Зачердынье. Часть 1: Покча (48 фото)

Теперь моей целью была не сама очаровательная Чердынь, а старинные деревни в её округе. Но дело в том, что слово "Чердынь" имеет абсолютно ни к чему не обязывающий перевод "устье притока", и если Пермь Великая - это всё Северное Прикамье вплоть до Чусовой, то историческая Чердынь - её компактное и в меру населённое ядро у слияния Камы, Вишеры и Колвы. Показанные в прошлой части Пянтег и Редикор: Пянтег. Самая древняя Пермь, - это дорусская Древняя Чердынь, а сегодня поговорим о Новой и Старой: штрихи к портрету собственно Чердыни и ближайшее к ней село Покча, фактически представляющее собой маленький купеческий город.

Первый раз я ехал в Пермь Великую в 2002 году. Мне было 15 лет, и весь 10-й класс в Москве я говорил перед каникулами "а может, куда-нибудь съездить?". И вот, когда я приехал на лето в Пермь, бабушка где-то откопала 2-дневный тур "Северная Звезда" компании "Пермтурист" в Чердынь, Соликамск и Усолье. На севере тогда стояла жара, и Полюдов камень едва просматривался в дымке, а Чердынь, может быть как просто первый старинный малый город на моём пути, оставила неизгладимое впечатление. Второй раз я ездил в такой же тур в 2005-м, и сопровождала нас облачная, но сухая и прозрачная погода, а я поражался тому, как всего за 3 года изменилась страна - не столько деталями, сколько общей атмосферой оживления. В третий раз я был в Чердыни в 2010 году, самостоятельно, рейсовым транспортом, с цифровиком и намётками постов для блога (Пейзажи и атмосфера || Архитектура и музеи.). Забавно, что и в четвёртый раз я приехал в Чердынь на экскурсионном бусике - теперь возвращаясь с "каменных болванов" Маньпупунёра, куда туристов возят на вертолёте из Ныроба. Но бусик я здесь и покинул - города Северного Урала мне немногим менее знакомы и понятны, чем родное московское Выхино.

Четвёртый приезд от третьего отстоял дальше, чем первый, и потому я сразу же начал фиксировать изменения. На кадре выше слева магазин Оссовских (1902), в уездной Чердыни служивший также городской управой, а магазином остающийся и по сей день; справа - Гостиный двор (1857), ныне занятый спортзалом. А вот Покровскую часовню (1867) неимоверно провинциального облика воссоздали лишь в 2013 году, и прежде я её не видел. По соседству - верстовой столб и часовня 560-летия Чердыни, ажурную беседку которой я узнал сразу: в 2010 она стояла в Ныробе над ямой, где по приказу Бориски-на-царство сгубили боярина Михаила Романова. Теперь над ямой Ныробского узника стоит капитальная часовня, а эта... ну не пропадать же добру! Годом основания Чердыни считается 1451-й, то есть эта рокировочка произошла в 2011-м, всего через год с моей прошлой поездки.

Дом культуры, внешне столь унылый, что в прошлый приезды я его вообще не запомнил, кто-то очень симпатично расписал. На площадке перед ним танцевала молодёжь - репетировали, видимо, какой-то праздник.

На площади у автостанции обосновался Лось:

А с двух сторон от него - корпуса краеведческого музея, одного из лучших, на мой взгляд, во всей русской глубинке. Самое там впечатляющее - это пермяцкие амулеты "звериного стиля" и персидское и византийское "закамское серебро", попадавшие в пермские и югорские болота из Бухары и Булгарии в обмен на меха. Про музей я рассказывал во второй части "старых" постов 2010 года, а в этот раз зайти туда у меня не было времени. Зато у второго здания во дворике обнаружилась выставка старой сельхозтеники, которой в 2010-м то ли я не заметил, то ли вовсе не было. Здесь есть харьковский трактор "Универсал", правее которого молотилка "Очёрка", универсальная соломорезка и десятирядная сеялка, всё рубежа 1920-30-х годов.

До водонапорной башни (1899) на той же Юргановской улице (удивительно, но в маленьком и бедном городке топонимику исправно декоммунизировали) я в прошлый приезды просто не доходил:

А вокруг меня вилась на своём велосипеде рыжая девочка, которую судя по всему вдохновляли туристы. Первый раз турист сфотографировал её, когда она "на окошке в туфельках сидела", и её это, судя по тону, и смутило, и впечатлило одновременно. Теперь ей хотелось, чтобы я её тоже сфотографировал, чтобы я когда-нибудь снова приехал к ним в городок, и наверное (эта мысль в её рыжей голове явно зрела, но ещё не раскрылась) - взял с собой. В общем, совсем не удивлюсь, если лет через 10 она появится вдруг на каком-нибудь автостопном слёте.

