Второе дно «Трёх мушкетёров»: нестыковки и странности романа Дюма (6 фото)

Когда переведённая на английский язык книга «Три мушкетёра» попала в руки к неугомонным Шерлоку Холмсу и доктору Ватсону, они не смогли пройти мимо.

Ватсон: Доброе утро, Холмс! Я вижу, вы добрались до этой прелюбопытнейшей книги.

Холмс: Доброе утро, уважаемый Ватсон!

Да, я слышал о пропаже драгоценных подвесок. Причём это преступление произошло в Англии. Конечно, лорд Бекингем — это не тот человек, из-за которого джентльменам стоило бы переживать. Но тень пала на доброе имя нашей страны, поэтому я хотел расследовать это дело и найти драгоценности. И прочитал книгу, чтобы узнать некоторые подробности. История там действительно странная, но пропавшие украшения возвратили, поэтому расследование проводить уже нет смысла.

Однако эта книга, написанная и изданная за каналом, показалась мне весьма примечательной. Там кроется несколько загадок. Их, я думаю, можно попытаться разгадать сейчас, за чашкой чая, который любезно подаст нам миссис Хадсон. Пока инспектор Скотленд-ярда Лестрейд не пришёл к нам с очередным тупиковым делом, у нас есть свободное время.
Художник Морис Лелуар

Кстати, один из героев книги утверждает, что гасконцы — это французские шотландцы. Что вы думаете об этом доктор?

Ватсон: Да, Холмс, Гасконь поставляла французской армии отчаянных солдат. Примерно такую же роль для армии нашего королевства играет Шотландия.

Холмс: В предисловии указано, что автором мемуаров является граф де Ла Фер, известный нам по книге как Атос. Но мог ли он на самом деле быть автором этой книги?

Атоса подводит память?

Холмс: Не совсем понятно, почему книга называется «Три мушкетёра». Ведь этих французских преторианцев там четверо.

Ватсон: Может быть, Атос так посчитал трёх мушкетёров — своих друзей Арамиса, Портоса и д’Артаньяна — и из скромности умолчал о себе?

Холмс: То есть де Ла Фер в своих мемуарах описывал события, главным героем которых сделал д’Артаньяна? Примерно так же поступаете вы, дорогой доктор.

Вот что меня смущает. События происходят с 1625 по 1628 год. А упомянутый там знаменитый Мерлезонский балет, посвящённый охоте на дроздов, впервые исполнили в 1635 году.

Ватсон: Но, насколько я помню, Атос не присутствовал там лично. И мог написать это позже, со слов своего друга д’Артаньяна. Этот храбрый солдат в музыке мог и не разбираться — а потом с трудом вспомнить название. Я прекрасно знаю, что, если на войне ты не ведёшь дневник, все даты и факты потом путаются.

В книге, как я помню, в разных местах упоминается, что роковая женщина — эта Мориарти в юбке — была замужем то за старшим братом лорда Винтера, то за младшим. Так как Атос лично не знал умершего, то мог путать.

Холмс: И всё равно в книге есть факты, которые меня настораживают. Взять хотя бы Атоса и эту роковую женщину, миледи — не совсем понятно, сколько же им лет. По словам графа, на момент их встречи ей было 16, а ему 25. То есть разница, как нетрудно посчитать, составляла девять лет. А по словам лорда Винтера, во время осады Ла Рошели, то есть в 1627-28 году, ей было 26, Атосу же в это время — около 30. Разница в возрасте заметно сократилась.

Дорогой Ватсон, и там есть очень дельные мысли. Послушайте. Один из друзей-мушкетёров говорит другому: «Я хочу сказать, что любовь — это лотерея, в которой выигравшему достаётся смерть! Поверьте мне, любезный д’Артаньян, вам очень повезло, что вы проиграли! Проигрывайте всегда — таков мой совет».

Ватсон: Может быть, Атос ошибался — и девушка на момент знакомства была старше? Но ослеплённый любовью к ней, он этого не заметил?

Холмс: Лилльским палачом дело не заканчивается. Констанцию спрятали в монастыре кармелиток в Бетюне, а этот город в те годы (1625-1628) был в графстве Артуа, в составе Испанских Нидерландов.

Ватсон: Кстати, Холмс, вы заметили, что Рошфор мог специально потерять знаменитую записку-индульгенцию («Всё, что сделал предъявитель сего, сделано на благо государства и по моему приказу»), чтобы отправить миледи на тот свет. Помните, как они прощались?

— Засвидетельствуйте моё почтение кардиналу.
— А вы — моё почтение сатане. — Миледи и Рошфор обменялись улыбками и расстались.

Рошфор знает, что она отправляется на смерть.

Холмс: Да, похоже, в заговоре против миледи участвовало больше человек, чем принято считать.

Тёплые страны

Холмс: Историю с Лиллем и Бетюном очень тяжело объяснить забывчивостью графа де Ла Фер. Похоже, кто-то написал это намного позже, когда во Франции уже привыкли считать эти территории исторически своими. Но есть вещь, которая окончательно выдаёт невозможность авторства графа.

Ватсон: Какая же?

Холмс: Как вы помните, в какой-то момент миледи, оказавшись в руках своего деверя лорда Винтера, понимает, что она может быть сослана: «д’Артаньян держит её в заточении и ушлёт в какой-нибудь гнусный Ботани-Бей, на какой-нибудь мерзкий Тайберн Индийского океана…».

Знаете, Ватсон, с тех пор, как эту бухту — Ботани-Бей — открыл и так назвал наш знаменитый и никем не превзойдённый путешественник Джеймс Кук в 1770 году, туда ссылают за мелкие преступления. Хотя, говорят, что климат по сравнению с Лондоном там — просто курорт, и многие бродяги воруют мелочь, чтобы отправиться в тёплую страну за счёт налогоплательщиков.

Ватсон: Шерлок, вы знаете, я бывал в южных странах. И по мне так дождливый и туманный Лондон намного приятнее тёплого Афганистана.

Холмс: За крупные же преступления, как вы знаете, у нас принято вешать. И вешать хорошо, за шею, а не так, как этот французский граф с разбитым сердцем повесил свою жену.

Но в годы, которые описываются в книге, в Австралию не плавал даже Абель Тасман! Ботани-Бей окончательно выдаёт нам, что «мемуары» написали как минимум полтораста лет спустя — ни Атос и никто другой из героев книги не могли это сделать!

Ватсон: Но её написал один человек?

А когда мушкетёры продают алмаз, курс луидора внезапно становится равным 12 ливрам.

Доктор Ватсон: Да, меня удивило упоминание луидоров. Ведь их впервые стали чеканить только в 1640 году, по образцу испанских дублонов, ходивших во Франции под названием «пистоль». Произошло это после событий, описанных в книге. Каждый луидор был равен 10 ливрам.

Судя по всему, там писали как минимум два автора, и каждый использовал свою систему перевода золотых монет в серебро?

Шерлок Холмс: Именно, дорогой доктор! Причём один из этих авторов разбирался в тех деньгах, а другой — нет. Я слышал, что французский писатель Дюма привлекал для написания своих книг романиста и драматурга Огюста Маке. И, судя по результатам, Дюма понимал в деньгах намного лучше него. За что и получил и богатство, и славу.

МИХАИЛ ПОЛИКАРПОВ

Комментарии эксперта см. на сайте источника (ссылка ниже)