорукова, Екатерина II 22 августа 1774 г. приказала ему приостановить вывод армии из Крыма и обратиться с официальными письмами к хану и другим татарским сановникам.
Тем временем Долгорукова, получившего отпуск по состоянию здоровья, сменил Румянцев. Однако, несмотря на уход русских войск — приказ приостановить его пришел слишком поздно, турки покинули Крым вслед за ними. Как и русские, Порта не хотела войны, и обе стороны предпочитали действовать скрыто.
Санкт-Петербург решил действовать так же, как и в 1771-1772 гг., когда подчинил себе ногайские орды, чтобы с их помощью одолеть Крым. Был найден человек, принадлежавший к ханской династии и много лет состоявший на русской службе. Звали его Шагин-Гирей, и его статус в Крыму был равнозначен статусу ханского наследника (калга-султан), в данном случае его брата Сахиб-Гирея. В Петербурге он произвел благоприятное впечатление на Екатерину II.
Шагин-Гирей был хитрым малым. Не имевший политического опыта, он принесет русскому правительству немало проблем, но тогда, в 1774 г., Россия хотела использовать его в своих интересах.
В итоге Щербинину было предложено немедленно начать переговоры с калга-султаном Шагин-Гиреем при участии испытанного Джан-Мамбет-бея, а чтобы предводитель ногаев был сговорчивее, ему вручили 100 000 руб.
Неизвестно, сколько времени заняли эти переговоры, однако они прошли успешно. В марте 1775 г. три ногайские орды (едисанцы, буджаки и джамбулуки) признали калга-султана Шагин-Гирея своим ханом и принесли ему присягу. Четвертая орда, едичкулы, проявила упрямство и еще долго отказывалась следовать их примеру.
Как и в 1771-1772 гг., освобождение ногаев рассматривалось русским правительством не как самоцель, а как средство для победы России в Крыму. Не нужно буквально воспринимать вышеупомянутое заявление Екатерины II о большой роли ногаев в крымско-татарском государстве. Подкуп кочевников, осевших на Кубани, ничего не давал. Возглавившему теперь их Шагину-Гирею предстояло добиться укрепления своего влияния в Крыму. 13 марта 1775 г. об этом в витиеватой восточной манере писая ему Панин.Пока Панин разрабатывал этот план, события в Крыму развивались стремительно.
Девлет-Гирей, которым Порта пыталась во время войны заменить действующего хана, после ухода русских захватил власть: крымская знать провозгласила его ханом вместо отстраненного ею Сахиб-Гирея. Не желая открытого столкновения, русская дипломатия отреагировала на эту новость достаточно вяло и лишь призвала нового хана проводить прежний курс. Князю Прозоровскому, командовавшему русскими войсками на границе с Крымом, было поручено выяснить у Девлет-Гирея, как он пришел к власти и как относится к независимости Крыма. В связи с этим Прозоровский запросил у Санкт-Петербурга новых инструкций по Дев-лет-Гирею.