Но главные обновления ждали меня у высокого берега Колвы, на котором Чердынь стоит, глядя строго на восток. Спасская часовня над могилой "85 убиенных" (то есть - погибших в бою с татарами на льду Колвы в 1547 году) появилась где-то между 2005 и 2010-м,
богадельня купца Лунегова и вовсе с 19 века стоит, а вот за ней...

За ней с тех пор образовалась целая деревянная церковь! "Фасад" Чердыни образуют три разделённых оврагами холма над Колвой. Справа - Вятское городище с совершенно языческого вида рощей, посаженной к 300-летию Романовых... но ассоциации не случайны, ведь на её месте располагалось в дорусские времена святилище, которое археологи долго принимали за пермяцкую крепость. Слева - безымянный холм, на котором пара церквей и здания 18 века, оставшиеся от русской крепости. Ну а по центру - Троицкое городище, место Чердынского кремля, во все прошлые приезды представлявшее собой зелёный луг с отличными видами вдаль. Вот на нём-то и произошли с 2010 главные обновления:

Ильинский храм (1913-17) сюда приехал из села Бигичи выше по Колве, где стоял заброшенным с середины 19 века, ветшал, кренился и наконец в конце 2000-х рухнул. Руины собрали по брёвнышку и думали вывезти в Хохловку - пермский музей деревянного зодчества. Но Хохловка далеко, да и есть в ней уже два храма 17 века, в том числе из села Янидор близ Чердыни. И в итоге восстановили Ильинский храм на Троицком городище, близко к оригиналу по форме, но с преобладанием свежих брёвен.

На заднем плане - обезглавленная Преображенская церковь (1853), по сей день занятая Музеем истории религии, крупнейший в Чердыни Воскресенский собор (1750-58) с колокольней (1908-11) и далёкая главка Иоанно-Богословского храма (1708-12), построенного пленными шведами. На крыльце Ильинской церкви я спугнул трёх девиц, нежившихся на солнце почти голышом (вернее, в тоненьких купальниках). Одна сразу начала строить мне глазки и явно позировать в кадр, другая же была настроена иначе: "Иди, турист, куда шёл!". Я и пошёл, под холмом найдя инсталляцию культурного слоя, забитую зеркалящим стеклом:

Над обрывом - пара башен, конечно же реплик. К приходу русских Чердынь уже была экономическим центром округи, возможно местом главного пермяцкого торга, но Чердынский кремль был возведён лишь в 1530-х годах. Ещё на этом кадре обратите внимание на инфостенд - такие с тех пор появились по всему Чердынскому району, и по Чердыни, Пянтегу и Покче теперь можно познавательно гулять без предварительной подготовки и путеводителя.

А вдалеке синий Полюдов Камень (517м), самая настоящая Одинокая гора, доминанта чердынского пейзажа за классическим "зелёным морем тайги". В древнерусских документах словом "полюд" назывался объезд населения для сбора дани, дело мягко говоря опасное, так что не удивительно, что некто, прозванный Полюдом, в местные предания вошёл как богатырь. И валун на краю городища, который в прошлый приезд я скорее всего просто не заметил в высокой траве, теперь подписан как Полюдов След:

Внизу - тихая Колва. Три реки были тремя дорогами: волоки из верховий Камы вели к притокам Вятки, из верховий Колвы - к притокам Вычегды, а из верховий Вишеры - к притокам Оби. Пути же вниз по Каме для русских тогда не было - ведь там лежало Казанское ханство.

Лодки отправляются от старого пароходства купца Надымова, и судя по их количеству, это привычная чердынцам переправа. Воды в этом году много - в 2010-м, примерно в тех же числах, половину русла Колвы занимали пески:

С другой стороны от городища - гостиница "Старая Пристань", где я ночевал и в 2010-м, и в 2018-м, причём даже в одном и том же номере.

Вот только в тот раз я пришёл сюда случайно и заселился гладко, а в этот раз бронировал по букингу, и вместо брони с меня взяли предоплату - так как в гостинице всего пять номеров и незаезд тут действительно серьёзен. На рецепшене же оказалось, что о моём приезде никто не в курсе, и уж тем более оплату они не получали. Администраторша долго звонила начальнику, и в конце концов выяснила, что оплата за всех клиентов приходит ему раз в месяц. Список их, видимо, тоже - судя по всему, обычно тут не одиночки бронируют по букингу, а автобусные группы по телефону, и мне повезло, что в гостинице хотя бы были места. Ещё с 2010 года в гостинице стал платным душ (50 рублей), расположенный на этаже, а вечером моего заселения тут ещё и не было света... как, впрочем, и в доброй половине города. Но всё это мелочи, если город - любимый, и то сладкое чувство "сводной малой родины" с каждым следующим приездом всё сильнее.

