«Деликатесы» в блокадном Ленинграде: Миф о Жданове (9 фото)

Примеры использования

«…руководивший блокадным Ленинградом Жданов, со своей челядью наедали на персиках, буженине и черной икре вполне поварской упитанности рожи среди массами умирающего от голода населения» [Магкаев Р.П. "Пустоватые щи и мелковатые бриллианты»]
«Ну, мы, конечно, знаем, что Жданов, который возглавлял Ленинград, что он был жуткая сволочь, что ему персики возили свежие на самолетах. Вот, ему-то как раз возили, ему-то как раз возили на самолетах» [Юлия Латынина, передача Код доступа, «Эхо Москвы», эфир 25.06.2011]
«Был у Жданова по делам водоснабжения. Еле пришел, шатался от голода… Шла весна 1942 года. Если бы я увидел там много хлеба и даже колбасу, я бы не удивился. Но там в вазе лежали пирожные буше» [Юлия Кантор «На всю оставшуюся жизнь нам хватит горечи и славы…» Известия от 26 января 2004]
«Согласно такой логике в Питере непременно надо вывесить [портреты] тов. Жданова, который исправно кушал свежие фрукты и овощи, доставляемые ему самолетами в течение всей блокады» [Георгий Бовт, Сталин: личность и месседж, Известия, 4 марта 2010]
«Жданов (тот самый, который во время блокады ел икру, ананасы и персики в умирающем с голоду Ленинграде)» [А. Минкин Полный пензец, МК № 25694 от 16 июля 2011 г.]

Действительность

Как водится, никаких достоверных свидетельств об «обжирании» Жданова деликатесами разоблачители не приводят. Самим же современникам Жданова эта картина представлялась крайне сомнительной.
Серго Берия в «Мой отец — Лаврентий Берия» писал:
"Скажем, при всей моей антипатии к Жданову, не могу принять на веру разговоры о том, как в Смольном в дни блокады устраивали пиры. Не было этого. И говорю так не в оправдание Жданова или кого-то другого из руководителей осажденного Ленинграда. Беда в том, что зачастую мы исходим сегодня из нынешних понятий. А тогда все, поверьте, было строже. И дело не в Жданове. Попробовал бы он позволить себе нечто подобное…
Что скрывать, армейский паек - не блокадная пайка. Но - паек. Не больше. А все эти экзотические фрукты, благородные вина на белоснежных скатертях - выдумка чистой воды. И не следует, видимо, приписывать Жданову лишние грехи - своих у него было предостаточно…"

Дмитрий Коменденко в «Мифы Ленинградской блокады» приводит в своей статье о блокаде Ленинграда обзор данных о быте высшего руководства, в том числе Жданова:
"Сохранилось достаточное количество свидетелей, чтобы утверждать, что никакими особыми излишествами в быту (и, в частности, в питании) А. А. Жданов не отличался. Уже упоминавшийся В. И. Демидов опросил в конце 1980-х гг. ряд сотрудников Смольного (официантку, двух медсестёр, нескольких помощников членов военсовета, адъютантов и т. п.), все они отмечали неприхотливость Жданова."

Как вспоминала одна из двух дежурных официанток Военного совета фронта А. А. Страхова (Хомякова), во второй декаде ноября 1941 года Жданов вызвал её и установил жёстко фиксированную урезанную норму расхода продуктов для всех членов военсовета (командующему М. С. Хозину, себе, А. А. Кузнецову, Т. Ф. Штыкову, Н. В. Соловьёву):
«Теперь будет так… Чуток гречневой каши, щи кислые, которые варил ему дядя Коля (его личный повар – Авт.), – верх всякого удовольствия!..»
Оператор располагавшегося в Смольном центрального узла связи М. Х. Нейштадт вспоминал:
«Честно скажу, никаких банкетов я не видел. Один раз при мне, как и при других связистах, верхушка отмечала 7 ноября всю ночь напролёт. Были там и главком артиллерии Воронов, и расстрелянный впоследствии секретарь горкома Кузнецов. К ним в комнату мимо нас носили тарелки с бутербродами. Солдат никто не угощал, да мы и не были в обиде… Но каких-то там излишеств не помню. Жданов, когда приходил, первым делом сверял расход продуктов. Учёт был строжайший. Поэтому все эти разговоры о «праздниках живота» больше домыслы, нежели правда.. Жданов был первым секретарём обкома и горкома партии, осуществлявшим всё политическое руководство. Я запомнил его как человека, достаточно щепетильного во всём, что касалось материальных вопросов."

Следует помнить, что у Жданова был диабет, и приписываемая ему диета на деле означала бы смертный приговор [Даниил Аль. Шаги истории России из прошлого в будущее. – СПб.: Наука, 2007. – 368 с.]. Разумеется, паёк руководящих работников отличался в лучшую сторону от пайков ряда других категорий населения, но приписываемых Жданову излишеств он не включал:

…Жданов вернулся с небольшим черным мешочком, затянутым тесемкой. Точно такой же мешочек я увидел в руках Ворошилова. «Что они в них хранят?» - разобрало меня любопытство. В столовой все выяснилось. В Ленинграде на все продукты питания была введена жесткая карточная система. В черных мешочках Жданов и Ворошилов хранили выданные им на несколько дней вперед хлеб и галеты. [Генерал-полковник А.М. Андреев, «От первого мгновения до последнего», Москва. Военное издательство 1984, стр.31]

Дневник Рибковского

Обратим внимание на то, что при характеристике питания партийного руководства Ленинграда, вне связи с Ждановым лично, также часто допускаются определенные передержки. Речь идёт, например, о часто цитируемом дневнике Рибковского, где он описывает свое пребывание в партийном санатории весной 1942 г., описывая питание как очень неплохое [Цит. Н. Н. Козлова Сцены из жизни «освобожденного работника» / Социологические исследования, № 2, февраль 1998, ст. 111].
Следует помнить, что в том источнике речь идёт о марте 1942 года, т.е. периоде после запуска железнодорожной ветки от Войбокало до Кабоны, для которого характерно завершение продовольственного кризиса и возвращение уровня питания к допустимым нормам [Д. В. Павлов Ленинград в блокаде. М.: Военное изд-во МО СССР, 1958.]. «Сверхсмертность» в это время имела место только из-за последствий голода, для борьбы с которыми наиболее истощенных ленинградцев направляли в специальные лечебные учреждения (стационары), созданные при многих предприятиях и фабриках зимой 1941/1942:
Дзенискевич А. Р., Ковальчук В. М., Соболев Г. Л., Цамутали А. Н., Шишкин В.А. Непокоренный Ленинград. Краткий очерк истории города в период Великой Отечественной войны. — Ленинград: Наука, 1970. С. 161.]

По решению Городского комитета партии и Военного совета Ленинградского фронта на многих предприятиях и при районных поликлиниках зимой 1941/42 г. были открыты специальные лечебные учреждения (стационары) для наиболее истощенных жителей. В январе 1942 г. в гостинице «Астория» был открыт стационар на 200 коек для ослабевших от голода работников науки и культуры. Зимой и весной 1942 г. в 109 стационарах города, поправили свое здоровье 63 740 ленинградцев, главным образом рабочие фабрик и заводов
[Н. А. Манаков. В кольце блокады. Л., 1961, стр. 108.]

Рибковский до устройства на работу в горком в декабре был безработным и получал наименьший «иждивенческий» паек, в результате он был сильно истощён, поэтому 2 марта 1942 года был отправлен на семь дней в лечебное учреждение для сильно истощенных людей. Питание в этом стационаре соответствовало госпитальным либо санаторным нормам, действовавшим в тот период.
В дневнике он честно пишет:
Товарищи рассказывают, что районные стационары нисколько не уступают горкомовскому стационару, а на некоторых предприятиях есть такие стационары, перед которыми наш стационар бледнеет

Таким образом, часто цитируемые записи из данного источника говорят не о привилегиях партийной номенклатуры, а об успешном восстановлении социальной инфраструктуры весной 1942 г.

Ромовые бабы» a.k.a. «Венские пирожные»

В 2014 выходит книга Даниила Гранина «Человек не отсюда», в которой разбирается история фотографий «ромовых баб». Говорится, что в петербургском архиве ЦГАКФФД имеются оригиналы этих снимков. Военный историк Юрий Лебедев отмечает, что подпись и «Архивная карточка на фотоснимок составлена была 3 октября 1974 года». На основе пропагандистских фотографий работника ТАСС, который, возможно, пытался показать, что «положение в Ленинграде не такое страшное», современные публицисты делают предположения, что, например, эти пирожные пеклись каждый день (а не, скажем, к празднованию Нового года). Ими предполагается, что пирожные изготавливались не по «упрощённому» рецепту, а по самому щедрому, с обилием ликёра, рома и изюма. Доказательств этим предположениям, разумеется, нет.

Тем не менее, конечно, «литерным пайком» действительно пользовались лица на уровне членов-корреспондентов Академии наук, известные писатели типа Всеволода Вишневского, военные и партийные деятели высокого ранга, ответственные работники Смольного.

Уполномоченный ГКО по обеспечению продовольствием г. Ленинграда и Ленинградского фронта, Дмитрий Васильевич Павлов, в своей работе «Ленинград в блокаде» привёл ряд наинтереснейших таблиц. Например, распределение продовольствия (август-декабрь 1941 года).

Также он добавляет: Сахар и кондитерские изделия население получало без задержки в установленных размерах. Обращает на себя внимание тот факт, что с начала блокады до января 1942 года сахар в Ленинград не завозился. Запасов сахара на 10 сентября было на 60 суток, а прожили с этими запасами более 110 дней. Это объясняется тем, что расход сахара по всем другим назначениям (производство мороженого, фруктовых вод и т. д.) прекратили, кроме того, уменьшили отпуск сахара для нужд общественного питания. Это и дало возможность обеспечить выдачу сахара и кондитерских товаров всему населению по карточкам в течение более длительного периода времени.

Американский журналист отмечает аскетизм советского руководства

В годы войны и первые послевоенный годы в Москве постоянным корреспондентом одной из ведущих американских газет «Нью-Йорк таймс» работал Гаррисон Солсбери (Harrison Salisbury). По своим убеждениям он был ярый антисоветчик и писал о Советском Союзе крайне неприязненно. Он был журналистом, но одновременно и историком. Именно как историк является автором фундаментального труда «900 дней. Блокада Ленинграда» (The 900 days. The Siege of Leningrad) (1969, переведён на русский в 1996). Эта книга считается на Западе одним из главных исследований событий блокады Ленинграда. Ее достоинство в том, что наряду с критическим взглядом историка на происходившее в те годы в Москве и Ленинграде, это взгляд журналиста, который не по документам, а своими глазами наблюдал и описывал происходившее.
Первый раз он приехал в Ленинград в феврале 1944 года сразу после окончательного прорыва блокады, встречался с простыми людьми и военачальниками, партийными руководителями и руководителями предприятий. В тоже время он несколько раз бывал в Смольном, встречался с партийным и хозяйственным руководством северной столицы. Он собрал за те дни огромный материал, и именно этот материал стал главным для его книги «900 дней». Книга была запрещена в СССР, поскольку содержала, например, упоминание случаев людоедства в осажденном городе [Виктор Алкснис, «Про блокаду Лениграда нужно снимать честное кино. А не рассказывать басни о "зажравшихся коммуняках"»].

Январь 1944 года — блокада прорвана, постепенно жизнь налаживается, положение со снабжением Ленинграда стабилизировалось.

Вот как в своей книге Гаррисон Солсбери описывает Андрея Жданова и обстановку в Смольном в те дни. По словам американского журналиста, большую часть времени Жданов работал в своем кабинете в Смольном на третьем этаже:
"Здесь он работал час за часом, день за днём. От бесконечного курева обострилась давняя болезнь, - астма, он хрипел, кашлял... Глубоко запавшие, угольно-темные глаза горели; напряжение испещрило его лицо морщинами, которые резко обострились, когда он работал ночи напролет. Он редко выходил за пределы Смольного, даже погулять поблизости... В Смольном была кухня и столовая, но почти всегда Жданов ел только в своем кабинете. Ему приносили еду на подносе, он торопливо ее проглатывал, не отрываясь от работы, или изредка часа в три утра ел по обыкновению вместе с одним-двумя главными своими помощниками... Напряжение зачастую сказывалось на Жданове и других руководителях. Эти люди, и гражданские и военные, обычно работали по 18, 20 и 22 часа в сутки, спать большинству из них удавалось урывками, положив голову на стол или наскоро вздремнув в кабинете. Питались они несколько лучше остального населения. Жданов и его сподвижники, также как и фронтовые командиры, получали военный паек: 400, не более, граммов хлеба, миску мясного или рыбного супа и по возможности немного каши. К чаю давали один-два куска сахара. ...Никто из высших военных или партийных руководителей не стал жертвой дистрофии. Но их физические силы были истощены. Нервы расшатаны, большинство из них страдали хроническими заболеваниями сердца или сосудистой системы. У Жданова вскоре, как и у других, проявились признаки усталости, изнеможения, нервного истощения."

P.S.: Статья подготовлена преимущественно на основе материалов, предоставляемых http://wiki.istmat.info, а также читателей и комментаторов. Дальнейшее обсуждение и последующее опровержение расхожих мифов поможет нам глубже окунуться в трагическую историю блокады Ленинграда фашистскими захватчиками.