Что осталось после русских на Аляске (62 фото)

Но даже 200 лет спустя в этом медвежьем углу о русских помнят не только плохое.

“Мы любим, когда русские возвращаются к нам на Аляску” - говорит Ролан, владелец небольшой транспортной компании и наш пилот.

Про него говорят - лучший на острове, он летает по окрестностям уже 40 лет в любую погоду. А она на Аляске капризна и переменчива. Предки Ролана приехали из Европы, один дедушка был финном, другой эмигрировал из Швейцарии. Но сам он там ни разу не был. В 1987 году он совместно с вместе Джо основал небольшую авиакомпанию Hawk Air и возят туристические группы смотреть на медведей в дикой природе. Но сегодня у нас другой маршрут.

Канадский самолёт DCH-2 “Beaver” (Бобёр) не просто выглядит олдскульно, это настоящий раритет. Машина 1953 года выпуска, тем не менее, в отличном техническом состоянии: уже дважды проходила капитальный ремонт, а по регламенту двигатель самолёта нужно менять каждые 1500 часов налёта. Несмотря на солидный возраст, оригинальные запчасти всё ещё можно найти у производителя.

“Бобёр” может взять на борт шесть человек, включая пилота. И немного груза: рюкзаки тоже приходится положить в багажные отсек, место для ручной клади не предусмотрено. Каждый пассажир должен привязать ремни и не отстёгиваться до приземления. Наушники - тоже для всех, а не только для меломанов. Чтобы не оглохнуть от шума двигателя, и иметь возможность разговаривать друг с другом и с пилотом. При этом ты слышишь весь радиоэфир, переговоры с диспетчером и другие самолёты.

Аренда гидросамолёта стоит 2 тысячи долларов за 30-минутный полёт “туда-обратно” и время ожидания. Это за весь борт, не с пассажира.

“От винта!” - весь день вспомнила старый диснеевский мультик про медведя Балу, летавшего на таком же точно гидроплане. Я уселся на переднем сиденье справа от пилота, чтобы иметь возможность фотографировать, задние окна не открываются, а здесь прямо настоящая форточка, как в автомобиле.
Ролан завёл двигатель, буркнул несколько слов в радиостанцию, получил ответ и выкатил на середину залива. Скорость набрали быстро, я даже не заметил, как лёгкий “Бобёр” оторвался от земли и устремился в небо.

Остров невероятно красивый! Если бы я вёл инстаграм*, такие фотографии могли бы набирать тысячи лайков.

Кадьяк - второй по величине остров во всех Соединённых Штатах. Лишь небольшая его часть обитаема, и совсем небольшой район имеет дорожное сообщение. В другие места можно добраться только по воде или по воздуху. Это роднит Аляску и наш Дальний Восток, где транспортное сообщение порой очень непростое.

Раз уж мы заговорили о России (а как без этого), то русская Аляска начиналась именно здесь. Не в целом на острове Кадьяк, а в том самом месте, над которым мы сейчас пролетаем.

Бухта Трёх Святителей! Небольшая и укромная гавань стала местом первого постоянного русского поселения на Аляске. В 1784 году экспедиция исследователя Григория Шелихова бросила здесь якоря и начала осваивать остров. 234 года спустя в этой бухте оказался и ваш покорный слуга. Дикие места, на километры вокруг ни души человеческой, только медведи на суше и киты в воде.

Здесь можно было приземлиться, на то и нужен гидроплан, но смотреть реально не на что: хоть в интернете и пишут о сохранившихся фундаментах и кладбище, в реальности это просто пустая земля. Всё, что уцелело после цунами 1788 года, было уничтожено большим землетрясением 1792 года. Первый русский город на Аляске простоял недолго, ещё в 1791-м правитель русских поселений на Аляске Александр Баранов распорядился переместить всех в Павловскую гавань (современный город Кадьяк).

Нужно сказать, что героического в освоении Аляски было мало. Русские вели себя подобно конкистадорам, не считаясь с правами и желаниями коренного населения, и в том же 1784 году Шелихов устроил “шоу с показом для всего личного состава” - собрал на соседнем небольшом острове Ситкалидак несколько сотен мужчин, женщин и детей и устроил резню, беспощадно убивая людей эскимосского народа алютиик за непокорность.