Покча

Местности от Чердыни к северу в путеводителях частенько называт Зачердынье. Почти его синоним - Ныробский тракт, на который нанизвано большинство зачердынских селений. И первое из них от Чердыни - это Покча, стоящая в 7 километрах от города и тоже на берегу Колвы.

Покча встречает Казанской часовней (1913), недавно отрестарированной, действующей и снабжённой инфостендом:

А за Колвой точно так же высится Полюд. Отсюда он даже пожалуй зрелищнее, чем из Чердыни - там он вполоборота, по большей части лесистым "затылком" к зрителю, а здесь хорошо видны Башни Полюда - скалы на его "фасаде". Очертаниями эта синяя гора напоминает волну, и здесь над ней словно вспенился гребень:

...Итак, золотой век Перми Великой выпал на 9-12 столетия, когда она была вассалом Волжской Булгарии, в арабских хрониках известным как страна Вису. Вовлечённость в торговлю с Востоком (отсюда экспортировались меха) позволяла владеть технологиями высоких цивилизаций, поэтому та Пермь была страной укреплённых городов, железных мечей и твёрдой власти. Но уже в 12 веке Булгария стала слабеть, а в 13-м и вовсе была растоптана ханом Батыем, и деградировавшую в отсутствии мусульманских купцов Пермь подобрал другой сюзерен - Господин Великий Новгород. Он представлял собой, как известно, не княжество, а вечевую республику, поэтому сохранил ту силу, которую другая Русь утратила в междоусобицах, да и монголы туда не дошли. Пять провинций-"пятин" дополняли колонии-"волости", среди которых числились и бывшие Вису и Ару - Пермь и Югра соответственно. При этом власть новгородцев над Пермью была довольно условной и ограничивалась сбором дани, которой занимались, скорее всего, русские люди: первые из них селились здесь ещё в 10 веке, не признав Крещения Руси, но позже их сменили немногочисленные купцы и беглые преступники, самым грозным из которых был мятежный боярин-ушкуйник Айфал Никитич. В тогдашней Перми не было единой власти, самыми влиятельными её жителями были памы (жрецы), а центрами жизни - святилища в Чердыни, Искоре и Усть-Выми на Вычегде. Последнее-то и покорил в 1380 году Стефан Пермский, сын крещёной зырянки (коми) и православного батюшки из Великого Устюга, этого владимиро-московского клина во владениях Новгорода. Купцов и беглецов пермяне и зыряне жаловали, а вот миссионеров убивали зверски, но Стефан чуть ли не в одиночку нашёл те слова и действия, которые заставили зырян поверить ему. Так под власть Москвы попала Малая Пермь - нынешняя Коми. Тут надо оговориться, что "Малый" и "Великий" в тогдашней терминологии, будь то Азия, Русь или Пермь, значили не "меньший" и "больший", а "в узком смысле" и "в широком смысле". Поэтому не стоит удивляться, что Малая Пермь была гораздо более развитой и населённой землёй, чем Пермь Великая. И хотя первые солеварни на Каме появились ещё в 1430-е годы, русская власть к Перми Великой в 15 веке только-только присматривалась.

В 1451 году русским наместником в Усть-Выми стал загадочный князь Ермолай - в летописях упоминалось, что он был роднёй Рюриковичей через их верейскую ветвь, но отсутствие отчества и необычное имя ясно указывают, что Ермолай был крещёный язычник, то есть пермяк или коми. Его сын Михаил в тот же год был провозглашён Великопермским князем, и видимо обосновался в современной Чердыни. При этом юридически над Пермью действовало двоевластие Москвы и Новгорода, да ещё третья сила в регионе играла немалую роль - вогулы (манси), воинственные горцы Северного Урала, регулярные набеги которых во главе с князем Асыкой из Пелыма трепали всё Предуралье. В 1455 году в Усть-Выми вогулы убили епископа Питирима, так что Крещение Перми Великой завершил лишь его преемник Иоан в 1462 году. Наконец, в 1471 году Москва покорила Новгород, а год спустя Михаил Ермолич отказался помочь в войне с Казанью, видимо надеясь на торговлю с ней. В том же 1472 году на Каме высадился русский отряд под руководством Фёдора Пёстрого, и от Анфалова городка, старой базы ушкуйников, двинулся посуху к Искору - главному святилищу пермян. Разрушив языческие храмы, в Покче государевы люди основали крепость, фактически и бывшую Чердынью в последующие десятилетия. Михаил Ермолич продолжил княжить оттуда, но уже не господином, а заложником-марионеткой, и погиб в 1481 году, когда в Прикамье вновь наведался Асыка. Два года спустя, напротив, за Урал пожаловали русские во главе с Фёдором Курбским-Чёрным и Иваном Салтыком-Травиным, разрушили Пелым и взяли грозного вогула в плен. По официальной версии из плена Асыка бежал и вскоре где-то сгинул, но не прикончил ли его на самом деле какой-нибудь мстительный пермяк? Чердынский двор в Покче возглавил единственный выживший в вогульском набеге княжий сын Матвей Михайлович, но в 1505 году московский государь просто его низложил. Последним хозяином Старой Чердыни был уже воевода Василий Ковёр, а в 1535 году Чердынь окончательно переехала из Покчи на своё нынешнее место.

