Из ранних моих рассказов

чуть выше локтя, который сидел с важным видом за столом сразу за второй входной дверью. Дежурный минут пять проверял паспорт, потом куда то позвонил, выясняя будет медкомиссию или нет сегодня, после чего кинул почему то с остервенением трубку на телефон без диска, оставил повестку у себя и довольно грубо сказал ждать в коридоре, никуда не отлучаться, чтобы за ним не бегали.

Он увидел свободное место на деревянной скамье, присел и огляделся. Внутри была такая же тоскливая обстановка, как и снаружи - с облупившейся салатно-грязного цвета краской наполовину выкрашенных стен, вторая половина после криво и местами скачкообразно выведенной филенки темного цвета покрыта серой от времени побелкой. Полы из деревянных и прогибающихся почти везде половиц, двери кабинетов врачей - кривые, тонкие и облезлые. Постепенно подходили те кому назначена медкомиссия на сегодня, в итоге минут за пятнадцать собралось тридцать четыре человека и заполонили весь узкий коридор.

Еще через какое то время в коридоре появился усатый капитан с жутким перегаром и басом отрывисто сказал:

- Так, призывники, на ... значит щас все на ... прошли вниз в гардероб на ... и там на ... раздеваетесь на ... до нижнего белья на ... ждете пока не скажут выйти на медкомиссию на ... значит не курить там на .. и тем более не халкать пиво на .. кому че на непонятно на ...? ... Дежурный на ... чтоб проверил на ... - и ушел в кабинет, который был за его спиной.

Все молча начали спускаться по деревянной лестнице вниз и очутились в маленькой, без окон и тусклой на сорок ватт лампочкой под потолком помещении. Молча разделись, сложив вещи кто где, потом еще минут через двадцать дежурный истошно закричал: - На комиссию вы-хо-дим!

Потом была беготня по кабинетам в нижнем белье, потом в последний кабинет с табличкой "Призывная комиссия" поочередно, уже одевшись, без суеты и толкотни начали заходить по одному. Обязательно нужно было пройти несколько шагов, остановиться у длинного стола, покрытым красной тканью с тремя гранеными графинами и несколькими стаканами рядом с каждым графином и с табличками с фамилиями, должностью с докладом " - Товарищ председатель призывной комиссии, призывник (называешь свое ФИО) на призывную комиссию прибыл".

За столом сидели военный комиссар, врач комиссии, представитель из горисполкома. Посмотрели документы, передавая друг другу, потом военком задал несколько формальных вопросов - где учишься, как настрой, готов служить и отдать долг Родине, после чего объявил что решением призывной комиссии призван в РВСН (ракетные войска стратегич. назнач.) и должен явиться 28.06.1994 г. в 8 часов утра к клубу имени Ленина на окраине города для отправки в областной сборный пункт.

Проводы в армию не состоялись в том виде, в котором обычно происходили - с безудержной пьянкой и множеством гостей. Жил он в съемной комнате в доме гостиничного типа, родственников у него никого не было - ни дальних, ни близких, поэтому сообщать было некому о том что его забирают, да и он не говорил тоже особо никому. В предпоследний вечер он купил литр водки и они с другом детства сильно напились по поводу призыва в армию.

В последнюю ночь он почти не спал, удалось подремать может быть от силы с час, встал в пять утра, брился, курил, прибрался в комнате, кое-как втолкал в себя пару бутербродов с чаем. Потом собрал сумку, надел поношенную серую болоньевую куртку, постоял на пороге с минуту, оглядывая и запоминая комнату, закрыл дверь. Ровно в семь часов вышел из подъезда, снова закурил и стал ждать хозяина комнаты, чтобы отдать ему ключи. Все вопросы были с ним уже решены еще недели за две, подъехала белая "Волга" к подъезду, он подошел, молча с обеих сторон через открытое окно в руку сунул ключи, машина фыркнула сзади сизым дымом и уехала.

К клубу Ленина он приехал вовремя, там уже собралась толпа провожающих родственников, друзей, знакомых тех, кому сегодня предстояло изменить свою жизнь на два а то и на три ближайших года. Толпа курила, пила водку, ругалась, материлась, гоготала, обнималась и плакала. Он стоял чуть в стороне от всех, друг поклялся придти и проводить, но его так и не было, да впрочем он и не ждал его, так как тот много и сильно пил, скорее всего просто не смог встать с утра после бурной пьяной ночи. Подъехал зеленый "УАЗ", из него выскочил лейтенант с кучей папок в руках и два капитана, забежали в клуб, через несколько минут лейтенант вышел на крыльцо клуба и командирским голосом, громко и отчетливо, без мегафона, перекрывая гул и шум толпы скомандовал: - Товарищи призывники! Заходим с вещами в клуб!

Постепенно, отрываясь от толпы, в высокие двери клуба начали стекаться парни. В самом клубе двадцать человек расположились на креслах в зале кинотеатра, перед сценой сначала лейтенант произнес речь о предстоящей поездке, о правилах безопасности, проверил паспорта, сумки на наличие спиртного и колющих, режущих предметов. Потом выступил ветеран ВОВ с патриотическими словами и напутствиями, после чего прозвучала команда на выход, начинать посадку в автобус.

При выходе из клуба толпа взревела, постепенно начали окончательно прощаться, лейтенант с капитанами уводили и сажали в автобус. Он сел в автобус одним из первых, занял место сзади, у окна. Еще минут десять толпа перекрикивала друг друга, показывала знаками писать письма, стучала по окнам и по самому автобусу, девушки и женщины плакали.Наконец автобус тронулся, скрылся из виду клуб, исчезла из поле зрения следом небольшая площадь с людьми.

Ехали долго и молча, пять часов. Никто не разговаривал, только один почти всю дорогу невысокого роста, с черной короткой щеткой волос на голове, худой и узколобый, время от времени почему то все время вскакивая с места, оборачиваясь и обращаясь ко всем одновременно выкрикивал истерично и озлобленно фразы о том как он всем рога посшибает и если надо будет зубами вырвет кадык любому кто будет его пытаться продавить. Ему не отвечали и не ввязывались в разговор.

Наконец автобус остановился перед огромными серыми воротами, забегал лейтенант, который ехал в другой машине следом за ними, все поняли что это сборный пункт. Простояли еще минут тридцать, потом лейтенант приказал на выход, прошли КПП, дежурному сдал документы лейтенант, остановились построившись на плацу недалеко от ворот. Прошло еще минут сорок, пришел майор, оглядел почти каждого тяжелым взглядом сверху вниз, приказал идти за ним. Они пошли по плацу к красному кирпичному зданию в три этажа, поднялись на второй этаж, зашли в длинное прямоугольное помещение со сдвоенными железными двухэтажными нарами, покрытыми черным кожезаменителем.

Майор сдал вышедшему из подсобной комнаты молодому, под два метра роста ефрейтору документы, сказал что это ваш командир на ближайшее время. В казарме всех выстроили вдоль нар, приказали вывернуть все карманы, полностью достать все из сумки, выложить на пол. У троих нашли водку, еще у четверых ножи и лезвия для бритья, ефрейтор долго матерился, потом унес это все к себе в подсобку. Потом завели в помещение, объявленное столовой, с длинными лавками по обеим сторонам такого же стола. Они доели все что у них было с собой, оставили сумки в казарме и их всех погнали на медкомиссию.

В небольшом здании на краю плаца, с широкими и пыльными красными дорожками внутри им приказали раздеться до гола и оставить вещи в одной из комнат, всё бегом, всех врачей очень быстро прошли.

Последний врач был хирург, который долго смотрел медкарту, потом спросил:

- А как тебя с язвой желудка то забрали, не пойму никак? Ты говорил что у тебя язва то или что?

Он пожал плечами, ответил:

- Так всем говорил, на призывной тоже сообщал, в ответ тишина, в итоге здесь.

Хирург взял в охапку документы, сказал подождать здесь в кабинете, потом по коридору долго еще слышался его голос, он о чем то неразборчиво спорил с врачами, потом пришел обратно в кабинет, сказал: - Все, поставишь за меня свечку в церкви, домой поедешь завтра. Только никому не говори об этом, кроме командиров, потому что сам понимаешь ... Жди в коридоре, я вынесу соответствующие документы.

Он ждал минут двадцать, пока хирург отдал ему бумаги, возвратился в казарму, пошел тем, кого назначили их командирами.

В небольшой комнате сидели трое - двое в гражданском и ефрейтор. На обшарпанном столе стояли две открытые бутылки водки и жаренные пирожки.

- Ты че потерял тут, а? - спросил его ефрейтор, уже в довольно подпитом состоянии.

- Мне поговорить с вами нужно ...

- Как надо говорить?

- Товарищ ефрейтор, разрешите обратиться?

- Разрешаю

- Мне по личному делу кое что надо вам сообщить.

Ефрейтор скривился, сказал ждать в коридоре. Через пять минут, дыша на него свежим запахом водки и луком, пытаясь сконцентрироваться, ефрейтор выслушал его и сказал что вечером пойдет автобус с теми кому дали отсрочку через его город, если с документами все решится за это время, то уедешь сегодня.

- Ну а пока - громко рыгнув сказал ефрейтор - никому не сообщай об этом.

Вечером ефрейтор уже еле стоял на ногах, но отдал ему документы, погрозил грязным пальцем, сказал:

- Повезло тебе, соскочил с этой сковородки, бегом к КПП, за воротами уже автобус стоит.

К ночи он добрался к другу на квартиру, чему тот долго пьяный удивлялся.

Вот так и закончилась, не начавшись, его служба.