Серые ангелы. День милиции (глава из романа)
Вся столетняя история героической милиции была выброшена в мусорную корзину в угоду сиюминутным политическим хотелкам лиц весьма сомнительного морального облика и весьма неоднозначным прошлым.
****
В день милиции в Конторе пахло Новым годом… Куда то пропадал запах оружейного масла, ваксы, бесконечного сигаретного дыма, гниющих вещдоков. Даже злющая немецкая овчарка Ирма выглядывала из будки как то дружелюбно, торжественно…
В кабинетах пахло мандаринами, салатом оливье, шампанским, духами сотрудниц и туалетной водой сотрудников.
Оперсостав сбрасывал извечные джинсы и свитера и надевал дорогие костюмы, на которых скупо блестело по паре медалей.
На бойцах спецназа красовался вместо застиранной “флоры” новенький чёрный камуфляж и краповые береты.
Награды тянули бойцов к земле, но мужественные фигуры уравновешивали бутылки с разнокалиберным спиртным за пазухой
.
- По машинам! - кавалькада потрепанных “пятёрок”, “шестерок”, “девяток”, во главе с “маздой” Папы, плюя на правила дорожного движения несётся к аллее Героев центрального городского кладбища. Постовые ГАИ, вместо того, чтобы штрафовать злостных и неизвестных нарушителей - отдают колонне честь. Сегодня - можно.
На кладбище многолюдно - пришли жёны и дети, родители погибших ребят, рядом с памятниками накрыты импровизированные столы.
Народа всегда много - и убеленные сединами ветераны и совсем молодые опера, только пришедшие в Контору из различных РОВД.
Совершенно незнакомые друг другу люди обнимаются в знак приветствия - словно братки из лихих 90-х… - семья… по две гвоздики в руках.
Подходишь, трогаешь могильный камень:
- привет, брат… Видишь нас? Видишь, знаю, вот приехали тебя помянуть…
Не знаю, герой ли ты… С войны приехал, вышел на работу, сел на диван в кабинете и умер.Теперь на этом диване сплю я. А может быть… - всё может быть… ко всем приедут потом...
Сердце. Не выдержало. 34 года всего. Знаешь, что твой отец, полковник, на похоронах сказал? - я горд, что мой сын умер за Родину. Теперь ты точно знаешь, что так было - отец ушёл следом, через полгода и в метре от тебя лежит. Рассказал тебе, наверное - ведь вместе вы теперь.
“ -... за воинов русских на поле брани живот положивших… за други своя..” - поёт рядом поп.
- Куда, батюшка, на могилу? - полковник коммунистом был… идейный… парторг.. - пьяный голос рядом…
- Отойди, сын мой, нет у Господа ни коммунистов, не беспартийных… - слышится певучий бас…
-... на, помяни.. “ - стаканчик пластиковый протягивают, - а ведь морозно - хорошо водка идёт…
Отца Сашкиного чёрным полковником звали. Рука левая в перчатке была, экзема, нервное. В зелёной форме, отглажен с иголочки, манеры, осанка - словно белогвардеец из советского кино. А ведь коммунист, парторг. Хороший мужик был - честный, порядочный, справедливый. Любили его.
А сын Сашка - опером, не пошёл на “паркет”, а ведь мог - “землю” топтал. Когда сердце хватать начало - отказался от предложенной “дежурки”, дальше оперить пошёл. Не выдержало сердце.
Теперь рядом лежат - и отец и сын.
Папа наш речь толкает, чётко, без пафоса. Верно говорит - пока встречаемся здесь, у могил, помним наших ушедших - будут жить Контора и коллектив. Будем помнить…
Будем.
****
На паркетных фронтах генералов не счесть,
Но в связи с театральным сезоном
В новой драме страны офицерская честь
Вне закона, вне закона.
.
Опера пьяные, с мороза в большом зале, на торжественное собрание пришли. Развезло в тепле многих.
Одеты дорого - богато - на галёрку, будьте любезны. Мол, без формы, не портите официальную картинку, телевидение приехало. А на самом деле - побаиваются анархистов этих - матросов Балтфлота - знают про всех много, работа такая, и редко молчат при случае - да и пьяные, видно.
Акустика в зале интересная - с галёрки кричишь - весь зал слышит, а президиум - нет.
Знают об этом опера. Они вообще всё знают.
-... медалью “За доблесть в службе” награждается старший инспектор Штаба капитан милиции Козлобаева Наталья Владимировна! - замполит с трибуны декларирует пафосно…
Аплодисменты в зале, бежит Наташка за медалью. Холеная, ебабельная, счастливая, ничего тяжелее стакана в руках не державшая. За доблесть, наслужила.
Генерал ей навстречу - медаль вручать.
- Она у начальника Штаба сосёт - кричит опер с “галерки”.
Зал от смеха в истерике тонет. А в президиуме кажется, будто бы так народ радуется - долгие, продолжительные аплодисменты. Раскраснелась Наташка, попьёт ещё крови из оперов проверками - сиську в кителе под медаль к генералу тянет. Целует инспектора генерал - ну как такую фифу, да не чмокнуть…
- медалью “За участие в боевых действиях” награждается начальник Штаба полковник внутренней службы Широков Николай Дмитриевич
- С “гуманитаркой” ездил, три дня в Ханкале пробухал, - орут опера.
Опять зал в хохоте тонет - аплодисменты переходят в овации.
Пузатый полковник - строевым с подходом, кривой ножкой к генералу поворачивает - ещё смешнее залу.
А президиуму кажется - ликует народ…
Дальше награждения идут - зампотылу, ФИНО, психологи, кадровики, замполит, ХОЗО - комментирует галерка - вручает друг другу награды президиум, ликуют трибуны.
Оперов только в списках нет, участковых нет, следаков почти нет - эти все во взысканиях, отдельным списком пойдут - снять ранее наложенные, и то далеко не все - пехота, махра - бабы ещё нарожают.
.
Анке за пи*ду - Красную звезду, Петьке за атаку - х*й в сраку - на том стояла и стоит земля Русская.
А мы, махра, не в обиде, нас - рать!
Пехота ордена получает посмертно.
****
- Ребята, третий… - встали все, стаканы до краёв… не чокаемся - третий…
“... в этой нищей, бесправной, забитой стране,
так похожей на общую зону
- кто-то должен остаться в гражданской войне - вне закона, вне закона…”
- рвёт душу Трофим
за Серёжек, за Санька, за чёрного полковника, за вас за всех, ….
“... под оплаченный скрежет газетных писак и чиновников всех эшелонов - мы идём на заданье, где каждый наш шаг - вне закона, вне закона!”
.
Присели за столы - понеслась - весь кабак пьянка идёт, весёлая - пьют опера, пляшут разухабисто, рубахи на себе рвут.
“Эх, яблочко - куды котишься - в ГубЧК попадёшь, не воротишься… “ - каждый раз, как последний.
Жены ментовские рады - один раз в год в люди вывели. На мужей кричат, а те в ответ - молчи женщина, твой праздник - день милиции!
Весело гуляют, гудит кабак, лабухи надрываются.
Дежурная смена в пустой Конторе аккуратно водку разливает, за праздник большой. Без фанатизма - завтра отметят нормально, - а сейчас без происшествий дежурить нужно.
Бах - и пульт пустой, оружейка без охраны, и дверь в Контору настежь…
Где помощник дежурного?
А помдеж во дворе на корточках сидит, загнал свирепую немецкую овчарку Ирму в будку и рассказывает ей, как он под Самашками под миномётный обстрел попал и как кусочки пацанов - срочников от горелой брони отдирал. … выпил человек - бывает.
Страшно фашистской собаке, в угол забилась, слушает, и слеза у неё катится…
Иди спать, Вова - смеётся на помощника дежурный, - я за пульт сяду…
Закончился праздник… спит пьяная милиция. Сегодня опять на работу - пахать до седьмого пота, выявлять, пресекать, раскрывать, расследовать и воевать.
А нас - рать!