Где-то у дороги, проходящей сквозь Покчу, есть остатки вала. Но я их не заметил, да и примечательна нынешняя Покча не ими. Вплоть до советских времён она оставалась крепкой купеческой слободой, и ныне напоминает не село, а вполне себе самодостаточный старинный город. Даже не продолжение Чердыни, а словно её альтернативный вариант - например, в Чердыни нет ничего подобного местному деревянному зодчеству:

В 17-18 веках именно Покча был центром искусства знаменитой пермской деревянной скульптуры, а на рубеже 19-20 веков специализировалась на производстве деревянных барж. В свою очередь, именно с волжских судов на дома перекочевала традиция русской деревянной резьбы в 19 веке. И такого изобилия деревянной резьбы, как в Покче, нет нигде на Северном Урале:

Лучшие деревянные дома стоят именно вдоль проезжей дороги, она же улица Мира. У самого зрелищного дома №28 - ещё и инфостенд, рассказывающий об особенностях здешнего деревянного зодчества. Помимо резьбы наличников и карнизов, обратите внимание на обшивку плашками под кирпич, а внутри у этих домов, если верить инфостенду, переходы между помещений сделаны в виде арок.

Кое-где сохранились ворота:

И в общем непохожа деревянная Покча действительно ни на что - хоть на Среднем Урале, хоть в Поволжье, хоть на Русском Севере деревянное кружево совсем иное.

В доме купчихи Щиупновой фасадом на Колву сохранилась ещё и изразцовая печь, но к хозяевам я, само собой, не стучался:

Однако не деревом единым примечательна Покча. Между асфальтированным трактом и Колвой встречают пейзажи города Н. из прозы Чехова или Гоголя:

Ну или из прозы Распутина и Шукшина, если принять во внимание ЗиЛ во дворе:

Верная примета того, что правили бал тут купцы, а не крестьяне - обилие капитальных амбаров:

Вся Покча стоит вдоль трёх улиц - Мира по Ныробскому тракту, Широшкина вдоль Колвы и Коммунистической посредине. На последней стоят и самые крупные усадьбы - купцов Сокотовых:

И Федосеевых:

Последние держали иконописную мастерскую, где трудилось 25 мастеров, и даже последнего хозяина этого дома назвали Алипием - в честь киевского иконописца 11-12 веков Алипия Печерского. Но следующее поколением взрастить ему было не суждено - у Советов не нашлось места ни купцам, ни иконописцам.

Покча превратилась в обыкновенное село:

Над селом господствует Благовещенская церковь, живописная, как руины дворцов и храмов в джунглях Индокитая. Каменный храм был построен в 1795 году, но в 1896-1910 его перестроили так, что от 18 века "на глаз" и следа не осталось. С колокольней же и вовсе чего-то не учли - дважды в неё ударяла молния, как знамение начало и конца советской власти.

Ворота были открыты:

Но внтури подрастает лес. Деревья-прихожане на службе:

Иконостас Благовещенской церкви писал тот самый Алипий Федосеев лично... но не осталось теперь от него и следа, разве что пара икон в запасниках чердынского музея:

Такое ощущение, что не молния в эту церковь ударила, а инопланетяне из космоса испытывали на ней лазерную пушку. По официальному заключению, восстановлению Благовещенский храм не подлежит:

Последний раз в истории Покча заявила о себе в 1927 году - здешний приход последним в русском православии примкнул к "обновленцам", возникшему после Февральской революции движению за модернизацию церкви. Советская власть обновленцев поначалу поддерживала, но в 1926-м признала патриарха, а затем принялась громить и тех, и других. Ну а теперь и она сама в прошлом. На берегу Колвы, под обрывчиком у костерка погожим вечером компания шумно и весело отмечала неизвестно что...

Ещё в Покче есть кладбище, на котором покоится горнист с крейсера "Варяг" Иван Ярославцев. А на выезде в сторону Ныроба - родник с "мёртвой водой", по легенде забивший там, где кровожадный Асыка убила Михаила Ермолича. Чуть дальше есть ещё и неприметный с трассы родник живой воды, и как рассказывали мне на экскурсии в 2002 году, с точки зрения современной медицины сказочная "мёртвая вода" бактерицидна, а "живая вода" - целебна. Судя по капитальности и качеству мостков, покчане больше нуждаются в мёртвой воде, чем в живой: