Лев Толстой и ведическая культура
В советские времена его порой называли (весьма тенденциозно) «зеркалом русской революции». Он действительно желал социальных перемен в России, но необходимо помнить, что он был глубоко верующим человеком и понимал, что настоящие перемены в обществе могут произойти только через духовное преобразование каждого человека. Вот что он писал по этому поводу:
«Откуда возьмут таких людей, которые без злоупотреблений построят посредством насилия праведный социалистический строй?
"Мы теперь привыкли и любим жить дурно. За что ни возьмёмся, всё гадим, а говорим, что хорошо станем жить, когда устройство станет хорошее. Да как же быть хорошему устройству, когда люди плохие? "
Из гнилых и кривых брёвен, как ни перекладывай их, нельзя построить дом, так из таких людей нельзя устроить разумное нравственное общество.
„Что делать?“ – спрашивают одинаково и властители, и
подчинённые, и революционеры, и общественные деятели, подразумевая под вопросом „что делать?“ всегда вопрос о том, что делать с другими, но никто не спрашивает, что мне делать с самим собой…». В полном согласии с ведическим учением русский мыслитель утверждал, что несовершенные люди не могут создать совершенное общество. Необходима внутренняя работа по совершенствованию души – на санскрите это называется бхакти-йога. Мировоззрение Толстого сложилось в значительной степени под влиянием классической индийской философии Вед, которая наложила глубокий отпечаток на его жизнь и творчество.
Писатель Леонид Андреев вспоминал, что в последний год своей жизни (1910 г.) Лев Николаевич много раз подчёркивал свою связь с индусами и их традицией, и что постоянная переписка с их лучшими представителями укрепляет в нём давнее убеждение, что ex oriente lux («свет приходит с востока»).
Например, в 1907 году Толстой получил по почте книгу «Шри Кришна – Господь Любви». Это был подарок от Премананда Бхарати, одного санньяси-монаха из индийской провинции Орисса, последователя Шри Чайтаньи Махапрабху (Ещё в начале XX века Премананд Бхарати пытался распространять ведическую дхарму в странах запада и вернулся в Индию с несколькими западными учениками, чтобы там продолжить их обучение). В сопроводительном письме Толстому Премананд Бхарати выразил надежду, что мудрость и независимость суждений русского писателя помогут ему по достоинству оценить учение о Кришне: «В Лондоне, Нью-Йорке, Бостоне я встречал так называемых великих людей, учёных, писателей и философов. Но все они были в состоянии лишь повторять то, что думают другие… Ваши книги замечательны простотой подлинного мудреца». Толстой читал книгу о Кришне не отрываясь несколько дней. В его дневниках есть такие восхищённые отзывы о ней: «Читал браминскую книгу» (28 янв. 1907 г.); «Прекрасная история Кришны – читал» (29 янв. 1907 г.); «За это время читал превосходную книгу Бхарати – «Кришна» (10 янв. 1907 г.). 16 февраля 1907-го Лев Толстой отправил Бхарати большое письмо, в котором он горячо одобрил его проповедническую деятельность: «Дорогой брат! Мне так радостно обращаться к Вам, потому что я живо ощущаю братское чувство к человеку, который так же далёк от меня физически, как близок мне духовно. Я только что окончил читать Вашу книгу „Кришна“ и нахожусь под сильным впечатлением. Я и ранее знал учение о Кришне, но никогда не имел о нём такого ясного представления, какое получил по прочтении обеих частей Вашей книги… Будем ли мы работать вместе? Ваш брат и, надеюсь, Ваш соработник Лев Толстой».
Толстой регулярно получал журнал «Свет Индии», издаваемый Преманандом Бхарати, и продолжал его читать до самой своей смерти. 20 марта 1909 г. секретарь Толстого Н. Н. Гусев записал в своём дневнике: «Лев Николаевич прочитал английскую книгу Бхарати, в которой изложено индусское верование в Кришну, Бога совершенной любви, который через известный период времени приходит на землю для того, чтобы спасать людей.
– Как хорошо было бы, – сказал Лев Николаевич, – изложить это для народа!».
Насколько можно судить по дневникам Толстого, писатель очень ясно прослеживал вечные богоцентрические идеи Вед в христианстве и других постведических религиях (иудаизме, буддизме, исламе). Библиотека Толстого в Ясной Поляне насчитывала около пятидесяти книг, имеющих прямое отношение к ведической традиции. Эти книги имеют на полях пометки рукой писателя, которые он делал, читая их. Вот названия некоторых из этих книг: «Философия Веданты. Божественное наследие человечества», «Почему индийцы – вегетарианцы», «Путь к блаженству», «Рама», «Кто является спасителем души», «Слово и крест в древней Индии», «Рамаяна», «Махабхарата», «Бхагавад-гита» и другие. Сам Толстой написал ряд произведений, связанных с духовным наследием Индии: «Карма», «Жизнь Кришны», около ста «индийских изречений» из ведических писаний для «Круга чтения», «Упанишада из Вед», «Индийский Богавата», и также ведические рассказы с русифицированными персонажами: «Старик и смерть», «Водяной и жемчужина», «Слепой и молоко», «Хорёк», «Отчего зло на свете», «Царь и слоны» и многие другие. Со склонностью к принципам бхагавата-дхармы связаны и вегетарианство Толстого, и его призыв к трезвому образу жизни, к отказу от любых одурманивающих веществ – см. его статьи «Пора опомниться», «Проезжий и крестьянин», «Разговор с прохожим», «Богу или мамоне?»
Вот несколько цитат Льва Толстого о бхагавата-дхарме:
«Мне жалко было заметить, что вы думаете, будто я не соглашаюсь с основным принципом „Бхагавад-гиты“… Я твердо верю в это, всегда стараюсь помнить об этом и руководствоваться этим в своих действиях, а также говорить это тем, кто спрашивает моё мнение, и отражать это в своих сочинениях» (Из письма от 21 янв. 1908 г. индийцу С. Р. Чхиталю).
«Я высоко ценю моё общение с индийскими религиозными людьми… С большим интересом и пользой для моей духовной жизни прочёл я все встретившиеся мне браминские религиозные книги и буду очень благодарен за книгу, которую вы предлагаете мне прислать» (Из письма от 3 фев.1908 г. индийцу С. Р. Чхиталю).
«На днях я переделывал для „Детского круга чтения“ изречения Кришны (браминского вочеловечившегося Бога, до рождества Христова). Прилагаю вам некоторые из них. Как же не радоваться тому, что можешь черпать из этого источника?» (Из письма 7 июня 1907-го Н. Г. Сутковому).
«Майя – ведь это предельность видимого мира, за которым скрыто бесконечное. Это прекрасно…» (Слова Л. Толстого, по воспоминаниям сотрудника журнала «Посредник»).
В 1886 г. в очерке «Сиддхарта» Толстой сделал такое интересное описание древней ведической религии: «Если идти из России на зимний восход всё прямо, то тысяч за десять вёрст от нас, через Саратов, Уральск, Киргизскую степь, Ташкент, Бухару, придёшь к высоким снеговым горам. Горы эти самые высокие на свете. Перевали через эти горы и войдёшь в Индийскую землю. Индийская земля меньше русской втрое; но земля там плодородная и тёплая – зимы нет; так что народу на этой земле кормится втрое больше, чем в России… В то время, когда родился Будда, индусы верили в свою старинную веру. Учение этой веры было записано у них в книги более трёх тысяч лет тому назад, а начиналась она как только помнят себя индусы. Книги браминов (брахманов) называются на их санскритском языке Ведами и считаются откровением свыше. Индусы говорят, что Веды созданы не людьми, а что они всегда были в уме Божества. Вера индусская была та же одна вера, которая записана в сердцах всех людей и без которой не бывает человек на свете… Так в одной из древних книг сказано, что люди должны воздерживаться от убийства не только людей, но и всего живого, от гнева, прелюбодеяния, пьянства, обжорства, лени, лжи, осуждения других и должны быть смиренны, воздержанны, честны, правдивы, чисты и должны воздавать добром за зло. Всё это знали индусы и в этом полагали основание воли Бога». (Сравните с «Бхагавад-гитой» 13.8–12: «Скромность, смирение, отсутствие ложной гордости, отказ от насилия, терпимость, простота, обращение к истинному духовному учителю, чистота, целеустремлённость, самодисциплина, отрешённость от объектов чувственного удовлетворения, отсутствие ложного эго, осознание того, что рождение, смерть, старость и болезни есть зло; самоотречение, свобода от затягивающего влияния мирской жизни; уравновешенность и спокойствие перед лицом как приятных, так и неприятных событий; непоколебимая, бескорыстная преданность Мне [Кришне]; стремление жить в уединённом месте; отстранённость от общей массы людей; признание важности самосознания и философский поиск Абсолютной Истины – всё это Я провозглашаю знанием, а что бы ни существовало помимо этого, есть неведение»).
В 1909 г. в своём предисловии к задуманной книге о Кришне Л. Толстой написал: «Индусы веруют, что Кришна, Бог, проявление высшей любви, приходит на землю один раз каждые триста миллионов лет. …Каждый мир из всех бесчисленных миров благословляем Его посещением и воплощением один раз в продолжение очень долгого периода времени. Наш мир – один из самых малых миров, и воплощение Кришны совершилось во время соединения медного века с железным. Так как мы переживаем железный век, то и посещение мира Кришной совершилось пять тысяч лет тому назад. Приходит Он затем, чтобы научить людей жить любовью. …Всё учение и жизнь Кришны есть только любовь. Кришна ничего не знает, кроме любви, не даёт и не принимает ничего, кроме любви, действует только любовью, дышит и говорит только ею. Это-то появление Кришны на землю и дела Его во время Его появления описаны в прилагаемой книге. Писатель этой книги, обращаясь к читателю, говорит: „Пусть каждый с открытой душой прочтёт эти строки, и божественный напиток любви вольётся в его душу через его разум“».
14 мая 1909 г. Толстой отправил рукопись книги о Кришне И. И. Горбунову-Посадову: «Посылаю вам Кришну. Решайте сами, что исключить. А всё-таки будет полезная книга». Эта книга, отданная в журнал «Посредник», была набрана, но по ряду причин в свет не вышла. В архиве сохранилась корректура набора, с заглавием «Жизнь Кришны (Индусские сказания)».
«Вы оказали бы мне большую любезность, если бы согласились помочь в одной недавно начатой мной работе, которая, надеюсь, может представлять для вас интерес. Я начал составлять серию книг с изложением всех больших мировых религий, сущность которых во всех религиях одна и та же. Вполне естественно, что ведическая религия, как одна из самых древних и глубоких, должна занять в этой серии первое место. Я хочу сделать выбор наиболее ярких и глубоких изречений из религии Вед. Если вы или кто-нибудь из ваших сотрудников сможете мне в этом помочь, переписываясь со мной на эту тему, я буду очень благодарен» (Из письма осенью 1909-го индийскому профессору Рама Дэву).
Вот каким пониманием поделился Лев Толстой в своём письме санньяси-монаху Премананду Бхарати, с кем он вёл переписку: «Метафизическая религиозная идея Кришны есть вечная и универсальная основа всех истинных философских систем и всех религий».
Такое утверждение Льва Толстого может показаться весьма неожиданным для тех, кто думает: «Кришна? Это же не для русских… У нас ведь русский Бог!» Следуя такой логике, кто-то мог бы подумать, что Иисус – тоже не для русских, ведь он появился в Палестине, а не в Вологодской губернии и не в Москве.
В «Пути жизни» Толстой пишет: «Одна их самых древних и самых глубоких по мысли вер была вера индусов». Биограф Толстого Д. П. Маковицкий в «Яснополянских записках» зафиксировал слова, сказанные Толстым в последний год жизни (12 марта 1910 г.): «Если бы не было Кришны, не было бы нашего понятия о Боге».
12 марта 1910 г. Д. П. Маковицкий записал беседу Л. Толстого с дочерью Александрой: «Только такие великие умы, как древние индусские мудрецы, могли додуматься до этого великого понятия (любовного служения Богу)… Наши христианские понятия духовной жизни происходят от древних, от еврейских, а еврейские – от ассирийских, а ассирийские – от индийских, и все идут ходом обратно: чем новее, тем ниже, чем древнее, тем выше».
Толстой, будучи в молодости страстным, увлекающимся и гордым человеком, благодаря неустанному труду духовного совершенствования полностью преобразился. Писатель А. Сергиенко, много лет знавший Толстого, посетив его в очередной раз в 1906 г., заметил, что «какая-то перемена произошла во Льве Николаевиче… Я обратил внимание, что за всё время Лев Николаевич ни разу не повысил голоса, не сказал ни одного колючего или раскалённого слова. Он был тих и ласков, видимо ощущая постоянную потребность доброты и благосклонности ко всем окружающим. В нём даже наружно как бы совершенно исчезло всё то острое, шероховатое и щетинистое, что некогда так выпячивалось в его активной природе».
А В. Ф. Булгаков вспоминал: «Сам-то он расценивал себя невысоко, но зато всем, кто сталкивался с ним, было ясно, что перед ними – не только большой писатель, мыслитель, но и высокий и чистый духом человек. Бывали минуты, когда всё лицо Толстого светилось, когда чувствовалось, что всё существо его проникнуто любовью к миру и людям».
В письме Ю. Ф. Самарину в 1867 г. Толстой признался: «Я всё-таки больше всего люблю истину, и не отчаялся найти её, и ищу и ищу её».
3 декабря 1908 г. Толстой сделал в дневнике такую запись: «Если бы приучиться всю, всю энергию класть на служение Богу, на приближение к Нему…»
А 6 ноября 1910 г., за день до смерти, Толстой позвал своего сына и сказал ему тихим голосом: «Серёжа! Я люблю Истину… очень люблю Истину…» Это были его последние слова.