1784—1818 годы называют "самым тёмным периодом истории алутиик", он кончился с отставкой Александра Баранова и сменой руководства Российско-американской компании.

Вот такая непростая история этих мест, ныне необитаемых. Ближайшее поселение есть в десятке километров отсюда, и мы летим в посёлок Олд-Харбор.

За время короткого полёта погода поменялась дважды. Садиться пришлось в условиях мелкого дождя и очень ограниченной видимости. Но Ролан летает в любых метеоусловиях.

Добро пожаловать в Олд-Харбор, ближайший населённый пункт к заливу Трёх Святителей. На своём нынешнем месте посёлок возник спустя 13 лет после продажи Аляски американцам. Во время первой своей переписи 1880 года здесь значилось 160 жителей. К началу 21 века численность населения почти не изменилась, сегодня здесь обитает 200 человек. Старая Гавань - настоящий медвежий угол. Регулярного сообщения нет, дважды в год ходит паром. На скоростном катере до города Кадьяк 3,5 часа, на обычной лодке - все восемь.

Поездка никогда бы не получилась без помощи Свена Хаакансона, американского учёного-антрополога, занимающегося изучением и сохранением культуры народа алютиик. Свен специально прилетел из Сиэтла, где работает в университете штата Вашингтон, потому что без него мы бы сюда не добрались.

Свен давно не появлялся в родной гавани. Соседи тепло приветствуют старого друга. Охотно соглашаются подбросить от пристани до посёлка, дорога всё равно одна.

Хоть посёлок не имеет никакого сообщения даже с городом, автомобили здесь есть, дороги - тоже, грунтовые. Жители Олд-Харбора не успевают следить за новинками автопрома - ездят на очень старых тачках. Обслуживают их, как правило, самостоятельно, заказывая запчасти с оказией. Если присмотреться получше, будет видно, что почти все машины, что ездят в посёлке, довольно сильно помятые с разных сторон. Да здесь же трафика ноль, во что они врезаются? В медведей? :)

Нашей небольшой группе пришлось разделиться: часть уехала вместе со Свеном его родственницей со всеми удобствами, мы с Тимуром оказались в кузове пикапа в компании нескольких очень страшных рыб. Кажется, это были морские черти, но могу ошибаться. Рыбины резво подскакивали на кочках и неровностях грунтовой дороги, то и дело норовя перевалиться через край ящика и свалиться нам в ноги.

Случайные люди сюда не приезжают. Вообще никогда. Добраться до Кадьяка дорого и сложно, оказаться в Олд-Харборе ещё сложнее и дороже. Эти места не посещают туристы, потому что им здесь нечего смотреть: достопримечательности отсутствуют, рестораны и музеи тоже, красивая природа на Аляске повсюду. Но для меня оказаться в самом обычном жилом посёлке на краю Америки было настоящим приключением, которое стоило всех усилий, потраченных на дорогу сюда. Потому что самое интересное - увидеть, как живут (или выживают) люди в таких отдалённых уголках планеты. Попадая в подобную “дыру” на окраине России, я всякий раз удивляюсь стойкости и неприхотливости поселенцев: зачем, почему и ради чего они испытывают все неудобства?

Тем сильнее было моё удивление, когда мы приехали в дом сестры Свена. Самый обычный американский дом. Одноэтажный, обшитый сайдингом, с деревянной террасой-палубой на заднем дворе и непременным газовым грилем, повальная мода на который пришла в Штатах лишь несколько лет назад. Такие дома можно встретить повсюду в стране, от Оклахомы до Нью-Йорка. Разве что в “нижних 49” штатах они будут считаться простыми и бедняцкими, а здесь, в посёлке на 200 человек в нескольких часах морем до ближайших соседей — вполне себе ничего.

В этом доме живёт Филлис, сестра Свена. Перед вылетом он позвонил ей и сказал, что привезёт гостей из России. Хозяйка тут же принялась суетиться и готовить угощение. Оно удалось на славу.

Филлис домохозяйка. Дети выросли и разъехались, она осталась.

Обед был сытным! К моменту фотографирования половину же съели. Сыр двух видов, хлопья тунца, охотничьи колбаски и нежнейший дикий лосось. Такой вкусной рыбы я в жизни не ел! Обычный “магазинный” лосось кажется теперь слишком пресным. И не в соли дело.

Эскимосские пирожки! Внутри пустые, но структура теста и способ приготовления очень похожи. Совпадения быть не может, народ алютиик перенял от русских многие привычки и традиции. Например, кошек здесь зовут “кис-кис”, а не “пс-пс”, как в остальной Америке.

"Красный уголок” тоже не спроста. Икона, лампада, распятие. Большинство представителей народа алютиик - православные. Чуть позже мы отправимся в здешнюю церковь я расскажу, как так получилось.

Внутри дом тоже совершенно ничем не отличается от привычных американских домов. Большая гостиная, совмещённая с кухней, несколько спален, ванна с туалетом. Нигде в посёлке "сортиров на улице” замечено не было. У всех канализация и водопровод.

Больше всего меня удивили свежие фрукты и ягоды в этой всеми забытой глуши. Корабль сюда заходит, как уже говорил, дважды в год. Значит, продукты и особенно свежие должны стоит нереальных денег! Не в огороде же апельсины выращивают! На самом деле, всё очень прозаично. Еда стоит дороже, чем в Анкоридже (это понятно) или Кадьяке, но не сильно. Никаких шокирующих цен вроде арбуза за 5,5 тысяч рублей и кочана капусты за полторы тысячи. Это реальность Чукотки, причём её столицы, в отдалённых районах ещё дороже.

Интернет изменил жизнь Олд-Харбора, теперь можно заказать продукты онлайн, в супермаркете в Кадьяке. Заказ соберут и пришлют с ближайшей оказией, когда сюда полетит какой-то частный самолёт. Как правило, кто-то постоянно летает и выручает таким образом своих земляков. Это всё равно звучит, как довольно сложная схема, но как видите — здесь не голодают.

Дом произвёл впечатление именно своей обычностью. Я ожидал увидеть разруху, дичь и шалаши оленеводов — ну примерно как у нас в таких же отдалённых местах. А у них здесь цивилизация! Иначе в современной Америке быть и не может: в базовые потребности людей входит не только крыша над головой, но и комфортные условия жизни. И обеспечивать их - вопрос самоуважения.

Основное занятие жителей посёлка - рыбный промысел. Но весь свой улов они продают на экспорт, в Японию и Китай. Сейчас население Олд-Харбора увеличилось вдвое. Сюда прислали 200 военнослужащих армии США для строительства аэродрома. Поэтому, соотношение гражданских и военных сейчас один-к-одноиму. Но медведей всё равно больше, чем людей.

Для солдат инженерных войск отличная тренировка по возведению инфраструктуры, для посёлка это улучшит транспортное сообщение хотя бы с остальной частью острова, но главное - появится возможность вывозить больше свежих морепродуктов по воздуху. А солдатам и то хорошо, всё же не дачу генералу строят.

Свен взял машину у сестры и повёз нас смотреть “достопримечательности” посёлка.

Промчались мимо расквартированного военного лагеря.

Первым делом заехали на свалку. Как раз там, внизу, возле берега, где копаются два жёлтых экскаватора, проложили взлётно-посадочную полосу будущего аэропорта. Она гравийная, но для маленьких самолётов этого достаточно.

Так вот, свалка. Кто посмел устроить помойку в таком прекрасном месте?! Жители используют одну из полянок в качестве места для сбора отходов. Мусор просто сжигают в большом железном контейнере, до этого очередь пока не дошла.

Металл сортируют по типу и оставляют гнить. Пока раз в несколько (может пять, а может и десять) лет сюда не придёт корабль, капитан которого согласится забрать всю эту груду ненужного железа с собой. Отдают бесплатно, поскольку вывозить или утилизировать его на острове нет никакой возможности. Даже в таких условиях жители пытаются что-то организовать: автомобили, бытовая техника, старые плиты и холодильники “разложены” по разным частям полянки.

Свен привёз нас сюда не для того, чтобы жаловаться в Гринпис. Поселковая свалка привлекает диких зверей, и в первую очередь медведей.

Искать их долго не пришлось. “Мишки” как раз лакомились свежим мусором, и подъехавший вплотную автомобиль застал их врасплох. Вот уж не думал, что когда встречу медведя, убегать придётся ему, а не мне. Но так и получилось: животные, видимо приученные к суровому нраву здешних жителей, поспешили ретироваться в кусты.

По дороге что-то не поделили, завязалась драка. Три “туриста” с удивлением смотрели, как самые большие и грозные в мире медведи (они живут как раз здесь, на Кадьяке) дерутся из-за просроченного йогурта!

Поначалу мы сами стремались выйти из машины, но потом осмелели. Медведи всё это время позорно отсиживались в кустах

Главная улица Олд-Харбора.

От русских местное население унаследовало не только имена, религию и пирожки. Оказалось, эскимосы любят париться в бане, и даже строят себе отдельные банные домики. На фотографии как раз баня, не сарай. Заглянуть внутрь не удалось, хозяина не было дома.

Кости кита.

Городской “парк” и пустая детская площадка.

Местным детям интереснее кататься с взрослыми по их делам, учиться ловить рыбу и охотиться на зверя. Когда они вырастут, это пригодится. Уедут не многие, в большие города перебираются люди вроде Свена, чтобы посвятить себя науке или бизнесу.

Несмотря на крошечные размеры поселения, в Олд-Харборе есть своя пожарная часть и фельдшерский пункт. Обе службы работают в “домашнем” режиме: ответственные люди всё время на связи, и в случае происшествия немедленно едут на базу, переодеваются и спешат на помощь. Пожарная часть вообще волонтёрская, как часто бывает в Америке: люди не получают деньги за свою службу, это просто круто и очень почётно. Полиции в городке нет вовсе.

Единственный магазин работает семь дней в неделю, с 9 утра до 9 вечера. Здесь же крошечный сувенирный отдел. Рассчитан он, скорее всего не на туристов, а на местных, которым хочется увезти с собой “на большую землю” что-то на память о родных местах.

Супермаркет - единственное развлечение для расквартированных здесь военных, можно купить шоколадки и сигарет. Алкоголь нельзя. На Аляске с этим вообще довольно строго, из-за непереносимости местным населением есть ряд ограничений в продаже и употреблении.

На полках лежат только товары, которые не портятся. Консервы, шоколадки, бытовая химия. Даже ежемесячные поставки свежих продуктов поднимут цены до уровня Чукотки: слишком дорого доставлять. Но даже горошек и памперсы стоят вполне адекватно. Остальное жители заказывают сами через интернет и находят, кто привезёт или добывают самостоятельно. Подножный корм никто не отменял.

В помещении магазина действует своеобразный детский сад. За ними присматривает работница магазина, пока родители занимаются своей работой.

На дальнем конце городка виднеются голубые купола православного храма. Они, как и всё здание снаружи и внутри, сделаны из дерева. Церковь Трёх Святителей была построена в 1953 году на месте прежней церкви. В обычные дни здесь ни души, но двери храма никогда не запирают. Своего священника сейчас у них нет, служит отец Иоасаф из Кадьяка, но бывает он здесь нечасто из-за сложной дороги.

Русские оставили неоднозначный след на Аляске. Промышленники использовали эту землю для своей наживы, уничтожали зверей и не щадили людей, коренные жители вспоминают те времена как самые тёмные в истории своего народа. И в то же время, русские принесли сюда свою веру, которую эскимосы приняли. Вместе с купцами и промышленниками на Аляске появились миссионеры РПЦ — первыми были монахи Валаамского монастыря.

Как получилось, что два столетия спустя почти каждая коренная семья остаётся православной? Так получилось, что именно в христианстве нашли они защиту от купцов и чиновников. Священники не позволяли трогать православных людей, невзирая на их происхождение, и даже вступали в открытую конфронтацию с представителями государства. К тому же, русская религиозная миссия в Америке не пыталась уничтожить традиционный уклад жизни, как было с другими миссионерами. Монахи позволяли аборигенам сохранять свою культурную самобытность и традиционные виды искусства, а не “цивилизовали” их. Люди алютиик это оценили.

На холме над церковью стоит кладбище, просто поле с одинаковыми белыми крестами. Ни имён, ни фотографий. Они здесь ни к чему, все и так знают, где лежат их предки.

Нам пора в обратный путь, поспешим на пристань, где Ролан уже завёл свою “летающую лодку”.

Назавтра мы улетим кто куда: Свен домой в Сиэтл, а мы - в Москву, наследие которой до сих пор помнят на этой во всех смыслах далёкой земле. Я благодарю Свена Хаакансона и его семью за неоценимую помощь и гостеприимство и компанию Skoda, благодаря которой я оказался в этих дивных диких местах.